Та-ак, где… ага, вот он. По-смот-рим… «Потому что на самом деле драконы — это…» А что — это? Знать-то знаю, а вот как сформулировать, чтобы потомкам понятно было? Тогда что-то такое в голове вертелось, но пришёл злобный Людоед и отвлёк. Из-за нехороших коротышек. А теперь как?..

Нет, без компа хреновато. И с лапами когтистыми… На бумаге не попишешь, а на этих кристаллах… Штука, конечно, удобная: дал команду заклинанию, а дальше просто проговаривай текст, и всё — не вырубишь топором. У меня половина библиотеки на подобных камушках. От некоторых такой древностью пахнет!.. Они ж крепкие до ужаса. Я знаю, я об один зуб чуть не сломал, когда совсем мелкий был. Н-да… А вот стереть написанное, увы, нельзя. И делать их уже не умеют. И на складе их… ну-у-у… Хм, по объёму — один сундук, а по количеству… А фиг поймёт. Они ещё и по размеру разные. Так что приходится экономить. И не писать в мемуарах что попало. А то прочтёт кто-нибудь потом, кто русский выучит…

Ладно. Что у меня сейчас самое-самое?.. Рост и линька. Особенно с учётом того, что десятая началась на десятицу раньше. Хм, каламбур. Ну, значит, об этом и напишу…

— Уважаемые, а что это с ним? — Линера, вместе с другими двуногими обитателями гнезда стоявшая у входа в «детскую», не отрывала обеспокоенного взгляда от дракончика, мечущегося по помещению в поисках чего-нибудь, обо что можно потереться спиной у основания маленьких пока ещё крыльев. Каждую неудачную попытку звероящер сопровождал возмущённым шипением и бешеными ударами хвоста по полу, после чего, жалобно попискивая, нёсся дальше.

— Это, дети, — голос смотрителя звучал с какой-то непонятной торжественностью, — у нашего малыша линька началась! Растёт, паршивец! — в последних словах тёмного промелькнула гордость. — А бегает, потому что чешется сильно. И в том месте, где самому никак не почесать.

— А…

— Можно и помочь, конечно. Только не рукой — обдерёшь. Вон, камушек пока возьми. А я сейчас…

«Кто тогда больше перепугался — я или Лин — неизвестно. Да и смысла не вижу сравнивать. Скажу только, что эмоциональная встряска оказалась настолько сильной, что человеческая часть моей сущности «проснулась» и начала медленно, но уверенно выбираться вперёд. Столь же медленно, но уверенно охреневая от открывающейся картины мира. Дело в том, что драконье зрение… Однако нет — об этом позже.

Первая линька началась (официально!) на семьдесят второй день после моего рождения. Вторая — через четыре местных месяца после первой, третья — через пять месяцев после второй. Другими словами, промежуток всё время нарастал, но вот по какому закону… Возможно, будь я математиком… С другой же стороны — а оно мне надо? Тем более что я успел заметить одну интересную особенность: незадолго до смены шкуры на меня нападает жор!!! То есть дней двадцать организм требует повышенного количества различных металлов (про золото — вр(зачёркнуто) неправда. Оно невкусное), руд и прочего. Потом начинает слегка чесаться то в одном месте, то в другом, а затем…»

— Ты, девочка, чешую-то не выбрасывай. Собирай аккуратненько и клади, — смотритель протянул Линере резную деревянную шкатулку из потемневшего от времени дерева, — вот сюда. Да не со шкурой! Что ж ты лохмотья-то эти суёшь?! Поскреби их аккуратненько, чешуйки и слетят…

— Уважаемый, а зачем она нам? — Линера тыльной стороной ладони отодвинула со лба выбившуюся из причёски прядь. — Мы её продадим?

