Третий — седой грузный человек в черном морском мундире, судя по отсутствию лычек и нашивок, птица не слишком высоко полета. Что ему делать в обществе лорда и капитана? Да и вообще, на взгляд Юрия, столь пожилому человеку уже пора бы сойти на берег...

Не менее удивительным было, что стюард, с которым он пришел сюда, тоже остался — скромно стал у двери, пока Лайтоллер уселся на диван.

— Присаживайтесь, мистер Ростовцефф, — произнес капитан с оттенком обреченности в голосе. — Присаживайтесь, разговор нам предстоит долгий и непростой...

Юрий не догадывался, что сейчас чувствует этот внешне несокрушимый морской волк.

А чувствовал капитан Смит себя очень скверно...

Восседая за особым "капитанским" столом в салонах лайнеров, которыми командовал, проводя вечера за коктейлями в роскошных салонах первого класса, он любил развлекать почтительно внимавших ему "тузов" и дам из общества байками о том, как тринадцатилетним мальчишкой сбежал в море, нанявшись в Ливерпуле юнгой. И как потом, ступенька за ступенькой, прошел нелегкий путь от матроса до капитана. Смит и в самом деле считался одним из лучших капитанов Британского торгового флота. Был накоротке со многими важными персонами — насколько в старой доброй Англии это возможно для вчерашнего простолюдина.

Он начинал службу еще на парусном флоте под началом тех знаменитых капитанов, о которых по сию пору рассказывают легенды в ливерпульских и саутгемптонских портовых кабаках. Он пережил и пожар на море, и кораблекрушение у необитаемого острова, трижды огибал мыс Горн под парусами. Одним словом, познал еще много такого, о чем не рассказывал, разве что в кругу таких же старых морских волков. И тогда в азарте стучал кулаком по столу, возвращаясь в дни лихой молодости, и слова, что срывались с его губ, вряд ли предназначались для нежных дамских ушек пассажирок первого класса.

В юности его шхуне "повезло" нарваться на последних магрибских пиратов, что и в эпоху броненосных крейсеров не оставляли своего промысла. Смит навсегда запомнил дикий вой лезущих на борт оборванцев, безумный блеск глаз под низко надвинутыми фесками, сверкание сабель и грохот выстрелов из допотопных кремневых пистолетов. Тогда они спаслись чудом, потеряв дюжину матросов.

Видел Смит и те таинственные и жуткие доказательства того, что человек в море — лишь слабый и не знающий ничего толком гость. То, о чем не знают ученые мужи, но о чем расскажут в любом матросской пивной. И трупы странных тварей, колыхающиеся на волнах. И исполинские водовороты, соперничающие со знаменитым Мальмстромом. И огромные волны высотой десятки футов, возникающие ниоткуда среди ясного дня при тихом ветре. И гигантские светящиеся колеса или спицы, вращающиеся с бешеной скоростью, и мерцающие полосы, перечеркивающие океан до горизонта; поднимающиеся из глубин столбы света и подобные лучам прожекторов.

Много раз его корабли натыкались на покинутые суда — их ведь намного больше, чем думает обыватель, представления не имеющий, сколько кораблей не возвращается в порт. А однажды видел нечто из ряда вон выходящее: предмет, похожий на тускло сияющую большую миску, что всплыл из глубины, а потом бесшумно взлетел в низкие облака, не оставив на воде ни волн, ни ряби...

Но как не без гордости подчеркивал Смит, он никогда не терял хладнокровия.

Даже когда на мостике барка "Ньюкасл" юнга прямо на его глазах зарубил топором изнасиловавшего его капитана, Смит не утратил самообладания и продолжал крепко держать штурвал на спасительном курсе между смертоносными мелями Доггер-банк, хотя его роба была забрызгана кровью и мозгами содомита.

Но вот теперь на него накатывало мутное липкое отчаяние.

Последний рейс! Перед почетной отставкой и щедрой пенсией. Многие ли из капитанов могут похвастаться пенсией от судовладельцев? Сколько их, вчерашних повелителей морей, умерло в нищете и безвестности, когда они стали не нужны хозяевам?

А теперь дай Бог, чтобы кинули фунтов тридцать-сорок в год! Прощай слава и почет!

