Напоследок зашли в гипермаркет и, обойдя множество отделов, почувствовали жуткую усталость. Заметив кафе, расположенное на первом этаже, мы решили зайти туда, выпить кофе и передохнуть.

— Надо срочно найти богатого любовника, чтобы не только глазеть на приличные шмотки, но и иметь возможность приобретать их, — раздражённо произнесла Лелька, располагаясь за столиком. — Вот тебе, Машка, повезло! Твой Виктор, похоже, человек весьма не бедный.

— Подруга, а завидовать не хорошо, — наставительно произнесла я. — Не привыкла я как-то жить за счёт других. Мне и своего заработка хватает.

— Эх, Машка, — вздохнула она, — приземлённая ты какая-то, не умеешь жить с размахом.

Передохнув, мы двинулись к выходу, но Лелька вдруг вспомнила, что ей надо заглянуть в хозяйственный отдел и купить стиральный порошок и средство для мытья посуды. Она ринулась в направлении хозяйственного отдела, а я, нагруженная пакетами, двинулась на стоянку автомобилей.

Подойдя к машине и водрузив пакеты на капот, я стала ждать возвращения подруги. Задумалась и даже не заметила, как кто-то подошёл сзади, только почувствовала, что что-то острое упёрлось мне в рёбра.

— Если не хочешь, чтобы я тебя прямо здесь порешил, не поднимая шума, направляешься вон к той серой машине. — Услышав уже знакомый хриплый голос Жоржика, я словно впала в оцепенение.

— Шевелись, стерва! — он довольно чувствительно подтолкнул меня в бок.

Уже садясь в машину, я боковым зрением заметила, что Лелька заходит на территорию автостоянки. Она, заметив неладное, бросилась к своей машине, около которой валялись брошенные пакеты.

Жоржик рывком тронул машину с места и резко свернул в первый же переулок. Мне пришло в голову попытаться открыть дверь машины и выпрыгнуть на ходу, но скорость была слишком большая. Я вытащила из кармана телефон в надежде на то, что успею позвонить Виктору и сообщить о том, что меня похитили.

— Телефон давай сюда, — выхватив его из моих рук, он тут же его отключил, — Не хотела по-хорошему, будет по-плохому. Я в курсе, обе карты у тебя, и я выдвину требование твоему хахалю — карты в обмен на твою жизнь, он ещё и выкуп за тебя заплатит.

Он даже о Викторе знает, видимо наводил справки обо мне или следил за нами.

— Тебя посадят! — Отчаянно крикнула я.

— Молчи, дура! — Он зло посмотрел в мою сторону и вдруг размахнулся и сильно ударил меня по голове. Свет в глазах померк.

Очнулась я от того, что руки и ноги затекли. Громко застонав, я попыталась сесть, каждое движение резкой болью отдавало в голове. Неслабо он меня приложил. Пришлось лежать ещё какое-то время без движения, пока боль в голове не утихла, затем я села, огляделась. Полутёмное помещение, в котором я очнулась, походило на заброшенную дачу. Окна заколочены, но в некоторых местах доски были оторваны, что позволяло блёклому свету проникать в помещение. Моя левая рука была прикована наручниками к старой железной кровати, на которую перенёс меня мой похититель.

Голова кружилась, в горле пересохло. Я встала на ноги и попыталась как-то вытащить руку из наручников, но моя попытка, естественно, не увенчалась успехом. Свободной рукой я машинально ощупала левый верхний карман куртки, где обычно таскала свой мобильный телефон. Но его там, конечно же, не было, да и не могло быть, так как Жоржик отобрал его у меня ещё в машине.

— Эй, ты, как тебя там, Жора, выпусти меня, или хотя бы пить принеси, — даже собственный голос показался мне в данный момент чужим.

На мой зов ни кто не отозвался. Я прислушалась, было тихо, только слышно, что где-то вдалеке лаяла собака. Видимо, Жоржик вывез меня куда-то за город, и держит в заброшенном деревенском доме.

Сколько прошло времени с того момента как Жоржик привёз меня сюда? Судя по всему, за окном уже вечер. Я очень надеюсь, что Лелька сразу сообщила Виктору о моём похищении. А он обязательно найдёт меня.

Было довольно прохладно. Мне вспомнилась уютная квартира Виктора, его тёплые объятия, остро захотелось, чтобы он оказался рядом. Глаза защипало, и предательские слёзы потекли по щекам. Как мой сыночек жить будет, если этот изверг всё же убьёт меня? Только всё налаживаться стало на личном фронте, только бы жить и радоваться. Неужели это конец?

