— Почему вы не явились в свою контору и не попросили там помощи?

— Я не могу. — Он вытащил руку из кармана и взъерошил волосы. — Из-за того, что моя фотография появилась на телевидении. По этой причине меня опознали под тем именем, которое мне там дали. Контора объявила меня персоной нон грата. Агент, который провалился, — вне контроля. Ты понимаешь, о чем я говорю?

Нет, Джина была беспомощна, она не понимала.

— Это что же, если по телевидению будет показан шпион либо в газетах будет сообщено, что кто-либо из ваших агентов провалился, попал в плен или убит, то начальство будет отрицать, что знает его и отвечает за его действия?

Он легонько усмехнулся, выслушав ее толкование.

— Это близко к истине. — Усмешка внезапно исчезла. — И потом кое-кто хочет убрать меня с дороги. В сущности — убить.

Сколько же нервных потрясений пришлось ей пережить за такой короткий отрезок времени? Джина с грустью подумала, что у нее стал вырабатываться своеобразный иммунитет к ним.

— Показывая твою фотографию вместе с моей, они тем самым дали понять, что и ты разделяешь ответственность.

Нет, приобретенного иммунитета ей явно не хватало. Джина задрожала.

— Меня никто не собирался убивать, — хрипло проговорила она. — Никто не испытывал ко мне ненависть. Я не представляю собой ничего особенного. Почему же кому-то захотелось меня убить?

— Потому что ты можешь засветить меня в связи с убийством Макарти. А они этого не хотят.

— Они? Кто это они, Морган?

— Этого я не могу тебе сказать. — Он наклонился и прикрыл рукой ее рот. — Не могу, Джина. Я не собираюсь быть третейским судьей. Я же говорил, что для тебя будет лучше, если ты не будешь знать подробности. Если тебе вдруг придется оказаться в руках этих людей, которые были нашими гостями прошлой ночью, или в руках других — из Штаба, то ты со спокойной совестью сможешь утверждать, что тебе ничего не известно. При виде твоего невинного личика и честных глаз, они, может быть, и поверят тебе. А это спасет твою жизнь. Может спасти.

— Может? — Она с трудом справилась с комком, застрявшим в горле. Все это напоминало чудовищный кошмар.

Он дотронулся пальцем до ее оттопырившейся нижней губы, погладил ее, касаясь края зубов.

— Мне хочется каким-то образом гарантировать тебе безопасность, хочется пообещать тебе, что все уладится, но это не в моих правилах. Я не обманывал тебя и не собираюсь это делать сейчас.

Может быть, с моей стороны это глупо и легкомысленно, подумала Джина, но его слова справедливы. Она верила каждому его слову, кроме тех, когда он попытался представить себя законченным и убежденным лжецом.

Глядя ему прямо в глаза, девушка старалась проникнуть сквозь закрывавшую их таинственную пелену, понять его мысли. Хотя Морган старался показаться холодным, лишенным эмоций человеком, она знала, что он совсем другой. В его душе бурлили вулканические страсти, однако этот человек выработал в себе способность тщательно скрывать их, используя маску равнодушия. Но она уже почувствовала один раз, какая боль отразилась на его лице, когда он заговорил о семье, ей даже показалось, что его гложут угрызения совести.

Он сказал о себе кое-что важное. Он сказал ей, как его зовут.

Сжав руки, Джина удивилась самой себе, что многие ее предположения оказались верными, хотя не исключено, что просто она этого хотела. Возможно, она придумала, что этот человек старается позаботиться о ней. Но ей искренне хотелось, чтобы он был именно таким.

В конце концов Джина верила своей интуиции, верила своим предположениям. Сейчас она уповала на то, чтобы они подтвердились на деле.

— Что же нам следует сделать?

Морган распрямился, встал прямо против нее. Взяв ее руки в свои, он погладил их.

— То, что полиция теперь приступила к розыску, меняет дело. Как это ни печально, наши возможности резко сокращаются.

— Так что же делать?

— Прежде всего отправиться к твоему брату за деньгами. Как ты думаешь, даст он их тебе?

Джина утвердительно кивнула.

— Если я попрошу. Рей никогда не отказывал мне. Он всегда чувствовал себя передо мной виноватым. Когда мы были детьми, он обычно удирал после каких-нибудь наших проказ, а мне доставалось на орехи.