Про него будут говорить: "Это тот капитан, у которого в последнем рейсе убили пассажира!" И что хуже всего, всё это на глазах Исмея, и тот уж точно не даст ему спуску!

И сейчас, поглаживая дремлющего у ног любимца Бена — русскую (вот опять, русскую!) борзую, Эдвард Джей Смит мучился глухой тоской.

Он поглядел на Лайтоллера — уже немолодой, тот считался человеком жестким, даже среди видавших виды моряков английского флота.

На его умение да еще на таланты этого странного русского, присоветованного корабельным казначеем, и была вся надежда.

— Итак, мистер Ростовцефф... — Смит не стал тянуть кота за хвост. — Дело в том, что у нас на корабле произошел весьма прискорбный... инцидент. Убит ваш соотечественник — барон фон Нольде

— Как?! — только и спросил Юрий.

— Зарезан в собственной каюте, — пояснил капитан.

— Не может быть! — выдохнул стряпчий.

— Увы, Юрий Викторович... — грустно произнес по-русски седой, отчего Юрий окончательно растерялся.

— Позвольте представиться: Брюс Исмей, генеральный директор компании, — вступил в разговор усатый джентльмен. — Именно мне принадлежит идея пригасить вас сюда с подачи, разумеется, мистера Майкла...

— А это мистер Майкл Джадовски, — капитан указал на старика. Казначей, вернее второй казначей корабля. — Мистер Майкл, объясните вашему земляку все, что знаете, будьте любезны, — предложил лорд.

— Да, позвольте представиться, господин Ростовцев, — продолжил по-русски странный старик. — Михаил Михайлович Жадовский, капитан лейб-гвардии в отставке, кавалер ордена Анны третьей степени и Станислава с мечами, но все это в прошлом. Ныне я служащий компании "Уайт Стар". Мы с вами знакомы заочно...

— Вот даже как? — озадаченно нахмурился Ростовцев.

Что на британских кораблях ходит сброд со всего мира, он знал и раньше, как-никак Петербург, где он вырос, тоже портовый город. Но чтобы русский офицер и дворянин занял должность на английском судне?! И что-то он не припоминал, чтобы хоть раз встречался с этим человеком.

Хотя... Жадовский! Ну, конечно же!

— Простите, мистер... то есть Михаил Михайлович. — А генерал Жадовский из Артиллерийского управления Генерального штаба, он вам не родственник? — полюбопытствовал Юрий.

— Это мой двоюродный брат, — как ему показалось, старик был раздражен упоминанием родственника. — Собственно благодаря письму от него я про вас и узнал, и вспомнил, когда решали вопрос, что делать дальше.

— Да, я понимаю, — кивнул Ростовцев, хотя ничего не понимал.

— Когда обнаружился... — Исмей помялся, — прискорбный факт насильственной смерти мистера Нольде, мне, разумеется, пришлось посвятить мистера Джадовски в детали случившегося, все-таки они с убитым из одной страны, и нужен был совет... А мистеру Джадовски я доверяю безоговорочно, иначе бы не назначил хранителем денег и ценностей на нашем, в некотором смысле, набитом золотом корабле. И именно он сообщил мне, что в числе пассажиров есть толковый сыщик, умеющий держать язык за зубами! — в голосе лорда прозвучало легкое аристократическое пренебрежение. — Что в свете необходимости сохранения в тайне всего случившегося особенно важно!

— В тайне?! — Ростовцеви с недоумением посмотрел на Исмея, а потом на капитана. — Признаться, я не совсем понимаю...

— Именно, мистер Ростовцефф, именно!! Поймите меня правильно, — вещал Исмей. — Если о случившемся станет известно, то может начаться самая настоящая паника! Подумайте, как поведут себя люди, узнав, что по "Титанику" бродит убийца! — патетически взвизгнул он.

Вытащив из кармана платок, лорд стал нервно комкать его в руке.

— Я уж не говорю о том, какие катастрофические последствия для "Уайт Стар Лайн" будет иметь огласка! Представьте газетную травлю, которую начнут эти... — он на секунду запнулся, — акулы пера. Репутация компании рухнет, и наши конкуренты, те же немцы, уж поверьте, постараются выжать из произошедшего все, что возможно! Послушайте, — Исмей вытер испарину со лба. — В некотором роде от вас зависит судьба всех нас!