Он резко оборвал себя. Что он вообще имеет в виду? Что это значит: «понадобиться ей»? Разумеется, она в нем не нуждается. Как и он в ней. Пит взглянул на ребенка.

Девочка улыбнулась ему. Пит вглядывался, отыскивая в детском личике нежные черты матери. Сходство есть. И тонкие шелковистые волосики, как у Энн. Пит шагнул поближе, заранее приготовившись к воплям. Вместо этого ребенок проворковал что-то.

Пит никогда не понимал прелестей отцовства и вообще преимуществ семейной жизни. Для его отца три сына являлись не более чем обузой. Повторять этот горький опыт Пит не собирался. В многолетней непрерывной борьбе он внушил себе, что главное для мужчины — работа.

Он взглянул на часы. В запасе есть еще несколько минут. Он сел рядом с девочкой на корточки. Липкие крохотные пальчики коснулись его губ, затем устремились к носу. Полюбовавшись невинными темными глазками, он провел костяшкой пальца по детской щечке. Она оказалась очень нежной.

Глядя на него через плечо, Энн чувствовала, как смягчается ее нетерпимое отношение к этому человеку. Любопытно, зачем он так старательно прячет свою мягкость?

— Говорила же я вам, что вы ей нравитесь.

Он вскочил, лицо его приняло прежнее выражение. Он не знал, что его задело: ощущения, которые вызвало в нем прикосновение к ребенку, или то, что мать поймала его за этим занятием, или подозрение, что в душе она над ним смеется. Да, он был взволнован. А почему бы нет? Существует же внутреннее притяжение друг к другу, бывают случаи, когда все перевернется, кровь побежит быстрее, а все оттого, что тебя немного приободрит женщина. У этой женщины был голос с хрипотцой, он завораживал, заставлял волноваться, словно хрипотца эта была придыханием, которое возникает в момент близости. А глаза заставляли вспомнить о летней ночи и знойном парящем воздухе.

— Пит!

Он очнулся. За спиной звонил телефон, и по ее изумленно поднятым бровям Пит понял, что звонил он уже давно. Раздосадовавшись на самого себя, он снял трубку и сказал: «Алло».

— Что-то у тебя сегодня голос человека, еще не начавшего свой день, — как из пулемета протараторил Тим Андерсон. — Я хотел напомнить об утреннем совещании.

В это время ребенок выразил протест против того, чтобы ему вытирали пальчики. Пит поневоле прикрыл трубку, чтобы заглушить плач Рейчел, но Тим уже спрашивал:

— Что это у тебя там? — Пит разыграл непонимание:

— Ты о чем?

— Шум какой-то?

— А, ерунда, помехи.

— Перестань, — засмеялся Тим. — Хоуган, это ведь кричит маленький ребенок.

— Вот и мне то же самое показалось.

— Чем ты там промышляешь? — Тим перешел на веселый тон. — Пустил в дом семью молодоженов?

Пит прислонился спиной к кухонной стойке и невольно рассмеялся. Может быть, это наказание свыше за то, что он столько лет жил как сухарь, укрывшись от всего света?

— Ты что, Пит, всерьез решил остепениться и обрести репутацию семейного человека?

— Поговорим об этом на службе.

— Не рассчитывай, что ты от меня так легко отделаешься. Признайся, кто там с тобой? — В голосе Тима по-прежнему сквозило веселое изумление. — Боже, до чего же правдивы оказываются иные поговорки.

Пит напрягся.

— О чем ты?

— Ну, как же! В тихом омуте черти водятся. Неужели забыл эту народную мудрость?

Пит понял, что предстоят длинные объяснения на работе и надо к ним приготовиться. Хотя, собственно, что он скажет? Что хорошенькая женщина с ребенком заполночь попросила о ночлеге и он ее впустил? Такое объяснение резало слух и казалось фальшивым даже для его собственных ушей.

Энн виновато ухмыльнулась, когда он повесил трубку.

— Обычно она не очень капризна, но в таком возрасте не бывает твердого расписания.

Пит пожал плечами, как бы говоря «нет проблем», и поднял брошенную ребенком погремушку. Заметив напряжение на его лице, Энн повернулась и погладила Рейчел по головке.

— Обещаю, что к вашему возвращению мы уйдем.

