Как раз понятно. Понятно, что моей головы здесь явно недостаточно. Да, котелок у Саньки варит… впрочем, и у отца его тоже!

– Второй корень отрицательный! Возврат принципиально невозможен! – подвел итог Семенов.

Я во многое мог поверить. Даже в то, что в Штатах, рано или поздно, будет черный президент, даже в то, что Грузия обнаглеет настолько, что обнажит оружие против России, даже… нет, это совсем крамольная мысль, но я могу поверить даже в то, что цена нефти упадет до восьмидесяти долларов за баррель! Но в то, что Саня может меня так подставить – отправить в прошлое, зная, что возврата нет – в жизни не поверю! Сам-то он как-то возвращался! Значит и я смогу, вопрос в том – как? Этими соображениями я и поделился с отцом гения.

– Мне нелегко это признать, но, похоже, Сашка продвинулся намного дальше меня, – нехотя согласился Женя. – Если он на самом деле знал, что делает… – Семенов-старший щелкнул пальцами. – Эврика! Есть у меня догадка, и, хотя это противоречит всем законам физики, но не логики – стоит проверить!

– Вот и займитесь, – дружелюбно усмехнулся я. – А я пока поброжу здесь, осмотрюсь, погуляю – когда еще такая возможность представится?

– Да ты с ума сошел! – замахал руками ученый. – Ты только представь, что случится, если какой-нибудь сержантишка вздумает проверить у тебя документы? Товарищ – верь, пройдет она, пора свободы слова, гласности, но комитет госбезопасности запомнит наши имена! Ты тогда до своего времени, со стопроцентной гарантией, доберешься своим ходом – сидя в подвале на Лубянке! Тем более сейчас, когда на каждом шагу пикеты! В городе чуть не поймали американского шпиона! Вчера ночью шума было… Япона мать!

– Чуть не поймали – это они, конечно, хватили, – рассмеялся я. – Женя, знаешь, что такое перестройка? Это когда каждый на своем месте честно делает свое дело. Вот этим мы и займемся! Ты будешь думать, как меня вернуть, а я сделаю то, зачем я сюда и припутешествовал! Заметано?

– Заметано, – кивнул Семенов, подозрительно глядя на меня. – А, кстати говоря, зачем ты сюда прибыл?

– Ох, бля… – вздохнул я.

И рассказал историю своего попадалова. Потом, по просьбе интеллигенции, совершил краткий экскурс в историю – на пару лет. После – еще на парочку. И еще. Наконец, плюнув, поняв, что отделаться не получится, все равно придется, рано или поздно, чтобы сохранилась хоть какая-то последовательность, вкратце пересказал всю историю отечества за последние двадцать лет.

Все трое слушали меня с открытыми ртами. Наверно, у Ванги не было столь внимательной аудитории. Ближайшее будущее немало ужаснуло Семеновых, Веронике же было глубоко по барабану. Чтобы отвязаться, для нее я сразу сделал исключение, сразу сказав, что вскоре девочка станет звездой голубого экрана. Правда, не сказал в каком амплуа, но, чтобы у ребенка закружилась голова, хватило и этого.

– Чего уж хорошего от строителя ожидать, – сделал вывод Евгений[1]. – Что же, Алексей, если ты считаешь, что сможешь сделать свою жизнь и жизнь своих близких лучше – я не в праве тебе мешать. Признаться, никогда не думал, что перемещение во времени может использоваться в личных целях… Япона мать! И я не святой, и я совершил в жизни не одну ошибку, которые, доведись возможность – с радостью исправил бы! Я сделаю все возможное, чтобы вернуть тебя – обещаю!

Наконец, Семеновы уехали. Глава семейства с тем же озабоченным выражением лица, с которым и приехал, Елена же с некоторой растерянностью. Нет, слова про Принстон ей, конечно, понравились. Больше всего, на мой взгляд, ее шокировало, что Сашенька совершенно замечательно будет жить и ее материнской опеки. Нет, когда ребенку тридцать лет – это само собой разумеющееся, но когда сыну всего девять, этот момент кажется настолько далеким…

– Обалдеть можно! – запрыгнула ко мне на колени Вероника. – Ты потому и знал мою фамилию, что видел мои фильмы? А! Лешка! Ты же на десять лет младше меня! С ума сойти! Я же две недели назад тебя за кустики отводила! Ничего себе, у тебя пиписька вымахала! А назови хотя бы один фильм со мной!

