Он вынес велосипед из-под навеса, отпер замок, надел рюкзак на спину и приготовился ехать. Но тут заметил помятую белую машину. Опять она у ворот. Второй раз за одну неделю.

Все знали этого человека в белой машине.

Лет двадцати, лысый, с двумя обломками на месте передних зубов и пятью металлическими гвоздиками в ухе, он не раскрывал своего имени. Все звали его звали Шкодой — по марке автомобиля, но кто-то ещё помнил, что он Джек, и когда-то учился в Брукленде. Если так, то он вроде незваного призрака: то он тут, на глазах, то его уже нет — каким-то образом он чуял приближение полицейской машины или любопытного учителя.

Шкода продавал наркотики. Лёгкие — тем, кто помладше, а наркотики потяжелее — шестиклассникам, настолько глупым, чтобы покупать их. Алексу казалось невероятным, что Шкоде, распространявшему свои маленькие пакетики при свете дня, всё сходило с рук. Конечно, в школе существовал кодекс чести. Ни на кого не доносили, даже на такую крысу, как Шкода. К тому же, если бы Шкода погорел, то погорели бы и другие друзья, одноклассники.

Наркотики никогда небыли серьёзной проблемой в Брукленде, но с недавних пор начались перемены. Кое-кто из семнадцатилетних начал покупать наркотики у Шкоды и, как если бы в бассейн бросили камень, круги быстро разошлись во все стороны. Школу накрыла лавина воровства, стало известно, что старшеклассники запугивают детей из младших классов и отнимают у них деньги. Товар Шкоды дорожал, покупали его больше, хотя прежде он стоил недёшево.

Алекс смотрел, как неуклюжий широкоплечий парень, темноволосый и прыщеватый, подошёл к машине, на минуту задержался у окошка и двинулся дальше. Его охватила ярость. Парня звали Колин, и всего год назад он был одним из лучших друзей Алекса. Вообще-то Колин дружил со всеми. Но потом всё изменилось. Он стал угрюмым, ушёл в себя. Возникли проблемы с учебой. Из-за наркотиков от него все отвернулись. Сам Алекс никогда особенно не задумывался о наркотиках, твердо зная, что никогда не будет их принимать. Он понимал, что человек из белой машины травит не только десяток глупых ребят. Он травит всю школу.

Показался патрульный полицейский, он шёл к воротам. Автомобиль будто испарился, лишь грязный выхлоп оставил чёрное облачко. Ещё не соображая, что делает, Алекс уже вовсю крутил педали: он проехал игровую площадку и вильнул в сторону от секретарши, тоже собиравшейся домой.

— Потише, Алекс, — крикнула она и вздохнула — он не обратил на неё внимания. Мисс Бедфордшир всегда тепло относилась к мальчику, хотя сама не знала, почему. Ей единственной пришло в голову: не случилось ли с ним чего-нибудь похуже простуды?

Белая Skoda набрала скорость, свернула налево, потом направо, и Алекс решил, что потеряет её. Однако машина вывернулась из лабиринта переулков, ведущих к Кингз-Роуд, и, попав в неизбежную четырёхчасовую пробку, застряла в двухстах метрах впереди.

В начале двадцать первого века транспорт в Лондоне ездит в среднем медленнее, чем в викторианскую эпоху. Во время рабочего дня обычный велосипед обгоняет любую машину, куда бы та ни ехала. А у Алекса был не «обычный» велосипед. Он по-прежнему ездил на Concord Junior Roadracer, собранном специально для него в мастерской на той же улице в Холборне, где она открылась более пятидесяти лет назад. Недавно он усовершенствовал свое средство передвижения, добавив комбинированный тормоз и систему передач с управлением на руле, так что достаточно было щёлкнуть пальцем, чтобы велосипед переключился на следующую передачу, и лёгкие титановые звёздочки продолжали плавно крутиться.

Алекс догнал автомобиль, когда он завернул за угол и присоединился костальным на Кингз-Роуд. Оставалось надеяться, что Шкода не уедет из города, правда, Алекс был почему-то уверен в нежелании наркодилера бежать. В конце концов Шкода выбрал Брукленд не потому, что когда-то там учился. Школа находилась не слишком близко, но и не слишком далеко от его дома.

