Коб закрыл глаза и откинулся на подушки.

— Ушиблено, наверное, самолюбие, — пробормотал доктор. — Поэтому такой ковбой и не может признать правду.

— Какую правду? — спросила Алиса у доктора.

Тот не ответил.

— Какую правду? — Алиса потянула Коба за рукав, требуя ответа.

— Правда в том, Алиса, — заговорил он, не глядя на нее, — что это не ушиб, а серьезная травма. Но у меня есть шанс, если специалисты спортивной медицины поработают надо мной. С их помощью я приду в форму и буду готов через шесть недель встретиться с Дьяволом в Нью-Мексико.

— Спортивная медицина не колдун вуду, Коб, и творить чудеса она не умеет, — фыркнул доктор и выписал какой-то рецепт. — Это поможет вам справиться с болью, пока будете искать подходящего колдуна.

— Мне это не нужно… — Отчаянным усилием воли Коб приподнялся и сел, свесив ноги со стола.

— Нужно. И не только это… — доктор повернулся к Алисе. — Понадобится человек, чтобы ухаживать за ним по меньшей мере несколько дней.

— Я могу присмотреть, — задыхаясь, проговорила Алиса и посмотрела на Коба. — Если ты не против побыть со мной на ранчо.

Вчера он бы ухватился за это предложение, словно жеребенок за материнский сосок при первом кормлении. Только ради возможности быть рядом с ней и малышкой. Но сейчас… Он не мог смотреть ей в глаза, зная, что прочтет в них унизительную жалость.

— Выбирайте: либо ранчо, либо я приставлю к вам Прайса, чтобы быть уверенным, что вы не упадете и не расквасите свой упрямый нос, — предупредил доктор.

Коба всего передернуло, когда он представил, как Прайс водит его за ручку по коридору, словно инвалида какого-нибудь. Нет, решил он, лучше уж пожить на ранчо, подальше от сторонних глаз.

Коб взял у доктора рецепт, стараясь не замечать отвратительную ухмылку на его лице.

— Мне не нужна сиделка, но если уж вы так повернули, — нехотя проворчал Коб чувствуя, что начинает действовать обезболивающее, — то я выбираю ранчо.

— Ты очень скоро будешь в порядке, Коб, — пробормотала Алиса, глядя, как он погружается в забытье.

— Очень скоро, дорогая, — эхом повторил он заплетающимся языком и рухнул на свое жесткое ложе.

У него не хватило сил поднять ноги на стол. Алиса никогда не видела этого мужчину таким слабым, таким уязвимым и таким… родным. У нее потеплело на сердце. Подобного она не ожидала.

— Пока я положу твои вещи в комод. Потом ты их сам рассортируешь. — Она нажала на замки привезенного из отеля чемодана, и они, щелкнув, открылись.

Он что-то промычал в ответ, шляпа съехала на глаза.

Алиса подняла крышку чемодана и заглянула внутрь. Знакомый запах! Она глубоко втянула воздух. Потрогала вещи. Первый раз после долгого, слишком долгого перерыва. Дрожь пробежала по спине. Пальцы утонули в мягкой ткани черной футболки. Взгляд остановился на аккуратно уложенном бритвенном приборе. Две серые коробки. Конечно, в них он держит чемпионские регалии. Бледно-желтый лист бумаги, сложенный так, что она тотчас узнала свою листовку с фотографией Джейси.

Алиса почувствовала себя виноватой.

— Если хочешь, я могу тебе дать фотографии Джейси.

— Это было бы прекрасно. — Опершись на руку, он подвинул онемевшее тело.

Глядя, как он пытается поудобнее устроиться, Алиса невольно вспомнила предупреждение доктора. Да, у Коба серьезная травма. И она должна знать о возможных последствиях. И бизнес здесь ни при чем… Всегда тяжело видеть человека, страдающего от боли. Даже постороннего. А он отец ее ребенка. Пред этим фактом меркнут все прежние обиды. И пора наконец признать, что она всегда будет его любить.

— Я хочу, Коб, чтобы ты доверял мне. Расскажи о своей травме. Насколько она серьезна?

— Никакой серьезной травмы у меня нет, правда. — Алиса не видела его глаз, но дрогнувший голос выдал Коба.

— Правда? Да из тебя правду щипцами не вытащишь!

— Хочешь сказать, что я лжец?

