Дортсман улыбнулся.

— Я согласен с вашей женой. Сейчас не время говорить о деньгах. Возьмите свою дочь, познакомьтесь с ней!

Заглотните поглубже крючок, перевел его слова Александр. Привыкните к ребенку, чтобы согласиться с любой суммой, лишь бы сохранить его. Так вот как этот мошенник манипулирует сердцами и разумом беззащитных клиентов — источником своих доходов! Александр мысленно обозвал Дортсмана всеми грязными словами, какие только знал.

— Я предпочитаю оплачивать счета немедленно, — заявил он, надеясь, что ему удалось скрыть отвращение. — Сколько мы должны вам, мистер Дортсман?

— Пойду сварю кофе, — быстро сказала миссис Рутберг. — И я испекла ореховый торт по рецепту моей дорогой бабушки.

Александр проводил ее язвительным взглядом. Кофе и торт! О да, эта парочка умеет обставить все красиво.

— Вот счет из больницы. — Дортсман вытащил из портфеля бумагу и протянул Александру. — То есть квитанция. Счет уже оплачен моей фирмой. Клиент обычно возмещает нам затраты.

Александр уставился на бумагу. Квитанция выглядела вполне настоящей. Перечень услуг включал трехдневное пребывание в больнице с оплатой родов, врачебное обслуживание, питание, медикаменты. Счет был немаленьким, но Александр знал, что в больницах крупных городов цены гораздо выше.

— Вы можете себе позволить такие расходы? — спросил Дортсман, и в его голосе прозвучала искренняя забота. — Вы не обязаны платить все сразу. Я могу устроить оплату в рассрочку. Если и это слишком много, заплатите столько, сколько можете, не угрожая своему финансовому положению.

Александр был уверен, что неправильно расслышал. Потому что иначе просто быть не могло. Оплата больничного счета совершенно законна при усыновлении, и этот счет ни в коем случае не был раздутым. Он взглянул на Габриель. Девушка смотрела на Дортсмана с таким же замешательством.

— А как насчет вашего гонорара… и расходов на оформление? — спросила она.

Вот сейчас, тревожно подумала она, прозвучит астрономическая сумма, которую Александр откажется платить. Тогда Дортсман потребует назад Джейн, и… и ее не получит!

Грегори Дортсман сверкнул белозубой улыбкой.

— Я отказываюсь от гонорара, Габриель, и от оплаты всех расходов по оформлению документов. Моя фирма может себе это позволить.

Невероятно!

— Но почему?

Улыбка Дортсмана стала еще шире.

— Вы и Александр — великодушная молодая пара, вы хотите посвятить свою жизнь ребенку! А этой малышке так нужен дом и родители! Женщина, родившая ее, — студентка колледжа. Ей всего двадцать один год, и она не замужем. К несчастью, отец девочки, профессор того же колледжа, женат и прекратил с ней связь, как только узнал о будущем ребенке. Мать — здоровая молодая женщина — хочет лучшего для своей малышки. И я думаю, что вы с Александром сделаете для этого все необходимое. Я счастлив, что могу соединить вас троих. Деньги к этому не имеют никакого отношения.

Он говорил так искренне, и его слова были так прекрасны, что Габриель почувствовала, что сейчас расплачется. Неужели они ошибались в Грегори Дортсмане?

Наверняка мы записали эту проникновенную речь на пленку, раздраженно думал Александр. Но к чему она нам? Циничная улыбка скривила его губы. Совершенно очевидно, что Дортсман каким-то образом узнал о ловушке и устроил это маленькое представление. Хитрый и хладнокровный делец!

Но поскольку терять им нечего, стоит попытаться вывести Дортсмана из себя. Может, он что-нибудь и выболтает.

— Вы не славитесь щедростью, мистер Дортсман. Назовите нам истинную причину вашего неожиданного бескорыстия.

Габриель встала, не выпуская ребенка из рук.

— Если позволите, я бы хотела уйти, — сказала она, не желая присутствовать при разговоре, который не обещал быть приятным.

Она ожидала, что Дортсман прикажет ей остаться, чтобы не выпускать ребенка из виду. Но остановил ее, как ни странно, Александр.

— Останься здесь, Габриель! — потребовал он.

— Пусть идет, — вмешался адвокат. — Вы не доверяете мне, не так ли? И вы правы. Я и сам бы повел себя так же в подобной ситуации.