– Э-э-э…

Ну, что здесь можно ответить? Какое название сказать девочке? "Развратные домохозяйки"? Явно не подходит. "Горячие легавые шлюшки"? Тоже не то. А, вот! Как раз тот фильм, который заставил задуматься о полезности изучения иностранных языков!

– Например, "Уроки русского языка", – улыбнулся я. – Там ты играешь учительницу.

– Училку… – разочарованно протянула актриса. – Наверно, это один из поздних.

Вообще-то один и первых, но я не стал углубляться в подробности.

– Ладно, солнце, – я ласково шлепнул девушку по бедру. – Мне надо попасть в город.

– Но автобус-то уже ушел, – цокнула язычком Вика. – А следующий только через два часа.

– Через два часа поздно будет, – ответил я. – Мне надо сейчас.

– Даже не знаю… а! Ты умеешь мотоцикл водить?

– Ты чем меня слушала? В двадцать первом веке каждый умеет управлять не только мотоциклом, но и вертолетом! – прикололся я. – Конечно, умею!

– Тогда пошли, – она потянула меня за руку. – Только ты, главное, молчи и во всем соглашайся со мной!

Прошли мы недалеко. Был бы проход насквозь улиц, кроме главной дороги вдоль садов – добрались бы за пять минут. А так поход на участок напротив нашего, но на соседней улице, занял гораздо больше времени.

Здесь, на площадке перед домиком, тощий прыщавый паренек лет двадцати – ровесник Вики, заботливо протирал тряпочкой хром Явы. Совершенно обалденный, стоит заметить, аппарат! Правда, при виде его, немного кольнули ребра, которые я сломал в четырнадцать лет, когда на точно таком же мотоцикле снес несколько молодых березок, не вписавшись в поворот на мокрой дороге. Но в остальном… выбирать не приходилось.

Байкер, заслышав шаги, отвлекся от своего занятия, подняв глаза от своего отражения в накладке со штамповкой "JAWA". Его дыхание при виде Вероники участилось, лицо покраснело, став такого же цвета, как и бензобак мотоцикла. Наверное, сияние, исходящее от девчонки, на время ослепило парня, поскольку меня он заметил далеко не сразу, а, заметив, набычился и гневно раздул ноздри.

– Привет, Юрок-шнурок! – помахала ему звезда.

– Привет, – насторожено кивнул рокер.

– Познакомься, это – дядя Леша, двоюродный брат моего отца из Ленинграда!

Я даже поперхнулся! Неужели, я тяну на ее дядю? Может, стоит в спортзале чаще появляться? Да, глупости все это! Так старо я не выгляжу! Однако, моя легенда оказалась универсальной.

– А, дядя! – расцвел паренек. – Приятно познакомиться!

– Юрочка, – девушка, сделав губки бантиком, потрепала его по щеке. – Мне нужна твоя помощь!

Теперь байкер просто засиял, затмевая собой даже блеск хрома своей Явы.

– Викуша! Для тебя – все, что угодно!

– Видишь… у дяди Леши на пляже украли куртку с документами, и ему надо срочно добраться до города, чтобы написать заявление в милицию!

– Викунечка! О чем разговор! Домчу, как ракета! – заверил Юра.

– Как жаль, – вздохнула Вероника полной грудью. – А у меня как раз есть свободное время, и я хотела разрешить тебе угостить меня мороженым…

– А… как же дядя? – растерялся паренек.

– Знаю! – воскликнула девушка. – Ты дай дяде Леше мотоцикл – он и сам съездит!

– Ну… – задумался байкер.

В его душе начали борьбу две могучие силы. Одна – любовь к своей Яве, другая – любовь к этой дрянной девчонке. И не надо быть Нострадамусом, чтобы догадаться, какая сила даст слабину первой. Скажи парню Вика, что я – сам Сатана, и мне на время нужна его бессмертная душа, так, поиграться чуток, но это время она проведет с ним – и в этом случае рокер согласился бы. Чувства Юры к соседке были видны невооруженным взглядом, равно как и то, что Вероника просто пользовала его время от времени, пользовала чисто по-женски, не давая взамен ничего, кроме надежды. А бедный мальчик глотал пилюлю и продолжал верить.