– Кофе, пожалуйста. – Лаура улыбнулась официантке, принимая из ее рук аппетитно дымящуюся чашку.

– И мне тоже, спасибо. – Вернон учтиво кивнул официантке.

Лаура пригубила кофе и поспешно отставила напиток в сторону.

– Что, невкусно? – усмехнулся Вернон. – Ты, наверное, привыкла к итальянскому капуччино со всякими там выкрутасами? – Но молодая женщина ничего на это не ответила. Она поспешно вскочила, едва не сдернув со стола скатерть. – Как, ты уже уходишь?

– Детей пора кое-куда сводить.

– Ты ведь вернешься, правда? – В голосе Вернона отчетливо прозвучали жалобные нотки.

– Боишься, тетушки до тебя доберутся? – отшутилась Лаура, не поднимая глаз.

Вернон вспомнил, как ликовал дед, сообщая непутевому внуку, что вступил в заговор с его тетушками и твердо намерен женить повесу на Лауре Фортман. Интересно, что на это сказала бы сама Лаура? Надо думать, она – далеко не худший вариант… если бы он и вправду собирался подыскать себе подругу жизни.

Да только на что ему сдалась подруга жизни?

– Боюсь ли я тетушек? – эхом повторил Вернон. – Еще как, и не стыжусь в этом признаться. А кто их не боится? Перед Беренгарией с Гермионой сам мэр на цыпочках ходит. Даже Джозеф перед ними тушуется, а уж деду-то храбрости не занимать! Слово этих божьих одуванчиков для всего города закон! И вся четверка – заметь, вся кошмарная четверка! – имеет на меня зуб! Они и до тебя доберутся, если не остережешься. Проанализируют родословную, зачислят в родственницы – и примутся подыскивать тебе пару!

И надо заметить, задача эта не из сложных. Вернон своими глазами видел, как некоторые мужчины постарше пялятся на Лауру, точно голодный бродяга – на витрину мясной лавки. По счастью, тридцатилетних холостяков у них в городе не то чтобы много. Конкурентов – раз-два, и обчелся… Если, конечно, Лаура Фортман не предпочитает убеленных сединами старцев…

– По-моему, ты преувеличиваешь. Доброй ночи.

Лаура подхватила сумочку, взяла детей за руки и повела к выходу. А Вернон остался размышлять в одиночестве над собственной горестной судьбой. По всей видимости, его дама возвращаться не собирается. Подоспевшая официантка собрала на поднос грязную посуду и протерла столик, одним взмахом полотенца уничтожив все следы присутствия красавицы итальянки.

Вернон некстати вспомнил о собственном кухонном столе и о том, что происходило под ним минувшей ночью, и тотчас же ощутил знакомые симптомы. А Лаура, как нарочно, сегодня выглядела просто ослепительно! Длинная черная юбка, в которой на первый взгляд не было ничего сексапильного, смотрелась на ней так, что упадешь – не встанешь! А разрез сбоку так и манил запустить руку и погладить округлое бедро…

Надо думать, при попытке осуществить задуманное я удостоился бы очередного пинка, подумал Вернон. И вообще, хватит думать о сексе… ведь ему еще надо вручать приз победителю лотереи. В качестве приза счастливцу предстояло получить тяжеленное седло, если верить Джозефу Паркинсону, некогда принадлежавшее героическому Вильяму Лиону Макензи, тому самому Макензи, что в тысяча восемьсот тридцать седьмом году, когда фермеры, недовольные притеснениями со стороны правительства, взялись за оружие, встал во главе повстанцев Верхней Канады. Где дед раздобыл упомянутое седло и откуда узнал о его происхождении, оставалось только гадать. Подобным старьем Джозеф Паркинсон набил сарай доверху и трясся над каждой реликвией, точно над невесть каким сокровищем. В глубине души Вернон подозревал, что дед его неисправимый выдумщик, но был не прочь подыграть старику.

– Вернон! – Мэр города энергично замахал рукой, привлекая внимание конезаводчика. Этот гулкий, выразительный голос обеспечил ему уже седьмое переизбрание. Похоже, в народе красноречие и мощь голосовых связок ценятся не меньше, чем интеллект…

Молодой Паркинсон махнул в ответ и украдкой поддернул брюки. Может, разменяв четвертый десяток, он утратил всякую привлекательность в глазах женщин и Лаура Фортман – живой тому пример? Не она ли ушла от него, неотразимого Вернона Паркинсона, даже не оглянувшись через плечо, ни словечком не намекнув, что не прочь увидеться с ним еще раз… Даже в кондитерскую свою не пригласила на чашку кофе с пирожными!

