И он ушел, оставив ее в состоянии бессиль­ной ярости. Впрочем, к чему трепать себе не­рвы? Какой смысл в устроенной ей сцене? Сильные мира сего всегда были и будут рав­нодушны к чувствам всех остальных. Для мис­тера Стэнли Гилбрайта она не больше, чем ин­струмент, которым он воспользовался для до­стижения своей цели, — взятый напрокат и оплаченный. Когда в ее присутствии нет необ­ходимости, лучше держаться в тени и помал­кивать. Что бы ни происходило вокруг.

Орланда снова спустила Камиллу на землю и смотрела, как девочка развлекается, соби­рая мелкие камешки и бросая их обратно. По­том, когда это занятие ей наскучило, малыш­ка протянула руку.

— Устала, родная? Ну хорошо, давай воз­вращаться.

Они медленно прошли по дорожкам к черному входу в дом. Так Орланде было спокой­нее. Домоправительница, которую звали А Ма Тан — как выяснилось за завтраком, — оче­видно, смирилась с их присутствием в особ­няке. Она вела себя с ними с грубоватой пря­мотой, скрывающей золотое сердце.

— Молоко для девочки готово, — сказала китаянка, когда Орланда заглянула в дверь.

Камилла проковыляла прямо к старухе, выразив таким образом уверенность в том, что та ее любит. А Ма Тан усадила ее за стол, по­ставила перед ней кружку молока.

— Молоко, — сказала она и несколько раз повторила слово.

— Мо… — подхватила Камилла, быстро вы­пила и просияла. — И-и-и…

— Она просит еще, — робко пояснила Ор­ланда.

А Ма Тан наполнила снова кружку и улыб­нулась, глядя на малышку.

— Она хорошая девочка. Хоть и без отца. — Затем перевела взгляд на Орланду и добавила: — Ты любишь ее, я вижу. И это делает тебя хоро­шей женщиной.

Глаза Орланды наполнились слезами. Домо­правительница привычно поцокала языком и поставила перед ней дымящуюся чашку кофе. Потом долила Камилле молока.

— Пейте, — сказала она обеим.

К безграничному удивлению Орланды, день прошел превосходно. А Ма Тан взяла их под свое покровительство и даже сумела среди мноначисленных дел найти время для Камиллы, что несказанно понравилось малышке. Моло­дая женщина принесла в кухню игрушки и ус­троилась рядом с девочкой на краю длинного стола.

Пока домоправительница собирала и отно­сила наверх ланч для миссис Гилбрайт, загля­нул By Линь и сообщил, что госпожа Марго уехала. Судя по тону, старик не испытывал к экс-невесте хозяина слишком уж нежных чувств. Сам Стэнли еще раньше умчался в го­род, и рев мотора его автомобиля на выезде из ворот усадьбы заставил А Ма Тан нахму­риться.

Орланда, правда, испытала облегчение. На­сколько же проще ей было находиться среди прислуги. Впрочем, говорила она себе, тут мое законное место.

Ланч оказался настоящим пиршеством, а потом… Потом А Ма Тан отвела свою подо­печную и Камиллу к бассейну. Вода поблески­вала под яркими солнечными лучами, и де­вочка, обожающая купаться, радостно зало­потала.

— А мистер Гилбрайт не будет возражать? — робко спросила Орланда.

А Ма Тан на миг поджала губы.

— Ты — миссис Гилбрайт. Нет-нет, не гово­ри, что только по названию! Ты — его жена. И если тебе хочется плавать — плавай сколько угодно. Хочешь загорать — загорай!

Орланда не могла противиться искушению. Вода в бассейне прогрелась на солнце, и Ка­милла визжала от удовольствия и плескалась в резиновом круге, поднимая тучу брызг, без риска простудиться. Накупавшись вволю, она немедленно уснула на шезлонге. А Орланда наслаждалась солнечной ванной. В одном она была стопроцентно уверена: такой роскоши в ее жизни больше не будет никогда. И что бы ни творилось вокруг, она намерена сполна вос­пользоваться тем, что предоставила судьба. Семейные распри Гилбрайтов не имеют к ней ни малейшего отношения.

Они с дочкой провели тихий вечер в обще­стве старых слуг. Никто не посылал за ними. Стэнли, к великому облегчению Орланды, в особняк не вернулся.

— Он остался в городской квартире, — нео­добрительно сказала А Ма Тан.