— Нет, просто твое упрямство такое же непробиваемое, как у быка. — Она раздраженно швырнула в комод его бритвенный прибор. — Наверно, уже пора признать, что тело у тебя не такое прочное.

— Хочешь пари?

Алиса быстро обернулась и увидела, как он, вцепившись в больную ногу, пытается ее согнуть.

От гримасы, исказившей бледные губы, у нее перехватило дыхание.

— Разреши, я помогу тебе. — Она шагнула к постели.

— Я справлюсь сам.

— Коб Гудэкр, не рычи на меня, как цепной пес. — Она уперлась руками в бедра. — Кроме того, разве не ты говорил, что человек не должен стесняться попросить помощи, если она нужна ему?

— Если нужна. — Он наклонился вперед. Шляпа скрывала его глаза.

— Тебе она нужна. — Алиса подошла к нему и, сняв с него шляпу, положила на ночной столик. Откинула волосы и встретилась с ним взглядом. — Пожалуйста, Коб, — прошептала она. — Разреши мне помочь тебе.

На мгновение ей показалось, что дурацкая гордость снова возьмет в нем верх. Но потом что-то сверкнуло в глубине глаз, и кривая улыбка заиграла на губах.

— Хорошо, дорогая. Ты можешь помочь мне… снять эти проклятые сапоги.

— Что? Ах да, конечно. — Алиса нагнулась и ухватилась за каблук сапога.

— Не так, — прорычал Коб. — Ты ведь знаешь, как правильно снимать с ковбоя сапоги. — Он описал пальцем круг.

— Ах да… — Она повернулась, держала его ногу, второй он уперся ей в ягодицы. — Ты нарочно поставил меня спиной, чтобы я не видела, как тебе больно.

— Это не единственная причина.

Сапог с грохотом упал на пол. Теперь он уперся ей в ягодицы и разутой ступней.

— Коб. — Она задыхалась от смеха. — Ты не в таком состоянии…

Второй сапог упал на узорный ковер, а она, обвитая его ногами, упала спиной на постель.

— Коб, нельзя.

— Можно… если очень хочется. — Он втянул ее на себя. — Во всяком случае, я еще помню, как…

Желание в его хриплом голосе словно напильником провело по напрягшимся нервам, и все ее тело устремилось к нему в томительной жажде ощущать его прикосновения. Она на коленях стояла над ним. Коб застонал и потянулся к ней. Обнял ее груди такими мозолистыми руками, что даже сквозь тонкую ткань рубашки она ощущала их шершавость.

В чувственном вихре Алиса забыла обо всем.

Он ласкал подушечками пальцев ноющие соски ее грудей.

— О, да. — Она закрыла глаза и откинула голову.

Ближе. Ей хотелось быть ближе. Она опустила бедра, чтобы коснуться его бедер.

Он застонал сквозь стиснутые зубы. Алиса увидела его лицо, и проснувшееся желание пропало без следа.

— Коб! — Она мигом соскочила с него. — О, Боже, Коб, у тебя и правда тяжелая травма.

Он с трудом выдохнул и не произнес ни слова. Веки были крепко сжаты.

— Почему ты не сказал мне, что это так серьезно? — Она положила руки ему на лицо и наклонилась ближе.

— Это… не серьезно.

— Проклятие, Коб, перестань изображать из себя монумент. Ты что думаешь, капелька человеческой слабости помешает тебе быть хорошим отцом и мужем?

— Позволь мне для начала показать тебе, каким хорошим мужем я могу быть. — Он открыл глаза. Боль чуть стихла.

— Перестань. — Алиса вскочила с кровати.

— Не придавай этому значения. Конечно, я немного ушибся…

— О! — Она взмахнула руками и шагнула к двери. Рывком распахнула ее и тяжело вздохнула. Нельзя громко говорить, это привлечет внимание родителей. — Я думала, у нас есть шанс. И мы наконец можем восстановить отношения. Но если ты собираешься мне лгать, я не вижу этой возможности.

Алиса захлопнула за собой дверь.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

«Коб Гудэкр в положении заложника, день двадцать первый».

— Сегодня мой страж обещает куда-то меня повезти. — Коб наклонился над кухонным столом и вручил Джейси ее чашку с молоком. — Но не говорит, куда. Если я, Джейси, не вернусь, то завещаю тебе мою шляпу.

— Очень смешно. — Алиса поднесла к губам чашку ароматного кофе.

— Смешно. — Джейси хлопнула в ладоши и уставилась на Коба, показывая на него пухлым пальчиком.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: