Елена. Ну, так я вам еще новость скажу: он сделал мне предложение сегодня, не более получаса тому назад…

Агишин. Браво, Андрюша, браво! Что же вы ему?

Елена. Я от хохота говорить не могла.

Агишин. Каков Андрюша? Молодец, право молодец!..

Елена. Вообразите, перед вами купчиха Белугина! Ха, ха, ха!

Агишин. Я в этом ничего не нахожу смешного; да я думаю, и всякий тоже, кто желает вам добра. Но с чем же он ушел от вас?

Елена. Ему сказано, что подумают, как обыкновенно говорят в таких случаях. Но довольно об этом! Расскажите что-нибудь о себе: что вы там видели в Петербурге? там, говорят, очень много хорошеньких женщин… там у вас есть и знакомые; помните, вы говорили о каких-то двух дамах, которыми вы интересовались?

Агишин. Видел и их; но одна из них непомерно толстеет, много спит и начинает очень сладко поглядывать на своего супруга, а другая худеет до невозможности…

Елена. Значит, вам было не очень весело?..

Агишин. За кого ж вы меня принимаете? Неужели вы думаете, что у меня в жизни, кроме забавы, ничего нет? что я порхаю, как мотылек, и ни в груди, ни в голове не таю, не берегу ничего серьезного?

Елена. Я ведь вас не знаю, я сужу по вашим же словам.

Агишин. Да я и не спорю с вами; прежде, может быть, я и был таков, но не теперь!

Елена. А теперь что же?

Агишин. В эту поездку я убедился, что у меня на душе что-то неладно! Поверите ли, я в первый раз в жизни мучительно ощутил чье-то отсутствие и страдал! Чувство странное, тревожное… Передо мной носился, меня преследовал женский образ; он занял мой мозг, всю мою душу!..

Елена. Но позвольте спросить, кто же она: женщина или девушка!

Агишин. Она? да, она — девушка…

Елена. Так ведь она может быть вашей!..

Агишин. Боже мой! да смею ли я, нищий, нищий, мечтать о таком счастье! Что я могу? Втиснуть ее в жалкую, будничную рамку жизни, сделать женой, нянькой, экономкой и загубить, загубить созданье, в котором все прелестно, все изящно, все музыка… и переселить ее в кухню!.. Да и я, я сам, люблю изящество во всем! Я сам артист! Обладание обожаемой женщиной я не могу себе иначе и представить, как в роскошной обстановке, как…

Елена. (тихо). Продолжайте…

Агишин. Ах! есть голубой Неаполитанский залив, есть Сорренто… Там голубые небеса И фиолетовые горы. Там жизнь, там рай; недаром Италию так любят поэты…

Елена. Значит, у вас надежды нет?

Агишин. Надежда? Какая во мне надежда!.. Во мне — бешенство! Я готов на все, на всякие жертвы, чтобы только вырвать эту страсть из души! Но уже невозможно, уж поздно!.. (Молчание.) Одну, одну мечту могу еще я лелеять в душе своей…

Елена. (почти шепотом). Какую, какую?

Агишин. Пусть она принадлежит другому!

Елена. (как уколотая). Ай!..

Агишин. Да, пусть она принадлежит другому, но пусть она оставит в душе своей хоть маленький уголок, где бы я, страдалец, мог найти для себя отдых, примирение с жизнью, освежение! Эта интрига потребует от нее, конечно, маленькой борьбы с предрассудком, маленькой сделки с своей совестью…

Елена. Но если сделка с совестью, так уж это не маленький уголок!

Агишин. Но и эта мечта моя разлетается, как дым! Нет, она еще слишком идеальна; для нее обыкновенная житейская история, которую мы видим на каждом шагу, может показаться чем-то ужасным, чудовищным; самая сладость, изящество утонченного наслаждения может ей показаться даже преступным… ей представятся фурии, эвмениды, которые будут преследовать ее до конца жизни!..

Елена. Но кто же она?

Агишин. И вы спрашиваете? вы не знаете? Неужели вы ждете от меня, чтобы я назвал по имени! Нужно ли?

Елена. Нет, не нужно!..

