— А ЦРУ и ФБР?

— Очевидно, они не бездельничают, но меня еще не уведомляли. Вероятно, скоро прорежутся.

— Мистер президент, как по-вашему…

— Джим, я ничего не знаю, за исключением того, что рассказал. Когда начнете операцию, свяжитесь со мной.

— Так точно, сэр, — отрапортовал министр.

— До встречи, Джим.

Вновь прозвучал сигнал селектора.

— Пришел Стив, — сказала секретарша.

— Пригласите.

Дверь распахнулась, и в проеме показалась фигура Уилсона. Хендерсон указал на кресло.

— Садитесь, Стив. Ну, какие новости?

— Сообщений все больше, сэр. «Двери» появились на всей территории Соединенных Штатов, в Европе, Канаде, кое-где в Южной Америке, в России, Сингапуре, Маниле. Из Китая и Африки пока ничего не поступало. До сих пор — никаких объяснений. Прямо фантастика! Невозможно поверить, так и подмывает заявить, что такое немыслимо. Но факт остается фактом, никуда не денешься.

Президент снял очки, положил их на стол, потом принялся вертеть в пальцах.

— Я разговаривал с Сэндбергом. Армия займется размещением и прочим. Как погода?

— Если я ничего не путаю, — отозвался Уилсон, — утром обещали, что всюду, кроме северо-востока тихоокеанского побережья, будет солнечно. А на побережье, как всегда, дождь.

— Я попытался связаться с государственным секретарем, — продолжал президент, — но, конечно же, безуспешно. Уильямс в Бернинг-Три. Я поручил известить его. Черт возьми, почему обязательно в воскресенье? Пресса, должно быть, уже в сборе?

— Зал заполняется. Через час они начнут колотить в дверь. Мне придется впустить их, но какое-то время они потерпят. А вот часам к шести, самое позднее, понадобится текст заявления.

— Скажите им, что мы не бездействуем. Положение изучается. Скажите, что решено использовать армейские подразделения, причем сделайте особый упор на то, что войска отправляются на помощь. Не подавлять, а помогать. Возможно, будет объявлена мобилизация Национальной гвардии. Это решать Джиму.

— Сэр, вероятно, в ближайшие час-два ситуация прояснится?

— Как знать, как знать. У вас есть какие-нибудь соображения, Стив?

Пресс-секретарь покачал головой.

— Ну ладно. Я ожидаю звонков от министров. Хорошенькое дельце: сидим тут в полной неизвестности!

— Сэр, вам, скорее всего, придется выступить по телевидению. Население будет ждать.

— Да, наверно.

— Я договорюсь с телевизионщиками.

— Пожалуй, стоит связаться с Лондоном и Москвой, а также с Пекином и Парижем. Проблема общая, так что принимать меры надо сообща. Поручу Уильямсу, как только он появится. И нужно позвонить в ООН, Хью, узнать, что думает он.

— Что передать прессе, сэр?

— Пока ничего. В крайнем случае обрисуйте положение телевидению. Кстати, вы не знаете, сколько у нас гостей?

— По оценке ЮПИ, они прибывают со скоростью двенадцать тысяч в час. При том, что на нашей территории может находиться до сотни «дверей»…

— Господи Боже! — воскликнул президент. — По миллиону в час! Мир не выдержит такого нашествия, он и так перенаселен! У нас не найдется ни где разместить их, ни чем накормить. Как по-вашему, зачем они явились к нам? Если они из будущего, то должны располагать историческими сведениями, должны представлять, к чему приведет их появление.

— Может статься, их гонит отчаяние, — предположил Уилсон. — Им наверняка известно, что наши возможности невелики. Вероятно, они выбирали между жизнью и смертью.

— Дети наших детей, — произнес президент, — грядущее поколение. Если они на самом деле из будущего, значит, у нас просят помощи наши собственные потомки. Мы не можем повернуться к ним спиной.

— Надеюсь, все испытывают похожие чувства, — сказал Уилсон. — Но если поток скоро не иссякнет, нам грозит экономический кризис, а где кризис, там недовольство. Мы рассуждаем о проблеме «отцов и детей», и на тебе! Правда, тут уже скорее деды и правнуки.

— Здесь необходима поддержка церквей, — проговорил президент, — если они, конечно, согласятся. Если нет, неприятностей не избежать. Стоит одному кликуше завести свою волынку, и все пропало.

