— Не важно, главное, чтоб проросли, — ответила Жанна. — Что ж за генеральская дача без розария.

Они вместе нарезали голые черенки и натыкали их в горшочки с черным жирным дерном. Мужчины, как водится, сидели в сторонке, за дощатым столиком, в ожидании обеда, беседовали о вечном. День прошел как нельзя лучше.

— …А батька твой в каком роде войск служил? — осторожно спросил Миша, когда вечером они возвращались в Москву. — Я что-то так и не прощупал, хоть и не дурак, вроде.

— В самом тихом. Потому и не прощупал, хоть и не дурак. С генералом как тягаться!

— А, — рассмеялся Миша, — вот ты в кого такая тихушница!..

— Наверное. А твой отец где? Что-то ты все «мама» да «мама».

— Он умер рано. Сердце изношенное, — помрачнел Миша.

— Извини. Он ведь тоже спортсменом был?

— Да. Он и тренировать меня начал.

— И как он был… в смысле темперамента?

— Он-то? В смысле темперамента? — вдруг развеселился Миша. — Он вообще ни одной юбки не пропускал! Мама как-то обмолвилась, когда я сам по девочкам ударять начал… Я просто сосунок рядом с ним.

— И как твоя мама к этому относилась?

— Терпела, как еще. У меня ж еще два брата старших. Куда денешься. Хотя он семью обеспечивал от и до. На сторону ничего не уходило.

«Кроме него самого. Утешил».

— И ты к нему за мать не в претензии? — не могла не спросить Жанна.

— Жалко ее, конечно, но она сама говорит, что ни о чем не жалеет. Да и не могу я родителей судить.

Выходные кончились, в понедельник они ехали на работу каждый своим маршрутом. Вернувшись с обеда, Жанна заметила, что пришла почта.

«Детка, переведи, пожалуйста, для моего приятеля. Расплачусь вечером. Целую. М.», — значилось в сообщении.

В прикреп пришла записка насчет заказа отеля в Греции и просьба выслать приглашение на два лица. Жанна быстро перещелкала текст и отправила назад Мише, приписав: «Имя надо давать точно так, как в заграничном паспорте. Уточнить!»

К удивлению Жанны, сообщение вернулось как недоставленное. Костика на месте, как водится, не было, и спросить, почему «мыло» барахлит, было не у кого. Жанна, воспользовавшись тем, что Анжела курила, набрала Мишин городской. Номер упорно не отвечал. Тогда Жанна вызвала его мобильный. Пропищав что-то для приличия, трубка тоже отключилась.

Костик и, главное, Анжела вернулись, но при ревнивой армянке, которая за версту чуяла все, что хоть как-то касалось Миши, Жанна выяснять ничего не захотела. Она отпечатала перевод и направилась из отдела.

— Ты куда это? — бесцеремонно спросила Анжела.

Жанна не посчитала нужным ответить.

— А? — переспросила армянка.

Жанна, уже начавшая нервничать из-за странной Мишиной недоступности, буквально взорвалась.

— С каких это пор технический персонал требует отчета у ведущих специалистов фирмы? — рявкнула Жанна, оборачиваясь к ней уже от двери.

— Ах-ах, извините! — кривляясь, подобострастно заохала Анжела.

— Вот именно — извините. Если у кого-то есть вопросы по субординации, могу организовать встречу с генеральным директором. Есть желающие?

Анжела промолчала, поджав губы, — немосквичке с временной регистрацией пришлось это проглотить.

Жанна, взвинченная собственными словами, спустилась на десятый этаж и пошла по бесконечному коридору. За спиной ее грозно гудела волна, тяжкая, гнетущая волна дурного предчувствия. Она гнала ее вперед — иди, беги, узнай…

Дверь отдела безопасности была закрыта. Жанна попыталась повернуть ручку — безуспешно. Заперто. Миша куда-то исчез. Это было непонятно и тревожно. В коридоре пусто, за дверью офиса — тихо.

У Жанны, как это бывало при появлении дурных предчувствий, заныло под ложечкой. Надо хоть оставить ему листок — пусть знает, что она заходила, позвонит… Но дверь была на кодовом замке.

Жанна присмотрелась к кнопкам. Самыми стертыми были 2, 3, 4 и 9. Она нажала их в таком порядке, но ручка не повернулась. Она подумала и набрала 2439.

«Двенадцать на два, тринадцать на три… Интересно… сработает?»

Замок щелкнул, дверь подалась, Жанна толкнула ее и вошла.

