— Возьми на всякий случай, — на узкой, обтянутой сухой кожей ладони старика лежало невзрачное кольцо. — Поосторожнее там. И девочку береги. Хорошая она у тебя.

Молодая женщина, закутанная в длинный светло-синий плащ, обняла тёмного и прошептала:

— Мы вернёмся, дедушка, обязательно. Вы не скучайте. И в гости заходите. Мы вас ждать будем. И… и…

— Я знаю… внучка. Иди уже. А то твой от нетерпения скоро плясать начнёт. Иди. Я вас тоже ждать буду…

Вот и четвёртый вылетел… Подрос — и вылетел. Тесно ему в гнезде стало, на волю хочется… Всем им на волю хочется. Все вылетают. На мир посмотреть, на людей, на небо… Ты-то хоть не забавляться пошёл. По делам. Будь они прокляты. По делам… Береги себя, малыш. Ради всего, что тебе дорого — береги! Ты ведь последний…

— Сергей, ну зачем ты туда забрался, а? — пощёлкивание, пофыркивание и посвистывание складывались в слова человеческого драконьего и, усиливаемые акустикой огромной пещеры, поднимались вверх, под самый потолок, в полутьму, где на небольшом каменном карнизе, испуганно сжавшись в комок и зажмурившись, сидел маленький звероящер. — Сергей, — старик-тёмный старался, чтобы его голос звучал успокаивающе, — ты не бойся, мы сейчас поднимемся и снимем тебя…

Дракончик, не раскрывая глаз, решительно помотал головой.

— Сергей, — старик не желал отступать, — тебя кто-то обидел?

Ответа не последовало.

— Ты чего-то испугался? Тебе страшный сон приснился?

Дракончик не реагировал.

— Сергей, давай, я Линеру позову, а? Она тебя любит! И я тебя люблю. И Кас любит. И…

Не открывая глаз, дракончик вдруг ринулся вниз, распахнув крылья и пытаясь молотить ими по воздуху. «Да он же летать учится! — осенило тёмного. — Он же…» Додумать смотритель не успел: чешуйчатое тело, едва выйдя из крутого пикирования, глухо шмякнулось о каменный пол пещеры и замерло. По нервам стегнуло тоской и душевной болью. Покачнувшийся под напором эмоций своего воспитанника старик подошёл и присел рядом.

— Рановато ты начал, Сергей, — вздохнул он, — после четвёртой-то линьки. Рановато.

— Нормально, — с явным трудом отозвался дракончик. — Я читал. Нормально. Только… деда… Понимаешь, я высоты боюсь. С детства. Ещё с того детства…

Оп-па! А это ещё кто?! Вот стоило оставить толпу на минуту без присмотра, а они уже кого-то поймали. Ну-ка… Человек. Лет под полсотни. Коренастый. Судя по физиономии — явно моряк или рыбак… Хм-м-м, аура — как у мага. Таки моряк? А что он тут делает?

— Уважаемый, а вы, простите, кто? — а по вискам пот бежит. Ага. С двумя-то ножичками у горлышка.

— Кх… госп… уважаемый, смотритель я… кх… смотритель… маяка…

Н-да-а-а, прокололись. Тупо причём. Не подумали, где выходить будем. Ай-я-яй. Получили ненужного свидетеля. И-ди-о-ты. И я тоже. Ладно, потом порефлексирую, сейчас разбираться надо.

— Уважаемый, а вы до этого кем были? Кстати, Кас, может, парни его отпустят?

— Кх… спасибо, уважаемые… Я, это, на флоте служил. Корабельным магом. На этом… На патрульном, уважаемый, — да-да-да! Как же, на патрульном. Собутыльникам рассказывать будешь.

— Командир, может, прибить его, чтобы не врал? — Арм, умник. Добренький наш. Нахватался где-то кровожадности… Хм, «где-то». Н-да. — Я аккуратно, командир, — знаю я твоё «аккуратно». Небось, «пробку» опробовать хочется. На фиг.

— Уважаемый, так кем вы раньше были-то, а? — а мужичок-то крепенький: глазёнки не забегали, просто остекленели. Явно про себя варианты прикидывает. — Вы же видите: терять вам в любом случае нечего.