— Вы имеете в виду Биллингса, сэр? — Уилсон усмехнулся. — Если не возражаете, я попробую связаться с ним. Мы вместе учились в колледже. Побеседую с ним, хотя вряд ли от того будет толк.

— Попытайтесь убедить его, — сказал президент. — Если он откажется внимать логическим доводам, пригрозите ему силой. Признаться, более всего меня тревожат обыватели. Как же, у них отбирают кусок хлеба, чтобы накормить черт знает кого! Придется действовать решительно. Профсоюзы могут испугаться притока рабочей силы, но там заправляют разумные люди, которые разбираются в экономике и слышат не только себя.

Президента прервал сигнал селектора. Хендерсон нажал кнопку.

— На связи госсекретарь Уильямс, сэр.

Уилсон поднялся, чтобы идти. Президент потянулся за трубкой.

— Будьте поблизости, — велел он.

— Я так и собирался, сэр, — отозвался Уилсон.

На аппарате Джуди горели все до единого световые индикаторы. Девушка что-то тихо говорила в микрофон. Листок блокнота покрывали записи. Когда вошел Уилсон, Джуди прекратила разговор. Огни индикаторов продолжали мерцать.

— В зале полно народу, — сказала девушка. — Поступило срочное сообщение от Тома Мэннинга. Он утверждает, что дело первостепенной важности. Позвонить ему?

— Сам позвоню, — ответил Уилсон, усаживаясь за стол, и набрал номер. — Том, это Стив. Джуди передала мне, что ты меня искал.

— Да, — отозвался Мэннинг. — Молли кое-что раскопала. Похоже, у нас в Вирджинии находится один из предводителей всей этой шайки. Доказательств, естественно, никаких, но он хочет поговорить с президентом. Заявляет, что может все объяснить. Вернее, даже настаивает на объяснении.

— Он говорил с Молли?

— Да, но ничего конкретного не сказал. Так, ходил вокруг да около.

— Именно с президентом?

— И никак иначе. Его зовут Мейнард Гейл. С ним еще дочь, Элис.

— Пускай Молли привезет их сюда, но не с парадного крыльца. Я предупрежу охрану. Посмотрим, что он скажет.

— Стив…

— Да?

— Поскольку Молли нашла этого парня, она требует себе исключительных прав на интервью.

— Нет, — отрезал Уилсон.

— Послушай, Стив, — в голосе Мэннинга послышались просительные нотки. — Иначе она не соглашается. Черт побери, Стив, ее требование справедливо. В конце концов, ты обязан нам! Если бы не Бентли и Молли…

— Ты просишь меня, чтобы я собственными руками выкопал себе могилу? «Таймс», «Пост» и все остальные сожрут меня с потрохами!

— Не преувеличивай, — фыркнул Мэннинг. — Ну что тебе стоит? Нам всего-то и нужно, что право на первое интервью с Гейлом.

— Я объявлю, что его нашло Глобал, — отозвался Уилсон. — Не сомневайся, вам воздадут по заслугам.

— А как насчет интервью?

— Он же сейчас у вас, верно? Вот и берите интервью, а потом везите его сюда. Вы хозяева положения. Не скажу, чтобы я был в восторге, но, как ты понимаешь, поделать ничего не могу.

— Он отказывается говорить до встречи с президентом. Пообещай, что затем передашь его нам.

— Я не буду ничего обещать. Между прочим, он не вещь, чтобы передавать его из рук в руки. Кстати, ты уверен, что он тот, за кого себя выдает?

— Разве тут можно быть уверенным? — ответил вопросом на вопрос Мэннинг. — Однако он знает, что происходит, поскольку сам в том участвует, знает то, что необходимо знать нам. Тебе не придется тянуть его за язык. Тебе предстоит слушать и составлять мнение.

— Том, повторяю, я не могу что-либо обещать. Тебе это прекрасно известно. Меня удивляет твоя просьба.

— Позвони мне, когда соберешься с мыслями, — сказал Мэннинг.

— Подожди, Том.

— Что?

— Сдается мне, ты идешь по тонкому льду. Пытаешься придержать жизненно важную информацию.

— У нас нет никакой информации.

— Пускай будет источник жизненно важной информации. За твои действия я могу привлечь тебя к ответственности. Кроме того, ты удерживаешь этого человека против его воли.