Агишин. И вот чтобы заморить, задушить эту страсть, я еду в провинцию, поступлю где-нибудь на службу, куда-нибудь подальше!

Елена. И надолго?

Агишин. На два, на три года, почем я знаю? пока уляжется все, успокоится в душе, пока овладею собой!.. Однако прощайте! Вам нужно подумать над роковым для человека ответом, ведь и Андрей — тоже человек!.. А мне… у меня горит голова, мне нужен воздух!

Елена. (решительно). Приезжайте сегодня, приезжайте! Я вас прошу, я вам приказываю!

Агишин. Хорошо; если вам угодно, заеду; я сделаю один визит неподалеку. До свиданья! (Подает руку Елене.) Какая рука… какое теплое, энергическое пожатие! Не бегайте от счастия… бросьте предрассудки, берите от жизни все, что она может дать вам!.. Не бегайте от счастия!.. (Уходит.)

Елена. Ой, как сердце бьется! Что за день для меня! И сейчас приедет Андрей… (Молчание.) Значит, сделка с совестью?.. Так, что ли? Ах! (Садится.) Но что ж это со мной? Я в первый раз в жизни как будто начинаю двоиться. Я сильна и смела, я готова на эту обольстительную сделку с совестью; но и совесть вступает в свои права, я ощущаю в себе нравственное падение и немножко презираю себя!.. Но ведь это слабость, слабость! Он называет это слабостью; он, единственный авторитет для меня, он… называл это слабостью! Так это слабость и есть! Нет, решено! кончено, надо брать от жизни то, что она дает… а то после жалеть, плакать будешь!.. Ах, как неясно, как темно все в голове! Ну, так пускаться… а там уж что выйдет, решит сама жизнь!..

Входит Нина Александровна.

Елена и Нина Александровна.

Нина Александровна. Лена, ну что же ты… ты только все смеялась?! Нужно же ему ответ какой-нибудь дать?

Елена. Мама… я иду… иду за него,

Нина Александровна. Лена, боже!., что ты!.

Елена. Что же, мама… это для меня партия хорошая. Чего ж ждать-то? Мы живем на последнее, изо дня в день, а впереди нам грозит нищета. Ни к физическому, ни к умственному труду я не способна — я не так выросла, не так воспитана. (Со слезами.) Я хочу жить, мама, жить, наслаждаться! Так лучше ведь идти за Андрюшу, чем весь свой век сидеть в бедном угле с бессильной злобой на людей.

Нина Александровна. Не наша сфера, мои друг; их дикая жизнь, дикие нравы… Что заговорят!

Елена. Да что нам за дело до разговоров? Будем без предрассудков! Зато жизнь можно устроить, как хочется, средств будет много!

Нина Александровна. Можешь ли ты хоть когда-нибудь полюбить его?

Елена. Я, мама, постараюсь привыкнуть к нему!

Нина Александровна. (со слезами). Лена, Лена! И ты решаешься! Твой ум, красота — и кому?..

Елена (обнимает и целует мать). Что ты, мама! Не плачь! Да теперь-то мой ум и красота и найдут себе место! Посмотри, как я заживу богато, а сколько у меня будет блестящих поклонников! Какой выбор будет!..

Нина Александровна. Я могу только молиться, горячо молиться за твое счастье!..

Елена. Ну, полно же, мама, прочь эти слезы!..

Нина Александровна. Вот до чего доводят обстоятельства! В другом положении я не допустила бы и мысли, чтобы ты… моя Лена… мое бесценное сокровище…

Елена. Ну, пойдем, пойдем, успокойся. (Уходят.)

Входит Андрей.

Андрей (один).

Андрей. Однако никого нет. Я, кажется, мешаться в уме начинаю помаленьку… потому песня какая-то лезет в голову совсем не к месту! (Подходит к окну.) Вон Илья сидит на козлах, кулек шампанского держит; вон Серый что-то вздрагивает, ушами поводит. Эх, Серый, куда-то ты помчишь меня отсюда!

Входят Нина Александровна и Елена.

Андрей, Нина Александровна и Елена.

Нина Александровна. Здравствуйте, Андрей Гаврилыч! (Садится. Елена останавливается, прислонясь к стене.) Садитесь, прошу вас!