Мишин кабинет был отнюдь не пуст. Совсем, можно сказать, наоборот.

На его столе, лицом к двери, сидела абсолютно незнакомая Жанне хрупкая блондинка, а Миша, стоя рядом, обнимал ее. При появлении Жанны он резко отпрянул от девчонки, оглянулся, готовый, видимо, размазать вторженца по потолку. Блондинка торопливо запахнула на груди кофточку.

— Какого?.. — угрожающе начал Миша и вдруг, к полному своему ужасу, узнал Жанну.

Челюсть у него откровенно отвалилась.

— У вас связь не работает, — сухим шелестящим голосом произнесла Жанна, шваркнула файл с переводом на пол и вышла, хлопнув дверью так, что отлетела штукатурка.

Очнулась она только в кабинке туалета на своем этаже. К счастью, никого из коллег она не встретила. Тонко кололо под левой подмышкой.

«Надо успокоиться! Во что бы то ни стало надо успокоиться, — стучало в висках. — Досидеть эти два с половиной часа и не подать виду».

Она поплескала в лицо водой, благо макияжа в жару почти не применяла, чувствительно похлопала себя по щекам и в порядке аутотренинга вполголоса спела «Семпре либера» из «Травиаты». Лицо слегка разгладилось и почти точно легло на свое место.

«Измена вульгарная, офисная версия».

На компьютере было сообщение от Миши с просьбой переслать перевод в электронном виде. Приписка гласила: «Не бери это в голову. Давай встретимся на нашем месте в 17.15? М».

Сообщение было выслано три минуты назад, когда Жанна еще практиковалась в туалетном бельканто.

«Похоже, блондинку он сразу же выгнал и сел писать сообщение… В принципе девчонке-то не позавидуешь — только распалилась, а тут такое!» — подумала Жанна, перевод послала, но свидание не подтвердила.

По правде, она и не знала, что ей делать.

Выйдя из здания в шестом часу, Жанна прошлась по центру, примерно предполагая, что произойдет, но ошиблась в деталях. Миша ждал ее не у дома, а на середине пути от метро. Его машину Жанна, как водится, не узнала и разглядела Мишу лишь тогда, когда он, выйдя из «джипа», перегородил собой тротуар так, что не остановиться она не могла.

— Послушай, Жанн, — начал он, чуть расставляя руки, чтобы она не проскользнула мимо; слева были кусты отцветшей, но колючей акации. — Я стараюсь, но пока у меня не всегда выходит…

— Чего еще? — совсем не поняла Жанна.

— Я стараюсь привыкнуть к тому, что у меня только одна девушка… Но пока… Иногда… вот. Не получается.

— Не смог пропустить очередную перекис-ную куклу, — констатировала Жанна, пытаясь обогнуть Мишу и не попасться ему в руки.

— Но у меня с ней ничего не было!

— Да — потому что я заявилась в самый интересный момент!

— Ну, прости, прости!.. Я правда стараюсь!

— А если твои старания не увенчаются успехом, ты не боишься подцепить и принести мне какой-нибудь смертельно опасный презент?

— Я предохраняюсь!

— Да неужели? Как же ты успеваешь?

Он все еще не давал ей пройти, и это страшно раздражало Жанну, потому что болезненно напоминало то, что иногда так выбивало ее из колеи — ограничение пространства и неподконтрольность ситуации. Она не всегда сама знала, когда наступит эта реакция. Она наступила сейчас.

Миша, видя, что она как будто растерялась, попытался взять ее за правую руку, и от этого у Жанны сорвались уже опасно гудевшие заглушки. Она, сама не понимая, что делает, вдруг отвела назад левое плечо, развернулась и с размаху врезала Мише кулаком в правый глаз…

Никто никогда не узнает, для кого из них это стало большей неожиданностью. Но Миша, издав какой-то гортанный звук, сразу отпустил ее руку, чуть шатаясь, отступил на шаг. Лицо его, не то чтобы удивленное, скорее просто рухнувшее внутрь себя, выражало… Нет, оно ничего не выражало… просто отключилось на несколько секунд — как обесточенное табло с россыпью цветных точек вместо осмысленных знаков.

Жанна, мысленно считая последние секунды своей жизни, проскользнула мимо него и со всех ног бросилась к дому. По-видимому, эту сцену кто-то наблюдал, потому что сзади послышались голоса, возгласы и даже смех, но Жанне хотелось только одного — поскорей закрыть за собой дверь квартиры.