Пит остановился у двери и еще раз взглянул на беспорядок, в котором пребывала его кухня. Тихо улыбнувшись, он подумал, что Энн Леклер и ее малышка наглядно продемонстрировали ему, что его хваленая способность держать свои чувства под контролем не так уж безгранична.

Из окна, через которое Энн могла видеть часть улицы, до нее донесся звук отъезжающей машины. Что за утро, подумала женщина, погружая руки в мыльную пену. Она несколько раз ловила на себе его взгляд, взгляд, от которого нельзя было так просто отмахнуться, он будоражил в ней нечто такое, что она уже никогда не надеялась ощутить в своей жизни и с чем не хотелось бороться. Но ей не хотелось связывать себя с этим человеком — слишком уж большая разница в привычках. Он по натуре был отшельником, она обожала общество друзей. Он подолгу валялся в постели по утрам, она вскакивала с первым звонком будильника и так далее.

Рейчел подала голос за ее спиной. Она играла с игрушечными часами.

— Ах ты моя хорошая девочка!

Энн забрала погремушку и положила в невероятных размеров баул с детскими принадлежностями. Еще часок, а там можно будет постучаться в дверь к соседке Корин, миссис Эшби. Но если у нее, кик и у Пита, ключа не окажется? Энн не представляла, что станет делать в такой ситуации. Эта женщина жила своей жизнью и не желала никому быть обязанной. Она стала самостоятельной задолго до того, как овдовела.

Кит оказался слабым человеком, зависевшим от всего на свете: жены, отца, алкоголя. Он преподнес ей бесценный урок: любовь — для других женщин, но не для нее.

— Время для купания, — пропела она Рейчел, пытаясь как-то приободрить себя.

Рейчел ответила ей заливистым, заразительным смехом.

— Все будет хорошо, — вздохнула Энн и чмокнула дочурку в носик. — Мы с тобой обязательно…

Она не договорила, потому что кто-то постучал в парадную дверь. Что, если за ней следили? Что, если ей не удалось вчера оторваться от агента Джерома, и сейчас около ее дома стоит припаркованный голубой «седан»? Боже, она хотела всего лишь побыть наедине с собой и хорошенько обдумать свои планы на будущее!

Кто-то постучал еще раз, теперь уже громче.

Сердце часто заколотилось. Энн прижалась к стене, а затем сквозь жалюзи выглянула на улицу.

Сухонькая женщина с волнистыми седыми волосами стояла на крыльце, поплотнее закутываясь в длинный вязаный жакет.

При виде Энн, которая открыла дверь, решив, что нельзя всю жизнь бояться собственной тени, на лице женщины обозначилась сеть морщин.

— А где Пит?

— Его нет дома.

— Опять не застала. Передайте ему это. — Она протянула тарелку с печеньем, упакованным в целлофан. — Он очень любит шоколадное печенье, которое я пеку. Кроме того, я хотела поблагодарить его за то, что он расчистил дорожку перед моим домом.

Энн взяла тарелку, и тут ее осенило.

— Вы соседка. Миссис Эшби?

Лицо старой женщины озарила улыбка.

— Пит говорил вам обо мне?

— Да, и вы, кажется, тот человек, с которым мне надо поговорить.

— Со мной? — Она удивленно выдохнула пар в морозный воздух. — Не представляю, о чем может захотеть поговорить со мной женщина Пита.

Женщина Пита!?

— Нет, погодите, вы меня не так поняли. — Голубые глаза женщины оглядели Энн сверху донизу.

— Вы никогда не посещали Пита до того. Я все вижу, чтобы вы знали. Я хорошая соседка, и всегда знаю, кто приходит, и кто уходит.

— Исключая Пита.

Сзади запищала Рейчел, привлекая к себе внимание женщины. Заглянув за спину Энн, миссис Эшби вздернула брови.

— Ну, если вы намерены говорить в таком тоне… — Энн переборола раздражение, рассудив, что негоже ссориться с человеком, от которого еще нужно получить ключ.

— Пожалуйста, выслушайте меня. — Энн через силу улыбнулась. — Я подруга Кэрин Уинслоу.

И она в деталях обрисовала ситуацию. К ее огромному облегчению, Норма Эшби оттаяла и улыбнулась.

— Ну, что же вы сразу не сказали! Разумеется, ключ у меня.