Несколько секунд тёмный с удивлением смотрел на женщину, а потом, похоже, вспомнив, что драконов последние поколения никогда не видели и ничего о них не знают, присел рядом и начал рассказывать:

— Нет, девочка, чешую Повелителей никто никогда не продавал и продавать, надеюсь, не будет. А вот разные подарки для тех, кого Повелитель отметить хочет… — старик вздохнул. — Это, дети, — он повернул голову и кивнул неслышно подошедшему Казусу, — как знак отличия. И как знак для других Повелителей. И раньше каждое уважающее себя государство — а то и большой город — имело хотя бы одного мастера, который не только умеет, но и, что важно, имеет право работать с чешуёй…

«Собственно говоря, чешется как раз из-за этих новых чешуек — некуда им расти, понимаете — верхний, уже практически отмерший слой шкуры не пускает, вот и давят вглубь. Зато потом, выйдя, так сказать, к свету, они увеличиваются в размерах за считаные дни. Что интересно, цвет их зависит от того, чем питался перед линькой. Опять же, как зависит…»

— Мальчик опять чешется… — смотритель, решивший сегодня ограничиться одним только отваром, правда, приготовленным по своему собственному рецепту, с явным удовольствием вдохнул терпкий аромат напитка.

— Почему вас это удивляет, уважаемый? — Кас, штудировавший учебник по этикету светлых, оторвался от чтения и с интересом посмотрел на старика.

— Не удивляет, юноша, — хмыкнул тот, — совсем не удивляет… Просто ещё пара десятиц, не больше, и отправитесь вы путешествовать…

Немного подумав, Людоед отложил раскрытую книгу в сторону: он уже привык к тому, что важные беседы зачастую начинаются с таких вот замечаний об очевидном. Как будто ожидая этого, тёмный заговорил снова:

— Вы уже решили, куда отправитесь?

— Сергей решил.

— Вот как? — смотритель посмотрел на Казуса и чуть приподнял брови, как бы выражая недоумение.

— Подумал, рассказал мне и Линере, спросил, есть ли возражения и пожелания… — молодой человек говорил не торопясь, с лёгкой скукой в голосе. — Мы тоже подумали, — продолжил он после небольшой паузы, — и согласились. Так что скоро он придёт к вам.

Тёмный опять отвернулся и принялся привычно выискивать что-то в содержимом своей кружки. Кас не мешал его размышлениям. Он сказал почти всё, что хотел. Но добавлять остальное следовало только после вопроса собеседника. Не раньше.

— Вот же зараза! Опять темнит! Доигрался же уже один раз!

— Хм-м-м? Ты о ком?

— Про деда я. Про кого ещё?

— А что там?

— Ничего там. «Осмотритесь в Амене, проверьте, как дела идут…» Тьфу!

— И что тебя так возмутило?.. Партнёр, может, это у тебя болезнь, про которую ты говорил? Как её… полу… пору…

— Нет у меня паранойи. А если есть, то в других местах. А вот ты, похоже, уже забыл, как дед предпочитает дела делать!

— Партнёр, не кипятись. С чего ты взял, что он опять не договаривает?

— С того, Кас… Вот скажи, что мы знаем про дела на острове, а?

— Ну-у-у…

— Баранки гну!.. Ир если что и рассказывает, то только слухи. Ну, или то, что до Тар'зирата докатывается. А тут — «проверьте»! Нюхом чую, что-то палёное…

— Ну, палёное. И что? В первый раз?

— Да не в первый, конечно… А ты, кстати, приготовься: деда нам сопровождение дать собирается, так что завтра люди прибудут. Сразу говорю: сколько — не знаю.

— Разберёмся…

— Повелитель! — шестеро тёмных и один шассак дружно опустились на колени и склонили головы перед сидящим посреди небольшой пещеры молодым драконом.

Крылатый ящер некоторое время рассматривал получившуюся композицию, а потом недовольно пробурчал на общеимперском:

— Приветствуя Повелителя, следует стукнуть лбом об пол! Всё равно у вас головы — сплошная кость. Особенно у тебя, Канок.

Названный, скосив глаза влево, на стоящего в точно такой же позе Ирнаена ан'Камиса, и заметив расползшуюся по его лицу улыбку, недоверчиво поднял голову:

— Сергей?..

— Ну наконец-то! — звероящер улёгся на живот, подобрав под себя передние лапы. — Хватит кланяться, парни. Я это, я. Просто тело сменил…