«У меня хоть на развод кожи осталось? Пересадка не потребуется?»

Она вытирала волосы, когда неожиданно для нее самой ее вывернуло приступом тошноты. Первой мыслью было: «Я что, беременна?!»

«Ох, нет, не должна… Не через сутки же…»

Во рту был гнусный привкус той газировки…

«Вот еще и заразы какой-нибудь прилипчивой не хватало — вроде желтухи».

Пережив еще один приступ рвоты, Жанна поплелась в кухню, но повернула назад — вряд ли стоит что-то есть. Надо просто полежать, отдохнуть… Неужели она все-таки добралась до дома?..

Из вязко-мутного состояния ее вывел настойчивый звонок городского телефона. Жанна с трудом дотянулась до трубки, чуть не свалив аппарат. Это была ее приятельница Галя, соседка с первого этажа, полгода тому назад делавшая у нее ремонт.

— Извини, Галь, я не в кондиции. Чего ты хотела?

— Третий раз звоню. Ты что, заболела?

— Я сгорела и отравилась.

— Ой, господи… Погоди, сейчас поднимусь.

Жанна, наверно, как обычно, не заперла дверь, потому что Галя вошла через минуту и всплеснула руками, поглядев на ее спину.

— Да, хорошо пришкварилась… Кефир есть?

— Есть что-то в холодильнике.

— Я сейчас…

Жанна лежала в одних трусиках животом на тахте, а Галя лила ей на спину холодную липкую массу, которая чуть успокоила болезненный зуд.

— Как же ты так?

— Не рассчитала по времени.

— А отравилась-то чем, знаешь?

— Газировкой, больше нечем. Думала, иначе умру от жажды.

— Да, неплохо вы отдохнули, девушка. Зазвонил городской телефон. Галя не успела вытереть руки, и звонки прекратились раньше, чем она сняла трубку. Потом Жанна услыхала, как вроде из сумки в прихожей призывно заулюлюкал мобильник.

— Бисептол у тебя есть? — спросила Галя, закончив кефиротерапию.

— Не-а.

— Лежи, сейчас принесу.

Гале под сорок, и трое детей без мужа, так что средства первой помощи у нее были всегда. Опять задребезжал городской. Жанна побоялась испачкать кефиром тахту, осталась лежать, и телефон безумствовал минуты три. Пришла Галя, принесла таблетки и стакан воды с кухни. Телефон зазвонил снова. Галя сняла трубку.

— Да!.. Але?.. Трубку бросили.

— Подумали, что ошиблись. А чего бы от головы принять?

— Голова болит? Это ты еще и перегрелась. Может, неотложку вызвать?

— Да нет, мне уже получшело. Телефон зазвонил опять.

— Да? Да… Она не может подойти, заболела… Молодой человек, не морочьте людям голову! Сказано — не может!

Галя бросила трубку.

— Кто это?

— Парень какой-то. Хахаль твой, что ли?

— Может, и он. Мало ли… Но Жанна уже знала кто.

— Галя, я тебя не задерживаю? Ты чего хотела? Тебе денежек дать? Я встану сейчас…

— Да погоди, я посижу с тобой пока. Обойдутся мои спиногрызы.

— Тогда дверь запри и никому не открывай, ладно?

Но Галя опоздала, потому что в прихожей уже заскрипела дверь. Соседка вскочила и побежала встречать незваных гостей.

— Куда это вы, молодой человек? Сюда нельзя!

— Вы кто? — услыхала Жанна недовольный и удивленный Мишин голос.

— Я-то соседка, а вы кто?

Галя работала дворником, привыкла гонять расшумевшуюся молодежь, поэтому с Мишей церемониться тоже особо не стала.

— Подождите, дайте я с ней поговорю… Миша, насколько могла судить Жанна, все-таки прорвался в комнату.

— Жанн, — голос у него явно осекся, когда он увидел ее с вымазанной кефиром спиной, — что с тобой?

— Ничего особенного. Перегрев головы, ожог спины и обильные потертости нижних конечностей. До шоссе и там до автобусной остановки. Видишь?

Жанна закинула назад ноги и оттянула носочки, чтобы Миша мог рассмотреть кровавые лепешки на пальцах.

— Да, и чуть-чуть отравления некачественной»«газировкой. Пить как бы очень хотелось. Доволен? Теперь уходи.

Он что-то едва слышно пробормотал, чуть откашлялся и решительно произнес:

— Так, женщина, вам спасибо, вы свободны. Я сейчас сам во всем разберусь.

