Они перебежали через поляну, пригнулись и потом присели на корточки. И так гусиным шагом, держась как можно ближе к стене дома, прокрались к двери.

Тут уже можно было выпрямиться и перевести дух. Они встали у колонн справа и слева от входа.

Лило набрала в грудь побольше воздуха и нажала на ручку двери. Дверь подалась, но нещадно заскрипела, и девочка приотворила ее ровно настолько, чтобы можно было проскользнуть внутрь.

В доме было прохладно. Кникербокеры увидели мощную бетонную колонну, вокруг которой поднималась вверх винтовая лестница.

— На этой колонне и укреплен телескоп, чтобы не дрожал, — шепнул Аксель на ухо Лило.

Тут с верхнего этажа до них донесся высокий голос:

— Яд, вот что! Да, я отравлю питьевую воду Вены, чтобы все поняли, что с «Василиском» шутки плохи!

— Нет, наверх нельзя! — шепнул Аксель.

— Идем! — настаивала Лило. — Говорят тебе! Мы уже близко. Я хочу узнать все до конца!

И она храбро ступила на лестницу. Аксель колебался. Но и бросить ее одну он тоже не мог.

Винтовая лестница продолжалась и на втором этаже. Шумные шаги слышались теперь прямо у них над головами.

В деревянном потолке поодаль от главного хода виднелось прямоугольное отверстие — люк, до которого можно было добраться по узенькой железной лестнице.

Лизелотта взялась за перекладины, поднялась и осторожно заглянула наверх. Она увидела ярко-желтые дамские туфли на высоких тонких каблуках.

— Нет, Анатоль, нет, от этого дела я устраняюсь. Предыдущее повернулось совсем не так, как я хотела, и в этом проекте я участвовать не буду. Дело пахнет тюрьмой, — вздохнула обладательница высоких каблуков. Лило сразу же узнала ее голос. Это была репортерша Петра Штокер.

Неподалеку она увидела и лысого верзилу. Он ухмылялся так мерзко, как никогда.

— Лапочка моя, — пропел он, то и дело раздувая ноздри. — Золотце, детка, тогда мне придется поставить в известность твоего главного редактора. Его, несомненно, заинтересует тот факт, что деятельная сотрудница газеты сама и есть автор «Василиска». Только ради того, чтобы наконец написать хоть что-то заметное. Или ты забыла, что это была твоя идея? А я всего лишь твой кузен, который был на подхвате и во всем следовал твоим указаниям.

— Ну ты и… свинья! — в отчаянии воскликнула репортерша. — Ты подлец, Анатоль!

— Зато ты у нас гений, милая сестрица, — буркнул себе под нос лысый. — Графиня фон Шрек! Знаменитая незнакомка в черном, за которой охотится весь свет. И никто не может поймать. Потому что графиня и есть ты сама. Кстати, ты молодец, что придумала в чумной могиле разговаривать сама с собой.

— Мне пришлось… Ведь эти ребятишки наступали мне на пятки, — сказала Петра Штокер.

— Тебе еще не раз придется использовать этот прием, детка, — прорычал Анатоль. — А теперь марш к своей пишущей машинке. «Василиск» дает тебе новое приказание! На сей раз всерьез. Питьевая вода Вены будет отравлена. Чтобы этого не произошло, им придется раскошелиться на двести миллионов!

— Нет, ты шутишь! — ахнула госпожа Штокер.

— Да уж не шучу! А чтобы все убедились, что это всерьез, в твоей редакции вода будет отравлена в первую очередь. Кто выпьет, умрет!

Лизелотта напряженно следила за разговором. Она боялась упустить хоть одно слово. И потому не заметила позади себя какую-то возню и сдавленный крик.

— Дядя Анатоль! Скорее! Посмотри, кто к нам пришел! — вдруг взревел голос позади нее.

Лило оглянулась и чуть не свалилась от испуга с лестницы. Молодой парень с бледным худым лицом держал Акселя в охапке, зажав ему рот. Лизелотта не успела спуститься вниз, как огромная рука железной хваткой вцепилась в ее плечо.

— Ага, попались, — хрюкнул лысый. — Разве я вам не говорил, чтобы вы не смели совать ваши нюхалки дальше стаканчика с мороженым? — И он так стиснул руку Лило, что девочка вскрикнула от боли.