— Вы совершенно правы, уважаемый, — гляди ты! Выпрямился, плечи расправил. И голос изменился. — Терять мне действительно нечего, — и фразы по-другому строит. — Мне прекрасно известно, что происходит с лишними свидетелями.

— Зато вам не известно, с кем именно вы столкнулись. И степень извращённости моей нездоровой фантазии вы тоже не представляете, — а теперь — улыбнуться. Широко и ласково. И доброты во взгляд, доброты побольше!.. Во-от, наконец-то. Давно нужно было на мою ауру глянуть. — И поторопитесь, уважаемый. Я, конечно, не спешу, однако терять время впустую…

— Контрабанда.

Уже лучше. Главное, что не работорговля и не пиратство. Осталось только пару деталей уточнить и можно предложение делать. То самое. От которого он отказаться не сможет.

— Тогда скажите, уважаемый, а что и куда вы возили? — опять задумался. Н-да-а-а, повезло нам на крутителя крупных дел нарваться…

— «Снежную пыль»! В Империю, — и опять ждёт.

— Командир, «снежная пыль» — это колесование после десятицы пыток, — да я, Ир, уж и сам догадался. Что не по головке гладят.

— Так ведь он же её в Империю возил, а не сюда, — во-во, именно. Забыли вы, уважаемый родственник, сколько она острову задолжала. — А это, я бы сказал, богоугодное дело. Но мне хотелось бы ещё кое-что узнать. Скажите, уважаемый, а детей с острова в Империю вам возить не случалось?

— Партнёр, а что это было?

— Клятва. Обычная. Магическая. Верности.

— С кровью?!

— Не с кровью, а на крови. Дед научил.

— А меня почему не научил?

— А у тебя в это время дни были.

— Какие ещё дни?

— Критические.

— Что?!

— Что-что… То! Помнишь, год назад коротышки какое-то зелье придумали, чтобы долго не пьянеть?

— Ну, было. И что?

— И то. Ты тогда дней пять ночами квасил, а днём отсыпался. Вот и пролетел.

— А потом почему?

— А потом нас дед совсем другому учить стал. Вот и забылось.

Зумат Ченгор, когда-то легионер, а ныне давно уже десятник портовой стражи, пребывал в отвратительном настроении. Нет, даже отвратительнейшем. Вот уже восемь дней в порту было пусто. Не то чтобы совсем, конечно — главный причал подпирали бортами аж два корвета: один под каххарским флагом, другой — под имперским. Давненько уже подпирали. Десятицы три. И всё это время в портовой управе посменно дежурили тихушники. На всякий случай, как понимал Ченгор. Мало ли что. И посольские вымпелы на гафелях кораблей этого самого «на всякий случай» не отменяли. Зато однозначно отменяли возможность дополнительного заработка бедных стражников: польстишься на лёгкую серебрушку да и сгинешь потом в подвалах…

А конец десятицы близился. Близился день, когда начальники захотят получить свою долю. И не волнуют их твои трудности. Не умеешь заработать — освободи место. Желающих хватает. Особенно после Освобождения, когда в городской страже порядок навели. Хвала Всем Богам, порт не тронули…

«Странное дело, — думал Ченгор, — власть сменилась, портовая власть сменилась тоже, а порядки как были, так и остались. Даже «добровольные подарки» не изменились. Что раньше надо было десять серебрушек с десятка отдать начальнику, что сейчас. Да и с чего им меняться-то, подаркам? Корабли как…»

— Зум, гля! — невежливо прервал размышления десятника один из подчинённых. — Идут! От маяка!

Ченгор, с трудом удержавшись от того, чтобы отвесить нахалу подзатыльник, посмотрел в указанную сторону: от светло-серой каменной башни к воротам порта направлялась группа из десятка существ. Впереди, закутанная в светло-синий плащ с накинутым капюшоном, шла женщина, по бокам от неё — то ли светлые, то ли люди (даже со своим отменным несмотря на возраст зрением определить точно на таком расстоянии Зумат не смог), следом — тёмный с мрявом, а вот за ними…

Не сдержавшись, десятник помянул Тёмных Богов: охранники ходили парами, четвёрками, иногда — редко — десятками. А вот пятёрками ходили боевики-убийцы, натасканные не прикрывать хозяина своим телом, а устранять угрозу ещё до её появления. Пусть даже мнимую. И сопровождали они таких персон!..