Морган нежно прикоснулся к ее щеке.

— Типичный сын святоши. Настоящий чертенок.

— Вовсе нет. Рей просто хотел быть нормальным ребенком, хотел быть таким, как и другие дети.

Палец коснулся мочки уха, потом переместился к волосам.

— А что хотела Джина?

— Того же самого, — произнесла она тусклым голосом. — Только у меня не хватало смелости перечить родителям.

Темная бровь удивленно приподнялась.

— Уверен, что это не так. Ведь когда я хотел остричь тебя, ты же возражала. Убедила меня позвонить в полицию о трупе в квартире, и вообще ты не такая уж безропотная.

— Возможно, — она наклонила голову. — Вы правы, я встала на дыбы, когда мои родители попытались выдать меня замуж за одного миссионера.

Внутри у Моргана что-то напряглось. Нечто неприятное пронеслось в мозгу. Конечно, это дикая глупость, чушь, но он готов был поклясться, что в нем вскипела ревность к тому неизвестному человеку, который давно не играл в жизни Джины никакой роли.

— Ты любила его? — Вопрос неожиданно для него самого слетел с языка, и он с нетерпением ждал на него ответа.

— Нет. И он меня не любил. В противном случае…

— В противном случае что?

Щеки у нее зарумянились. Этого следовало ожидать.

— Ничего. Это совсем неважно.

Морган видел, что это не совсем так. Ему хотелось настоять на определенном ответе.

— Мы можем доверять Рею, — услышал он голос Джины.

Ладно. Сейчас он не будет настаивать на ответе. Придет время, и он узнает причину ее смущения, застенчивости, вынудившей ее уклониться от ответа. Такое время скоро наступит.

— Веди груз, — длинный низкий свист партнера ударил Джека по нервам. В течение часа такой сигнал прозвучал уже в третий раз. Он машинально вгляделся в ветровое стекло темного «седана». И сразу же заметил женщину, идущую по тротуару. Ага, рыжая, определил он. К рыжим был неравнодушен Эдди, а он, Джек, предпочитал блондинок.

Беглым, но внимательным взглядом он оглядел женщину в костюме цвета лаванды и отвернулся. Хотя у нее были великолепные ножки, она не представляла для него интереса.

Он заскучал. После того сокрушительного поражения, полученного им и Эдди в мотеле, шеф распорядился строго наказать их. Да, они провалились. Неуловимый Рыцарь оказался более ловким. Бедный Эдди, с ехидцей подумал Джек, усмехаясь. Кроме неприятностей его партнер заработал шишку на лбу размером с гусиное яйцо.

Джек наклонился. Он тоже получил изрядную порцию синяков в борьбе с Неуловимым Рыцарем. И все же шеф поступил несправедливо. Парень был хотя и без всякого прикрытия, но ловок и силен, жутко силен. Джек на собственной шкуре испытал его силу.

— Она идет в ресторан, — сообщил ему Эдди гнусавым голосом.

Со страдающим видом Джек взялся за ручку дверцы.

— Собираешься войти?

— Угу. Посмотрю, что намерена делать. Собирается ли встретиться с Беркли. Ты же знаешь приказ шефа.

— Знаю я этот приказ шефа, — раздраженно откликнулся Эдди.

Смотря на другую сторону улицы, Джек подавил улыбку. Бедный Эдди! Вот что значит упустить опытного человека, который по их данным считается одним из лучших. А Эдди досталось от женщины, которая весила-то не более сорока килограммов. В результате Эдди пришлось превратиться в простого топтуна. Джек толкнул стеклянную дверь ресторана. Наверное, она закажет себе кое-какую еду, а он получит возможность хлебнуть кофе из фаянсовой кружки, а не из пластикового стаканчика. Кроме того, подышит прохладным, чистым воздухом и на какое-то время избавится от прокуренной духоты салона автомашины.

Джина нервно провела ладонями по складкам юбки. Глаза стали привыкать к тускловатому освещению зала. Вся ситуация выглядела более нервозной, чем она предполагала. Дорога через три квартала от того места, где Морган запарковал машину, была мучительной. Ее преследовал постоянный страх, что кто-то сможет ее опознать, несмотря на предпринятую маскировку.