– Женя, – протянул руку Семенов. – Моя жена – Елена.

– Алексей, – ответил я крепким рукопожатием.

– Станислав Эдуардович, – представился Зиманков. – И моя благоверная – Мария Ильинична.

Мне еле удалось проглотить смешок. Мария Ильинична – ей это подходит!

– Алексей Сергеевич, – чуть кивнул я.

– Да что же вы стоите? – всплеснула руками хозяйка. – Присаживайтесь! А то ведь знаете – в ногах правды нет.

Я сел на скамейку, Вероника бесцеремонно устроилась на моих коленях, за что удостоилась очередного испепеляющего взгляда матери.

– Нет, – покачал головой супруг. – Молодежь нынче совсем не та пошла… Мы то с тобой, Женька, помнишь, как девушку в юбке хотя бы до колена увидим – так событие же было! А если без платка на голове – так вообще караул!

– Ладно тебе, Стас, скажешь тоже, – отмахнулась Семенова. – Это у вас, в Осиновке, может и так, а я же вообще шляпки не признавала, и сейчас не признаю.

– Ой, подруга, скажешь тоже, – запричитала Мария Ильинична. – У нас в колхозе и без сапогов-то никто со двора не хаживал!

Краем глаза я заметил, что профессор уже начал зеленеть от такой высокоинтеллектуальной дискуссии.

– Но аппарат отличный, – гаркнул он своим зычным голосом, натренированным годами нелегкого труда лектора. – Динамика – во! – Евгений показал большой палец. – Идет мягко, как корабль по волнам. Правда, четырнадцать литров на сотню…

– Да ты как будто не на казенные заправляешься, – вставила Зиманкова.

– Нет, не скажи! – воскликнул Станислав. – Я на своей "шестой" новые Жигули переднеприводные со светофора только так делаю! А подвески, мягче, чем у "шестерки" не было, нет и не будет!

– Это, надо полагать, когда Ильиничны рядом нет, – тихо произнесла Елена.

До хозяев дачи ее слова, кончено, не долетели, но я, сидя в полуметре, услышал все.

– Япона мать! – вскочил со скамьи ученый и, схватив бутылочку с рассолом, кинулся к шашлыкам. – Горит же!

Ага! Узнаю породу! И у Саньки шашлыки всю жизнь получались такие – язык проглотишь! Так что нет ничего удивительного, что и сейчас готовил мясо Семенов.

– Нет, Женька, – вздохнул отец Вероники. – Вот на Кавказе я шашлык ел – то был шашлык! Настоящий, грузинский шашлык из баранины! Под Хванчкару!

Девушка успокаивающе гладила меня по руке. Я же тихо офигевал. Нет, что у таких родителей получилась такая девочка – природа, бывает прикалывается. Но как она, воспитываясь в такой среде, умудрилась стать порнозвездой – уму непостижимо. Может, просто тезка и однофамилица? Да нет, не похоже… родинка, опять же! Вика почувствовала, что я уже не промолчу, и вцепилась коготками в мою ладонь. Поздно. Меня уже порвало.

– На Кавказе – это что! – протянул я. – Вот мы с ребятами пару лет назад делали шашлык в Испании… на Канарах, там от Барселоны – полчаса на катере! Свининка еще отличная попалась – без кусочка жира! Санек ее еще и замариновал так – в минеральной водичке, с лучком, с черным перцем горошком! Там как раз руины какой-то доколумбовской крепости были – пару валунов притащили, костерок запалили… и все это – под Шато семьдесят девятого – эх! Правда, пришлось потом штраф заплатить – штуку евриков за костер, и пятьсот за распитие спиртных напитков. Но оно того стоило!

Остановился я гораздо позже, чем смекнул, что сболтнул лишнего. Все присутствующие с благоговейным молчанием смотрели на меня. Стало слышно, даже, как трещат угли в мангале, как пищит надоедливый комар. Хозяева фазенды смотрели на меня с нескрываемой черной завистью. Оно того стоило!

– А наша Викуша на следующий год с гастролями в ГДР поедет, – как бы между прочим заметила Ильинична. – Вернется оттуда звездой!

Опачки! И здесь я оказался прав! Вероника – та самая Зиманкова! Только не вернется она из Германии, хотя и звездой будет. Правда, не на том поприще, что надеются ее родители.