Александр оскалился.

— Что за игры вы со мной ведете, Дортсман?

— Габриель, дорогая, идите. Отнесите ребенка в свою комнату. — Он сказал это таким тоном, будто она сама ребенок, которого он отпускает поиграть.

Габриель была слишком благодарна ему, чтобы возражать, и поспешила вон из комнаты, обнимая маленький розовый сверток. Она уже поставила ногу на первую ступеньку лестницы, когда неожиданно передумала и на цыпочках вернулась к чуть приоткрытой двери гостиной. Она в долгу перед Александром и малышкой Джейн. Она должна остаться. Два свидетеля удваивали достоверность улик.

Александр холодно посмотрел на адвоката. Он подозревал, что Дортсман догадался о микрофоне и о том, что тот находится у Габриель, поэтому так охотно отпустил ее. Но почему Габриель ушла? На чьей она стороне?

— Хорошо, Дортсман. Габриель здесь нет. Говорите!

Наверняка этот хорек сейчас посмеется над ним и его провалившимся планом.

Но Грегори не думал смеяться.

— Вы не глупец и не простак, Александр, — одобрительно произнес он. — Но я и не ожидал глупости и наивности от сына Майкла. Вы проницательны, как и все Колфилды.

Габриель замерла как громом пораженная. Майкл Колфилд — отец Александра? Она придвинулась к двери, чтобы увидеть лицо Александра. Неужели это правда? И знал ли он об этом раньше?

— Александр, ваш настоящий отец — Майкл Колфилд, — заявил Грегори Дортсман. — Вам давно должны были бы сказать об этом. Но поскольку этого не произошло, я чувствую себя обязанным сделать это сейчас.

Габриель вспомнила охватившее Александра волнение, когда он показал ей старшего Колфилда в клубе. И она поняла, что Александр уже знает, кто его настоящий отец.

Он подтвердил это, сказав:

— Мне известно, что Майкл Колфилд — мой отец. Мой приемный отец рассказал мне об этом, когда мне исполнилось тринадцать.

— Рассказал? — Дортсман нахмурился. — Хотите сказать, что знали об этом все эти годы?

Александр пожал плечами.

— Конечно.

— А что именно рассказал вам Кларк Холидей? — настаивал Дортсман. — Я никогда не доверял этому человеку. Он всегда выглядел таким угодливым. Но я нутром чуял, что он затаил злобу, которую вполне мог выплеснуть на вас и вашу мать. Я пытался тогда сказать Майклу…

— О, перестаньте! — Александр готов был взорваться.

Мысль о том, что Грегори Дортсман серьезно советовал Майклу Колфилду не продавать Холидеям нежеланного сына, казалась ему абсурдной. Дортсман, несомненно, устроил сделку и получил за это немалые деньги. Но кто мог ожидать, что этот мошенник свяжет его имя с делом тридцатичетырехлетней давности? После стольких лет и бесконечного количества других дел? Такой памяти можно только позавидовать!

— Александр, вы сын одного из моих самых старых друзей. Я знал о вашем существовании с того дня, как вы родились… даже еще раньше. Я никогда не забуду тот вечер, когда Майкл пришел ко мне и рассказал, что ваша мать беременна. — Дортсман потер лоб.

— Действительно, незабываемый вечерок, — съязвил Александр.

— О да. — Дортсман глубоко вздохнул, не замечая сарказма собеседника. — Но с годами я потерял ваш след. Я даже не знал, что вы женаты. Когда моя секретарша назвала ваше имя, я тут же вспомнил вас и согласился немедленно встретиться с вами. Когда вы с женой вошли в мой кабинет, я был потрясен до глубины души. Вы очень похожи на своего отца. Но ваше сходство с Уинстоном, вашим единокровным братом, просто поразительно. Цвет волос другой, но черты лица одни и те же.

Габриель наблюдала за тем, как Александр медленно опустился на диван, взгляд его стал каким-то растерянным. И тут малышка пискнула. Габриель опустила глаза и увидела, что девочка внимательно смотрит на нее, будто пытаясь понять, что происходит.

Девушка коснулась губами нежной детской щечки и подумала о молодой женщине, родившей эту девочку и надеющейся, что у той будет любящая надежная семья. Будет, мысленно пообещала Габриель матери малышки. Я теперь мама Джейн и всегда буду любить и защищать ее.