Позже, когда вернулись в спальню и ма­лышка Камилла уснула, Орланда сидела на кровати, пила принесенный ей кофе и читала. Потом подошла к открытому окну и выгляну­ла в сад.

Моя вторая ночь в Гонконге, подумала Ор­ланда, впивая ароматы цветов. Кошмар сид­нейской комнаты казался отсюда нереальным. Мне повезло больше, чем можно было даже мечтать.

И тут перед ее внутренним взором возник­ло красивое мужское лицо с серыми глазами и упрямым подбородком. Сердце на секунду остановилось, потом помчалось галопом. О да, Стэнли Гилбрайт как раз тот мужчина, что за­ставляет сильнее биться женские сердца.

Но он недоступен, недоступен для нее, словно находится за тысячи миль, хотя и яв­ляется ее законным мужем.

Орланда вздохнула, закрыла окно и улег­лась в кровать, стараясь не потревожить спя­щую дочку.

Стэнли гнал «ягуар» на большой скорости, с легкостью догоняя и обходя все остальные машины. Ему полагалось бы пребывать в от­личном расположении духа. «Гилбрайт трейдинг интернешнл» наконец-то принадлежала ему безраздельно. Но радости он почему-то не ис­пытывал. Ему не хотелось неприятных столк­новений с матерью, но еще больше — встреч с девицей, которую он сделал своей женой на ближайший год.

Она вызывала у него острое чувство психо­логического дискомфорта.

Для этого нет никаких причин, убеждал себе Стэнли, глубже вдавливая педаль газа. Я фи­нансово обеспечиваю ее на всю жизнь. Ей не на что жаловаться.

Кроме того, что она попала в чужое место, не зная ни традиций, ни обычаев, а куча незнако­мых людей демонстрирует ей свое презрение и ненависть, тихо возразил ему внутренний голос.

Стэнли крепче сжал губы и резко приба­вил скорость. «Ягуар» фыркнул, возмущенный подобным обращением.

И ты после вчерашнего скандала и отвра­тительной сегодняшней сцены уезжаешь и ос­тавляешь ее одну, хотя знаешь, что твоя мать дома, снова напомнил о своем существова­нии противный голосок в сознании.

А что еще делать? Бесцельно сидеть в особ­няке, бродить по саду? Да у него куча дел, ему необходимо быть сегодня в головном офисе фирмы, взять бразды правления в свои руки. Ради этого он и пошел на этот нелепый брак. Он вер­нулся домой не за тем, чтобы нянчиться с не­счастной оборванкой лишь потому, что женил­ся на ней накануне днем. К тому же она знала, на что идет, когда подписывала документы.

Нет, не знала, продолжал настаивать на своем мерзкий голосок в голове, лишая Стэн­ли покоя. Все было именно так, как Орланда тебе и сказала: она не знала, что окажется по­среди минного поля семейных распрей. Она доверилась тебе, когда ты сказал, что ни ей, ни девочке ничего не угрожает. А тут…

Ну ладно, мрачно подумал Стэнли, у меня все равно нет причин переживать по этому поводу. Эта Орланда всего-навсего не очень смышленая сиднейская девчонка, которая и забеременела скорее всего от нехватки ума. Раз­ве ей понять, о чем они все так кричали вче­ра? А сегодня… что ж, сегодня ей представи­лась возможность насладиться удобствами жиз­ни в особняке миллионеров.

Стэнли знал, что мать не появится рядом с его «женой», а запрется в библиотеке, пребы­вая в молчаливой ярости, что Марго покинет дом сразу после него, что By Линь и А Ма Тан позаботятся о девчонке и ее ребенке. Придя к этому выводу, он прогнал смутное беспокой­ство и сильнее надавил на педаль газа. Мощ­ный автомобиль летел вперед, и Стэнли снова переживал давно знакомый восторг от боль­шой скорости.

Однако тревожные мысли вернулись, ког­да он подъехал к дому и увидел стоящий у входа автомобиль. Ага, догадался Стэнли, при­было подкрепление.

И неудивительно. Мать всегда, во всех не­приятных ситуациях искала поддержки у един­ственной дочери, старшей сестры Стэна и Майка, особенно когда хотела пожаловаться на выходки сыновей. Впрочем, на Майка она никогда не жаловалась… Ладно, Флоренс мо­жет говорить все что ее душе угодно по поводу его поступка. И она, конечно, не откажет себе в этом удовольствии, острый язычок не по­щадит никого. Но это ничему не поможет. Он, Стэнли, перехитрил-таки мать…