Высокое здание, построенное в модном полвека назад цопфстиле, охватывало полукругом двор за ажурным забором, выкованном в виде плетеных виноградных лоз. Стены здания были покрыты прихотливой резьбой, прямо-таки усыпаны многочисленными медальонами, картушами, завитками улиточных раковин, из-за чего казалось, что дворец не был построен, а просто вырос из земли, настолько в нем отсутствовала уже привычная рациональность и четкость форм. Окна прорезаны в виде вытянутых по вертикали овалов, крыша сверкает необычной черепицей в виде ярко-желтой рыбьей чешуи, а на ажурных карнизах сидят, стоят и лежат статуи тоненьких девушек.

Над дверями, желтевшими лакированной древесиной, изогнулась аркой надпись из густо-черных букв «Ротштейн». Полукруг крыльца кажется застывшим на мгновение потоком, изливавшимся из дверного проема.

— Что это? — Вольфа это сооружение немного нервировало. Он редко бывал в больших городах, фактически сегодняшняя прогулка была третьей.

— Это, — Ксавье, гораздо более спокойный, даже немного веселый, указал рукой в перчатке на здание, — игорный дом «Ротштейн».

— Здесь играют в карты? — заинтересовался Цайт.

— Здесь играют во все. Карты, кости, колесо Феррана.

Знаменитый ресский ученый, Клермон Ферран, однажды, для своей работы по созданию теории случайностей и случайного выбора, создал вращающийся на вертикальном стержне диск с 36 пронумерованными углублениями по краям. Колесо вращалось в чаше с высокими бортиками, так, чтобы небольшой стальной шарик, брошенный на вращающийся диск, после остановки колеса оказался в одном из углублений. Исследование было проведено и написано, и, видимо, описание колеса попало на глаза какому-то умному человеку, который быстро понял, как можно зарабатывать на этом деньги, принимая ставки на то, в какой именно ячейке окажется шарик после остановки колеса. Господин Ферран в своей работе писал, что, в отличие от подброшенной монеты и броска костей, вращающееся колесо дает стопроцентную уверенность в том, что выбор окажется абсолютно случайным и независящим от воли человека. Ученый был то ли слишком хорошего мнения о людях, то ли слишком плохого — об их умственных способностях.

— Мы туда пойдем? — Вольфа начало давить ощущение, что огромный дворец смотрит на него черными глазами окон. Идти по двору, под пристальным взглядом дома, ему уже не хотелось, несмотря на то, что Ксавье обещал, что приведет их туда, где будет выпивка, развлечения и горячие девушки, принимающие звонкую монету в качестве оплаты.

— Пойдем, — кивнул Ксавье, — Но не туда. «Ротштейн» состоит из трех частей: для аристократов, для простолюдинов и для таких как мы. Дворяне, офицеры, богатые купцы, промышленники средней руки… Нам нужно вон туда.

Вход для «таких как мы» выглядел гораздо менее внушительно и гораздо более дружелюбно. Небольшая дверь, к которой поднималось вдоль стены высокое узкое крыльцо с чугунными перилами.

— Нам… — Ксавье не договорил.

Дверь распахнулась, и из нее вымахнул человек. Сжавшимся комком он перелетел через перила и шлепнулся посреди переулка, в последний момент каким-то чудом сумев извернуться и приземлится как кошка.

— Еще раз появишься здесь, Пильц…! — из дверей выскочили двое крепких парней с грубыми лицами. В руках они сжимали деревянные дубинки, — Еще раз, и твои кости не возьмут даже на муку!

Выпавший пружинисто выпрямился, отряхнул грязный снег с ладоней и запрыгал на месте, весело дразня охранников:

— Что вы вопите оттуда? — смеялся он, — Подойдите сюды, я вам ваши деревяшки затолкаю в такое место, что сами подивитесь!

Он быстро глянул на замерших от удивления курсантов. Блеснул яркий желтый глаз, мелькнула черная повязка. Одноглазый из переулка!

— Привет, ребя! — он искривил лицо, судя по всему. Подмигнув слепым глазом под повязкой, — Помню вас, а как же. Дружка своего искали. Нашли, — кивнул он на Йохана, — как погляжу.