Галя, чувствуется, набрала в легкие воздуха для категорического отлупа, но Жанна, как ни была слаба, успела первой:

— Здесь я хозяйка, и я решаю, кто остается, а кто уходит! Статью о доступе в жилище без разрешения хозяев знаете, господин недоучившийся юрист? Вот это она и есть. Очистите помещение!

— Детка…

— Все, выросли детки и поумнели! Убирайся!

Жанна, не в силах встать или повернуть саднящую шею, не видела ни Миши, ни Гали, но по звуку бессловесной возни поняла, что дворничиха без церемоний вытолкала чемпиона за дверь и уже на площадке присовокупила на словах что-то весьма нелестное в его адрес.

— Не тошнит больше? — спросила она, вернувшись.

— Нет. Нечем. Я с утра ничего не ела. Можно я спину обмою?

— Я сейчас сама вытру. Лежи.

«Что-то затянулись эти процедуры с обмазыванием», — подумала Жанна, когда Галя щедро мочила ей спину ментоловым лосьоном.

— Щас встану.

Жанна немного посидела на тахте, стараясь поймать ловко увертывающуюся от нее голову, заверила Галю, что почти в порядке, дала ей пятьсот рублей и проводила.

— Я позвоню попозже — только ты трубку бери, а то я беспокоиться буду, ладно?

— Угу. Спасибо.

— А… цветы эти… он тебе?

— Да… Это он умеет.

Галя, ворча себе под нос что-то неизбывное — о козлах мужиках и бабах-страдалицах, — удалилась. Жанна поплелась на кухню и заварила зеленый чай. Потом взяла из сумки мобильник и посмотрела пропущенные звонки. Их было четыре, и два из них — Мишины. Он все-таки звонил, когда она была в пути.

«Но это уже не имеет значения. Таких вещей прощать нельзя».

Но розам, уже полностью раскрывшимся, прохладной воды она все-таки подлила, потом расстелила постель и легла, прикрывшись тонкой простынкой.

«Оклемаюсь ли я до понедельника — вот в чем вопрос?»

Зазвонил телефон.

— Ты как? — спросила Галя. — Открой, я поднимусь.

Жанна нехотя поплелась в прихожую. Галя появилась с каким-то пакетом в руке.

— Вот, хахаль твой привез.

— Чего?!

— Хахаль привез. Он ждал меня на лестнице, сказал, что сейчас привезет лекарства, что в аптеках не продают. Только, сказал, раньше чем через три часа вторую таблетку не пей. Ложись, я тебя еще намажу.

«Это становится совсем неоригинальным», — подумала Жанна, но спину подставила.

— А что это за парень? — между делом поинтересовалась соседка.

— Коллега мой.

— Живешь с ним?

— Было, — нехотя призналась Жанна. — Но теперь все.

— А что случилось?

— Да приревновал к какому-то мужику случайному и уехал. Вот я полдня по жаре в Москву и теребенькалась.

— Хоть побеспокоился.

Мазь, видимо, была профессиональная, сильнодействующая, боль почти сразу утихла, хотя на ее место пришло малоприятное онемение.

— Получше? — спросила Галя.

— Да. Но спины я не чувствую. Как будто ее откусили.

— А тебе надо? Главное, не болит. Ноги промажь.

Галя ушла. Жанна легла и стала смотреть по третьей кнопке «Касабланку». В половине десятого зазвонил телефон.

— Детка, как ты? — услыхала Жанна неуверенный Мишин голос.

— Получше, спасибо за лекарства. Но я уже не твоя детка. У меня теперь другой хозяин, побогаче. Визиточку мне не вернешь?

— Послушай…

— Нет, хватит. Теперь уже точно все.

— Ну, прости меня…

— Уже простила. Но больше не звони. Я ложусь спать. Спокойной ночи.

Не дослушав ответа, Жанна положила трубку. Пусть осознает. И привыкнет к мысли, что все между ними кончено. Ничего, к среде утешится. В крайнем случае, к пятнице. Ночь Жанна проспала относительно спокойно, только тяжелый ком, образовавшийся в голове, больно стучал изнутри по черепу, когда она переворачивалась.

«Кажется, волдырей нет, — рассуждала Жанна на следующее утро, разглядывая спину через плечо в зеркало. — Но кожа облезет. Хотя этого никто не увидит».

Лицо было чуть воспалено, но вчера Жанна даже не заметила этого. Щеки ввалились, и гулко, отдаленным громом, урчало в желудке. Она не ела больше суток.