Что ж, ничего тут не попишешь. Вернон со вздохом выпрямился и приготовился очаровывать присутствующих, один из которых окажется счастливым обладателем исторической реликвии из запасов Джозефа. А что до Лауры, остается лишь выбросить из головы минувшую ночь и не строить несбыточных надежд на ее повторение.

Лаура ни на минуту не верила в возможность такого. Но когда от одного только запаха кофе желудок ее едва не вывернулся наизнанку, молодая женщина поняла, что с ней не все ладно, и поспешно обратилась в бегство. Лауре Фортман хотелось одного: оказаться как можно дальше от Вернона в момент, когда ее и впрямь начнет тошнить.

Туалеты находились в дальнем конце коридора. Вот оно, надежное укрытие, куда Вернон Паркинсон за нею не последует!

– Я не хочу пи-пи, – заявил Паоло, останавливаясь у двери и отказываясь идти дальше.

– А я хочу, – возразила Лаура. – Подожди нас здесь. И не вздумай никуда убегать.

– И я хочу, – нетерпеливо запрыгала Виолетта.

Лаура проводила дочь в кабинку, дождалась ее возвращения, включила воду, не слишком горячую и не слишком холодную, и помогла вымыть руки. Затем взглянула сквозь приоткрытую дверь на Паоло, не сбежал ли маленький непоседа. Но тут в дамскую комнату вошла еще одна женщина, и тоже с маленькой девочкой. Виолетта радостно захлопала в ладоши, узнав детсадовскую подружку.

– Здравствуйте, – улыбнулась Лауре вновь вошедшая. Ее огненно-рыжие волосы, казалось, вобрали в себя весь солнечный свет; зеленые глаза озорно поблескивали. – Я Кэрол Бэкшот, мама Беаты.

– А мы дружим, – сообщила Виолетта. – Помнишь, мама, я тебе рассказывала про Беату: у нее лошадка есть!

– Конечно, помню. – Лаура поспешно вытерла руки салфеткой и пожала не по-женски твердую ладонь Кэрол. – Очень рада с вами познакомиться.

– А Виолетта живет в магазинчике, где пончики делают! – с восторгом поведала Беата матери.

– Знаю, – улыбнулась Кэрол. – Надо будет как-нибудь зайти в гости, правда?

Паоло, недовольный тем, что про него забыли, просунул голову в дверь и тут же, засмущавшись, снова вернулся «на пост».

– Какие они у вас похожие! – весело заметила Кэрол. – Прямо близняшки! И оба просто ваши копии!

Лаура собиралась в свой черед сказать собеседнице что-нибудь приятное, но тут на нее снова накатила тошнота. Правой рукой молодая женщина до боли вцепилась в раковину, усиленно делая вид, что ничего особенного с ней не происходит.

– Вы очень бледны, – озабоченно произнесла Кэрол.

На вид ей можно было дать столько же, сколько Лауре. Рыжеволосая, эффектная, улыбчивая Кэрол Бэкшот буквально лучилась здоровьем и оптимизмом. Судя по всему, большую часть времени она проводила на свежем воздухе. И для Большого Лося подходила куда больше миссис Фортман, судя по соблазнительным округлостям фигуры. – Вы хорошо себя чувствуете?

– Не то чтобы. Видимо, слегка устала. – И неудивительно, напомнила себе Лаура. Прошлой ночью она глаз не сомкнула, а с половины пятого уже на ногах. Словом, у нее полным-полно причин для скверного самочувствия – помимо той, единственной, что внушала молодой женщине страх. – День выдался тяжелый.

– Вы ведь в кондитерской все делаете сами: и стряпаете, и убираете, и клиентов обслуживаете? – сочувственно осведомилась Кэрол.

– У меня есть помощница, – сообщила Лаура. – Но иногда я задумываюсь, не нанять ли еще одну. А то и двух.

– Приезжайте как-нибудь к нам в гости на ферму, – пригласила Кэрол. – Посидим, чайку попьем, а девочки вместе поиграют.

– С удовольствием, – ответила молодая женщина, нимало не погрешив против истины.

Лаура очень скучала по оставшимся в Чикаго подругам, расстаться с Мейбл, Розлин и Реней оказалось тяжелее всего. Веселая, приветливая Кэрол Бэкшот с первой минуты расположила ее к себе. Миссис Фортман окинула одобрительным взглядом дочурку Кэрол – крепенькую, коротко подстриженную, темноволосую девчушку в ковбойских сапожках и в вязаном джемпере.