Охранники уже ссыпались с крыльца и бежали, размахивая дубинками.

— Поболтал бы еще, — продолжал одноглазый, — да вишь, не рады мне тут больше…

Он ухмыльнулся почти в лицо подбежавшим охранникам и бросился к каменному забору неподалеку. Белкой взлетел на высоту в два человеческих роста и уселся на краю, глядя на беснующихся охранников, как кот на собак.

— Скучные вы люди… — оперся он подбородком о сцепленные пальцы рук, — Нет в вас легкости…

Извернувшись, он засунул руки в карманы и бросил вверх две горсти блестящих монет. Кувыркнулся назад и исчез из вида.

— Клоун! — в сердцах выругался осыпанный деньгами охранник, — Тьфу!

— Кто это был? — задал вопрос Ксавье.

Охранник резко повернулся к любопытному, наткнулся на взгляд Ксавье и осекся:

— Северин Пильц, — буркнул он и бросил дубинку в кожаную петлю на поясе, — Вор и мошенник. Как он сумел раскурочить автоматы, даже не представляю…

— Что за автоматы? — заинтересовался Цайт.

Охранник, наконец, успокоился и заметил, что рядом с ним стоят четыре, между прочим, почти офицера.

— Если господам интересно, — относительно вежливо улыбнулся он, — то добро пожаловать в игорный дом «Ротштейн». Карты, кости, колесо Феррана, автоматы для игры на деньги.

Курсанты переглянулись.

Внутри эта часть игрового дома выглядела вполне солидно. Толстый зеленый ковер на полу, резные деревянные панели на стенах, плюшевые занавеси, повсюду горят светильники — окна оказались забиты изнутри. Длинный коридор, по обе стороны от которого расходятся комнаты для игры. В одних шелестели карты, в других — стучали о бортики кости, в третьих тихо шелестело раскрученное колесо Феррана и стрекотал запущенный шарик.

Повсюду сновали туда-сюда девушки, разносившие напитки на подносах. Судя по легким платьям и приманчивым взглядам, которые они бросали на молодых людей, напитки были для них не единственным — а то и не главным — занятием.

Курсанты сдали в гардероб шинели и шляпы и остановились, выбирая.

— Я попал в рай… — прошептал Цайт, — девушки, выпивка и игра. Что еще нужно человеку для полного счастья?

— Деньги на все это, — скептически проворчал Вольф, который не чувствовал себя богачом.

— Деньги? Да если ты умеешь играть — деньги для тебя не проблема.

— Хочу напомнить, — охранник неслышно подошел сзади по толстому ковру, — что шулеров здесь не терпят.

Цайт поднял ладони и усмехнулся.

— Ну, — повернулся он к товарищам, — кто во что? Я хочу на автоматы посмотреть.

— Карты, — решил Вольф. Он не так плохо играл. И ему часто везло.

— Карты, — Ксавье тоже любил карты. Шелест атласных прямоугольников, напряжение ума, азарт, страсть…

Йохан пожал плечами. Честно говоря, он предпочел бы просто тихо посидеть где-нибудь в пивной…

Перед его глазами промелькнул образ мертвой женщины.

— Колесо, — быстро сделал он выбор. Нет партнера, не надо ни с кем общаться, можно спокойно играть…

— Чуть не забыл, — Ксавье перехватил свою трость и достал из кармана несколько звякнувших толстых мешочков, — Чтобы вам не приходилось думать о том, сколько вы проиграли.

— Не возьму! — вспыхнул Вольф, мысленно прикидывавший на сколько минут игры ему хватит его скудных запасов.

— Почему? — поднял брови Ксавье. Тем временем Цайт подхватил один из мешков, мысленно поклявшись, что обязательно вернет эти деньги Ксавье. Сегодня, если повезет или как-нибудь когда-нибудь — если нет.

— Потому что… — Вольф не закончил. Ксавье ловко поймал его ладонь и опустил в нее мешок с деньгами.

— Ты мне друг? — тихо спросил он.

— Друг, — заносчиво выпятил подбородок Вольф.

— Вот и не спорь. Бери и играй. Поверь, я не самый бедный человек Белых земель.