Легла на кровать, попыталась поудобнее устроиться и хоть как-то согреться. Сама не заметила, как уснула. Проснулась от того что кто-то тычет меня в бок. Когда глаза привыкли к темноте, разглядела, что передо мной стоит Жорик и протягивает мне мой мобильник.

— Скажи хахалю, что жива, — грубо приказал он.

— Витя, ало, это я, всё нормально, я жива, — изо всех сил пыталась держаться бодро, но в конце мой голос предательски задрожал.

— Машенька, милая, держись, всё будет хорошо.

Жора выдернул трубку из моих рук.

— Ты получишь свою бабу живой и здоровой, если выполнишь все мои условия, — прокричал он в трубку.

Жорик отключил телефон и зло посмотрел на меня.

— Мне бы попить, — робко попросила я, — и согреться. Если хотите, чтобы я дожила до момента выкупа, обращайтесь со мною вежливей. И условия содержания должны быть получше. Здесь темно и холодно.

Произнеся эту тираду, сама ужаснулась своей смелости. Из глубин памяти всплыло когда-то прочитанное — захватчиков и террористов ни в коем случае нельзя злить. Так же вспомнились слова Ольги о том, что Жоржику нельзя противоречить. Если его вывести из себя, он становится неадекватным.

Жоржик уже подошел к двери, но потом вернулся и встал напротив меня.

— Сначала ты ответишь на мои вопросы — даже в полутьме я заметила, как сверкнули злостью его глаза. — Как ты догадалась, что вторая карта у этого шулера? Он мне в этом не признался. Не пойму, почему этому придурку Мотя решил карту доверить. А его жёнушка, когда я второй раз заявился, мне сразу выложила, что какие-то журналистки приходили, карту спрашивали. Это ж была ты?

— Да, — отрицать свою причастность мне не было смысла, но я решила немного схитрить, Жоржику необязательно знать, как далеко мы продвинулись в своём расследовании. — Карта у меня. Точнее, целая колода. Но толку-то от этого? Как не ломала я себе голову, а понять не смогла, которая из этих карт нужна и что там зашифровано.

Жоржик довольно хмыкнул. Полутьма, царившая в помещении не позволяла мне видеть его лицо, но мне почему-то показалось, что он улыбается.

Потом Жоржик резко развернулся и вышел из комнаты. Дверь за собой не запер. Я резко вскочила, и бросилась в сторону открытой двери, но громко охнула, почувствовав острую боль в руке, которую сдавило наручниками. «Да, Машка! Побег будет крайне затруднительным, но не на ту напал, я так просто не сдамся», — успокоила я себя.

Жорик вскоре вернулся. В одной руке он держал зажжённую керосиновую лампу, локтем второй руки, в которой был пакет, он прижимал к телу туго свёрнутое в рулон одеяло. Бросив одеяло на кровать, и поставив лампу на стоявшую рядом табуретку, он протянул пакет мне.

— На, поешь, — грубо распорядился он. — И чтоб тихо тут, шума не поднимай, а то…

Так и не объяснив, что мне будет, если я буду шуметь, он вышел из комнаты.

Надо сказать, что я была очень удивлена его поступком, ожидала приступа агрессии с его стороны.

Несмотря на пережитое волнение, вдруг почувствовала, что голодна. В пакете я обнаружила термос с горячим чаем и бутерброды. Похоже, еду и одеяло Жорик приготовил для себя, но, вняв моим словам, решил поделиться со мной. С чего бы это? Я с удовольствием отхлёбывала горячий чай из кружки, которая служила крышкой термоса, и жадно откусывала бутерброд с сыром и колбасой. Языки пламени в лампе отбрасывали на стены зловещие тени. Эта старая лампа, стоящая на колченогом табурете, напомнила мне моё детство.

Каждое лето родители отправляли меня к бабушке на каникулы. В бабушкином старом доме, в большом тёмном коридоре, на гвозде висела такая же старая лампа с мутным пузатым стеклом. В доме было электричество, лампой, естественно, не пользовались. Но однажды августовским тёмным вечером свет в доме погас. Была какая-то поломка на линии, как пояснили потом соседи бабушке. Бабушка принесла в комнату керосиновую лампу, протёрла стекло, зажгла фитиль, и в комнате стало светло. Помню, мне было очень интересно наблюдать за пламенем и тенями на стенах. Воображение моё рисовало сказочные замки, принцесс и принцев, злых ведьм и добрых волшебников. Детство, моя самая добрая на свете бабушка, как это всё далеко от реальности…