Как всегда в Рождество, король пригласил первого министра на прогулку. Ему хотелось взглянуть на праздничный вид улиц, а для того чтобы подданные не тратили слишком уж много денег, и он, и министр всегда переодевались купцами, которые прибыли из далекой земли.

И вот они шли по центру города, восхищаясь гирляндами фонариков, елками, свечами, зажженными на ступеньках, павильончиками, подарками, торопливой толпой людей, которые спешили как можно скорее присоединится к своим родным и друзьям, чтобы провести эту ночь за общими столам.

На обратном пути они проходили через бедные кварталы — и там все было совсем иначе. Не было видно ни ламп, ни свечей, не щекотал ноздри аромат блюд, готовых к подаче на стол. И на улице никто не встречался королю, который говорил министру из года в год, что следует уделять больше внимания убогим гражданам царства. Министр согласно кивал, зная, что вскоре опять король про это забудет и это дело будет вытеснено множеством других государственных дел — принятием новых законов, переговорами с иностранными послами.

Вдруг оба услышали, что из оконца какого-то бедного дома слышатся звуки музыки. Кое-как построенные стены из гнилых досок были все в щелях, через которые можно было увидеть, что происходит внутри и король с министром, увидели нечто непонятное: старик сидел в инвалидной коляске и плакал, молодая девушка абсолютно голая танцевала перед ним под мелодию известной песни, что наигрывал на барабане юноша с грустными глазами.

— Надо узнать, что там происходит, — сказал король.

И постучал в двери. Юноша перестал играть и отворил им дверь.

— Мы — купцы, приехали из дальних стран, ищем, где бы переночевать. Услышали музыку, поняли, что здесь еще не спят, вот и решили спросить, можем мы остаться у вас на ночь.

- Вы найдете жилье в любой гостинице города. К сожалению, мы не можем помочь вам и, несмотря на музыку, этот дом наш полный горя и страданий.

— А можно ли узнать, почему так?

— Это все из-за меня, — ответил старик в инвалидной коляске. — Всю свою жизнь я старался обучить сына искусству каллиграфии с тем, чтобы он стал одним из писцов при дворе. Годы шли, а вакансия на эту должность так и не открылась. А сегодня ночью приснился мне глупый сон: будто явился ко мне ангел и велел купить серебряную чашу, ибо в гости ко мне заглянет сам король; выпьет немного и даст моему сыну место при дворе.

И так убедительно произнес эти слова ангел, что наутро я решил исполнить все, что он сказал. Денег у нас не хватало, поэтому моя невестка отправилась на базар, продала свои волосы и купила чашу — вот она, стоит перед нами на столе. И теперь вместе с сыном пытаются развлечь меня пением и танцами, потому что сегодня — канун Рождества, да только их усилия зазря пропадают.

Король, заметив серебряную чашу, попросил налить в нее воды — ему, вроде как хочется пить, — а перед уходом сказал:

— Какое совпадение! Мы сегодня виделись с первым министром, и он сказал, что на следующей неделе открывается вакансия при дворе.

Старик кивнул, сделав вид, что поверил заморскому купцу, и попрощался с ним и его спутником. А уже на следующий день глашатаи, выйдя на улицы города, возвестили всем его жителям о том, что король ищет себе нового писца в суде. В назначенный день в зале собралось множество людей, желавших занять такую завидную должность. К претендентам вышел первый министр, попросил всех приготовить бумагу и перья и объявил тему сочинения:

— Почему старик плачет, голая женщина танцует, а грустный юноша играет?

Ропот пробежал по залу — никто никогда не слышал такой истории. И только один бедно одетый юноша, сидевший в углу, широко улыбнулся и начал писать.