Зажегся зеленый цвет, и машина тронулась с места. Алекс медленно ехал позади, пропустив несколько машин, на случай, если Шкода посмотрит в зеркало заднего вида. Они оказались на углу под названием Конец Света, когда пробка рассосалась, поэтому Алекс снова переключил передачу и прибавил скорость. Автомобиль проехал Парсонс-Грин и направился к Патни. Алекс сменил полосу, подрезав такси, и в награду его оглушил вой гудка. Становилось жарко, рюкзак с книгами тянул вниз. Сколько ещё ехать? Что делать потом? Алекс задумался, правильно ли он поступил; когда машина свернула, и стало ясно, что цель близка.

Skoda заехала на временную асфальтированную стоянку рядом с Темзой, недалеко от моста Патни. Алекс стоял на мосту, пропуская автомобили, и смотрел, как дилер выходит из машины и куда-то идет. Район перестраивался: ещё один престижный многоквартирный дом должен был закрыть небо над Лондоном. Сейчас будущее здание представляло собой уродливый каркас из стальных балок и бетонных плит. Вокруг сновали люди в касках. Стояли бульдозеры, бетономешалки, и над всем возвышался гигантский канареечно-жёлтый кран. На плакате было написано:

Интересно, какие дела у Шкоды на строительной площадке? Казалось, он идет к входу. Но вдруг свернул в сторону. Алекс в растерянности следил за ним. Стройка вклинилась между мостом и зданиями современной постройки. Был виден паб, что-то вроде современного конференц-зала, полицейский участок и, наконец, стоянка со служебными машинами. Рядом со стройкой в тёмную воду врезался деревянный пирс, у которого стояли две моторки и ржавела старая железная баржа. Сначала Алекс не заметил пирс, но Шкода прошёл по нему и перепрыгнул на баржу. Открылась дверь, и он исчез за ней. Значит, вот его жилье. Вечерело. Алекс был уверен, что Шкода не отправится на прогулку по Темзе.

Алекс снова сел на велосипед и медленно поехал к автостоянке. Спрятав велосипед и рюкзак, он продолжил путь пешком, сбавив скорость около пирса. Страха не было. В таком людном месте Шкода ни на что не осмелился бы. Алекса же вело любопытство. Что наркодилер делал на барже? Ну и местечко он выбрал. Алекс не знал, что ему делать, но не мог устоять перед своим любопытством. Надо взглянуть и решить на месте.

Заскрипели доски. Баржа называлась «Синяя тень», но краска почти полностью облупилась, кругом ржавое железо и грязная, скользкая под ногами палуба. Метров десяти, квадратная, с единственной каютой в центре, баржа сидела глубоко в реке, и нетрудно было предположить, что большая часть жилых помещений расположена под водой. Алекс присел на корточки, притворившись, что завязывает шнурки, и надеясь что-нибудь высмотреть в узкие, покосившиеся окна. Но их закрывали шторки. Что дальше?

Баржа была пришвартована с одной стороны пирса. С другой борт к борту стояли две моторки. Шкода искал уединения, но и без света обойтись не мог. Надобности же задергивать шторки со стороны реки не было. Чтобы заглянуть в те окна, Алексу нужно было забраться на баржу. Он на секунду задумался. Рискнуть стоит. Стройка рядом. Никто его не тронет, когда вокруг столько народа.

Алекс медленно перенес одну ногу на баржу, потом спрыгнул на неё. Он боялся, что баржа качнётся и выдаст его. И точно, палуба накренилась. Но Алекс выбрал правильный момент: Мимо, направляясь в город, вверх по реке шёл полицейский катер. Естественно, баржа закачалась, а когда волна сошла, Алекс, согнувшись, крался к двери каюты.

Он услышал музыку. Громкий электронный бит. Ему не хотелось этого делать, но другой возможности заглянуть внутрь не было. Поискав не слишком заляпанное маслом место на палубе, он лёг на живот. Цепляясь за поручень, перегнулся за борт, потом повис на поручне — он висел над рекой головой вниз.

Так и есть. Окна с этой стороны не были зашторены. Через грязные стекла он видел двух мужчин. Шкода сидел на койке и курил. Другой, уродливый блондин с кривой усмешкой и трёхдневной щетиной, в рваной толстовке и джинсах, варил на конфорке кофе. Музыка звучала с полки под потолком — там стоял гетто-бластер.[3] Алекс осмотрел каюту. Ничего, кроме двух коек и крохотной кухни. Баржу приспособили для понятных целей. Шкода с приятелем превратили её в плавучую лабораторию.