— Что… что ты теперь с ними сделаешь? Ведь они же знают все! — испуганно воскликнула репортерша.

— Это меня не колышет. Знают, да не скоро скажут. Пошли, Фредди, кинем их обоих в чулан к тому шалопаю.

«Там Марко!» — догадался Аксель.

Молодой парень и Анатоль потащили обоих кникербокеров, как мешки с мукой, вниз по лестнице. На первом этаже они направились к колонне у самого выхода. В колонне была черная железная дверь, и Фредди открыл ее.

Крохотная каморка была не больше чулана.

— Дядя Анатоль! — вскричал парень. — Дядя Анатоль, а мальчишка-то…

— Что с ним? — Лысый заглянул в каморку вслед за парнем, и глаза у него полезли на лоб.

— Этот сопляк сбежал! Он удрал! — в ярости вскричал он. — Но кто его выпустил?

— Не я, не я… — заикался Фредди.

Петра Штокер тоже замахала обеими руками.

Парень и его дядюшка снова сунули головы в чулан, не выпуская при этом из рук кникербокеров. Может, мальчишка прячется где-то там в темной глубине?

— Ай! — С диким воплем сверху кто-то спрыгнул, сверкая босыми ногами, прямо на головы обоим бандитам. От неожиданности и испуга Фредди и лысый на мгновение выпустили из рук Акселя и Лизелотту, и те немедленно вырвались.

Рухнул на этих мошенников сверху не кто иной, как Марко. Он затаился на балке над дверью и давно ждал этой минуты. Фредди он задел так сильно, что парень упал на пол. Анатоль тоже покачнулся и чуть не упал.

— Бежим! — крикнула Лизелотта и схватила Марко за руку. Все трое бросились мимо растерявшейся репортерши за дверь.

Позади раздавался топот погони. До чугунных ворот оставалось еще добрых пятьдесят метров. А дети были в изнеможении и бежали из последних сил.

Жирный лысый Анатоль ускорил бег, из глаз его от ярости сыпались искры.

— Ну я вам покажу! — пыхтел он сзади.

Марко споткнулся и упал на галечную дорожку. Аксель и Лило подхватили его под руки и дернули вверх. Мальчик едва мог идти, так он ослаб. Поэтому Аксель и Лило тащили его за собой.

Анатоль догонял их.

Кникербокеры и мальчик были уже почти у ворот, когда вдруг почувствовали удар сзади. Аксель упал. Лило снова ощутила железную хватку на своем плече, а Марко даже не сопротивлялся.

— Раздавлю, как червяков! — проревел Анатоль. — И держите язык за зубами, понятно? Иначе зарою вас в землю живьем!

Но никто из детей в эту секунду и пикнуть не мог.

— Внимание, полиция! Дом окружен. Сейчас же отпустите детей! — вдруг прозвучал голос, усиленный громкоговорителем.

Загудели полицейские сирены. Белый автомобиль выехал на дорогу к воротам.

Лысый хотел броситься наутек, но ему пришлось остановиться. Двое полицейских уже карабкались через забор и прицеливались в него из своих пистолетов. У лысого только ноздри раздувались, когда он поднял руки вверх.

— Проклятая ребятня! — процедил он сквозь зубы и бросил в сторону кникербокеров полный ненависти взгляд.

— …А все благодаря часам Акселя! — рассказывал Доминик вечером.

Команда кникербокеров собралась на лугу неподалеку от дома, где жила семья Каша, и устроила там пикник.

— Это ты здорово придумал — повесить часы на ограде обсерватории, — похвалил его Доминик.

— Я их так установил, что через пятнадцать минут они начали непрерывно пищать. И на указателе выставил: «С 17.05 в этом доме. На помощь!» — объяснил мальчик супругам Каша.

— А как же ты так быстро нашел обсерваторию, Доминик? — спросила Поппи.

— Ну я же знал, что Аксель и Лило не могли убежать далеко. Я просто прочесал все переулки поблизости. Разумеется, по системе. И наткнулся на часы.

— А Марко теперь снова дома, у родителей, — рассказала им госпожа Каша. — Я думаю, дня через два он поправится и наберется сил. Этот Анатоль его совсем не кормил. Но я пригласила Марко в субботу пойти с нами в театр на «Призрак Оперы». Билет для него я уже заказала.