– Жень, я вот тут думаю… – задумчиво произнес Стас. – Может, мне не углубляться на двенадцать метров на шестнадцатиэтажке на северо-западе? Может, и поменьше хватит? Деньжат тресту сэкономлю, премия, опять же…

– Постойте, постойте! – заулыбался я. – Это, случайно, не тридцать первый дом по Чичерина?

– Он самый! – закивал Зиманков, оказавшийся моим коллегой.

– Лично вам можно не углубляться, – заверил я.

Какая досадная ошибка! Я на протяжении двух пятилеток наивно предполагал, что свечку стянули швеллерами потому как геологи накосячили! А оказывается – строители сэкономили! И, все же непонятно. Это сейчас, в моем времени можно отмывать бабло сколько душе угодно, но как отмывали деньги в советские времена, когда ОБХСС и КГБ не дремало? Есть же акты и документы, подтверждающие, что деньги пришли на счет, а как они оттуда испариться-то могли? Ведь и банк-то всего один был – сбер! Короче говоря, как бы эти деньги не исчезали – происходил этот процесс совершенно виртуозно! Как бы поближе познакомиться с его физикой, как любит говорить Санька?

– Вот и мясо готово! – профессор снял с огня восемь шампуров с поджаристой золотистой свининой, нашпигованной на шпажки поочередно со съежившимися кружками томатов.

– Нет, Женька, – вставил Станислав. – Не прожарилось.

И в очередной раз Зиманков облажалася – мясо прожарилось отлично, как раз на том уровне, когда уже не резиновое, но еще и не иссохло! Конечно, многое от рассола зависит, но здесь Семеновы, и отец и сын, оставались бесспорными мастерами. В общем, под водочку, с маленькими скользкими солеными опятами, с лучком, замаринованным в уксусе и свежим ржаным хлебом с хрустящей корочкой и рассыпчатым мякишем, мясо пошло на ура.

На небе постепенно зажглись звезды, ветер крепчал. В ходе застольной беседы выяснилось, что хозяин дачи успел везде побывать, все повидать, и вообще – у него давно написана не только кандидатская, но и докторская, только гениальности его так никто по непонятной причине и не узрел. А все потому, что мировое зло плетет страшный заговор, и не против кого-нибудь, а против несчастного рубахи-парня Станислава Эдуардовича. Наконец, стол опустел, кое-кто пожаловался, что свинина была не очень, и теперь его пучит, а Мария Ильинична добавила, что уж где-где, а в их Осиновке мясо было свежее всегда. Равно как и молоко с яйцами. Участники банкета начали собираться ко сну. Пора бы и мне утрясти кое-какие вопросы.

– Женя, – обратился я к физику. – Можно пообщаться с тобой? Приватно?

– Что? – удивился он моей просьбе. – Ну… почему нельзя-то?

– Ха! – пьяно хихикнула Вероника. – Если дядя с дядей нежен – СПИД, ребята, неизбежен!

Оставив замечание подвыпившей девочки без внимания, мы выбрались из-за стола, и, сломав по пути большой розовый куст, вышли за ограду – к "злой морде". Ученый, сев на капот автомобиля, засмолил "ТУ-134", и протянул мне пачку. Как нельзя кстати – "Беломор" подошел к концу, а на всех магазинах с восемнадцати ноль-ноль на дверях висела клюшка с запиской "все ушли на фронт".

– Слушаю, – кивнул Семенов, сделав пару затяжек.

Я же додумывал мысль, начатую еще в начале застолья – как описать профессору ситуацию таким образом, чтобы завтра утром не проснуться в рубашке с рукавами, завязанными самым аккуратным образом.

– Женя, – произнес я, взвешивая свои шансы. – Ответь, как ученый – насколько реальны путешествия во времени?

Теперь настала очередь Евгения Борисовича задуматься. Некоторое время он молча изучал огонек своей сигареты.

– Ну, Алексей, скажем так… со стопроцентной уверенностью сказать ничего не могу, но физикой этого процесса я занимаюсь лет пять… конечно, пока только в теории, и, признаться, сегодня утром я пришел к выводу, что оперирование в области четвертой координаты скорее возможно, чем нет. Мы, вообще, живем в удивительное время… я склонен считать, что в ближайшее десятилетие появятся портативные ЭВМ, размерами… ну, не больше холодильника! Радиотелефоны – тоже не за горами! А ты читал в "Технике молодежи" мою статью про лазерные носители информации? Нет? Ты только представь – все альбомы Высоцкого на одной пластинке! Каково, а?