Уже в конце ужина дон Сальвадор сказал Ричарду:

— Я только что вспомнил, что знаю человека, который может вам помочь. Это барон фон Тумм. Во время войны он занимал высокий пост — что-то вроде группенфюрера СС, — и впоследствии сумел скрыться в Южной Америке. Теперь он, конечно, уверяет, что всегда был против Гитлера и едва избежал ареста за участие в заговоре генералов. Похоже, Ван Рейн ему верил. Во всяком случае, они немало времени проводили вместе, и Ван Рейн вполне мог посвятить его в свои планы.

— А вы можете меня с ним познакомить?

— Конечно, — дон Сальвадор улыбнулся, продемонстрировав два ряда безукоризненных зубов. — Как вы знаете, наш клуб имеет загородное помещение. Барон очень любит гольф, и завтра, в воскресенье, наверняка появится там, чтобы сыграть пару раундов. Я буду рад, если мы с вами завтра встретимся там и попробуем разыскать барона.

Дон Карлос тоже приглашал его на ланч, но Ричард предпочел приглашение дона Сальвадора.

На следующее утро Саймон и Ричард обменялись впечатлениями. Саймон превосходно поужинал с Мирандой, после чего они два часа слушали пластинки Брамса, Листа и Бетховена. Когда Ричард рассказал ему про барона, в карих глазах Саймона вспыхнуло подозрение.

— Странные друзья у Рекса. Вряд ли он клюнул на историю о невинной нацистской овечке, которая в душе ненавидела Гитлера. Что-то здесь не так.

Около полудня Ричард поехал в загородный клуб и сразу попал в бесконечный поток автомобилей — богатые горожане уезжали на выходной на прекрасные пляжи Тигре или на пикники. Солнце раскалило машину едва ли не докрасна, и Ричард с трудом мог разглядеть дорогу. Наконец, весь мокрый, он выкарабкался из машины перед белым деревянным зданием клуба.

Дон Сальвадор радушно приветствовал его и повел куда-то. Клуб занимал значительно большую площадь, чем ему подобные в Европе. Здесь было четыре плавательных бассейна, причем один — специально для слуг. На лужайках под разноцветными зонтиками расположились на отдых семьи богачей Буэнос-Айреса, а их дети, звонко хохоча, бегали вокруг или плескались в бассейнах.

К облегчению Ричарда, их путь скоро привел на тенистую веранду, где ему предложили ледяной оранжад. С веранды открывался вид на ярко-зеленые площадки для гольфа.

Ричард скоро обнаружил, что его собеседник не только красив, но и чрезвычайно умен. Он много путешествовал, особенно по США, и хорошо знал все страны Центральной и Южной Америки. Говорил он дельно и живо, часто улыбаясь. Несмотря на все это, что-то в нем Ричарду не нравилось. Он не мог определить что. Быть может, гордыня и привычка властвовать?

Они перешли на крепкие напитки, когда дон Сальвадор заметил идущего по полю барона и пригласил его присоединиться к ним.

Фон Тумм в конце войны серьезно пострадал, когда самолет, на котором он летел, был сбит. Он был сгорблен и при ходьбе вздергивал левое плечо. Вдобавок и Лицо его было перекошено, как после апоплексического удара. При этом в его крепко сбитой, квадратной фигуре чувствовалась большая сила. Он поприветствовал их хриплым голосом с едва заметным немецким акцентом и сел за стол. Когда принесли напитки, дон Сальвадор спросил, знает ли он что-нибудь о Рексе.

Барон живо улыбнулся:

— Нет. Наш друг Рекс покинул Буэнос-Айрес три недели назад. Его отъезд был для меня полной неожиданностью. Причин я не знаю.

Дон Сальвадор объяснил, что английские друзья Рекса разыскивают его по срочным финансовым делам. Не знает ли он кого-нибудь, кто мог бы знать о планах Рекса?

Барон, чуть поколебавшись, сказал:

— Я знаю одну женщину, с которой он часто общался. Это Сильвия Синегист. Но ее сейчас нет здесь. Если вы хотите с ней поговорить, вам придется отправиться на край земли.

Глава четвертая

ДАЛЬНЕЙШЕЕ ПУТЕШЕСТВИЕ

— Сильвия Синегист? — переспросил Ричард. — Это кинозвезда 30-х годов?

— Да, она снялась в двух фильмах, но потом предпочла выйти замуж за своего продюсера, — ухмыльнулся фон Тумм своей кривой улыбкой. — Это было три брака назад. Но она все еще носит фамилию, под которой снималась. Ее последние два мужа были миллионеры, и если она решит снова выйти замуж, то наверняка за миллиардера. Более скромным персонам — актерам, писателям и прочим — приходится довольствоваться ролью любовников.

— Так вы говорите, Ван Рейн ее близкий друг?

Барон кивнул, по-прежнему криво улыбаясь.

— Самый близкий. Он просто не отходил от нее, и я не удивлюсь, если узнаю, что он ее любовник.

— Тогда достаточно велики шансы, что она может знать или хотя бы предполагать, где он находится сейчас. Но что вы имеете в виду, когда говорите про край земли?

Дон Сальвадор улыбнулся.

— Фон Тумм имел в виду Пунта-Аренас. Это самый южный город в мире, на самом краю Чили. В декабре-январе, когда в Буэнос-Айресе жарче всего, красивые дамы предпочитают уезжать куда-нибудь поближе к морю.

— И вы, уверены, что мадам Синегист там? — Ричард посмотрел на барона.

— Совершенно. Она обожает садоводство. Несколько лет назад она купила там дом с цветником и с тех пор проводит там каждую зиму. Говорит, там удивительные цветы.

— Я думал, там сплошной снег и лед.

— Это зимой, — сказал дон Сальвадор, — но сейчас там очень красиво. Лично я предпочитаю Рио-Гальегос или Пуэрто-Монтт в Чили. Там теплее и веселее.

Барон согласно кивнул.

— Так и есть, но, уверяю вас, Сильвия предпочитает Пунта-Аренас. Она уехала туда через пару дней после исчезновения Ван Рейна.

— А вы могли бы письменно представить меня мадам Синегист?

— С величайшим удовольствием. Где вы остановились?

— В «Пласе».

— Очень хорошо, — Барон встал. — Завтра утром я пришлю вам записку. А сейчас извините, я обедаю с другом.

Когда он отошел своей дергающейся походкой, в которой, однако, сохранялась немецкая военная выправка, Ричард поблагодарил дона Сальвадора и добавил:

— Странно, что Ван Рейн сдружился с этим фон Туммом. Еще с войны у него стойкая неприязнь ко всем немцам.

— Мне это тоже странно, — ответил дон Сальвадор. — Но, должно быть, у них есть общие интересы. Может, это покер, а может, Сильвия Синегист.

После ланча Ричард вернулся в отель, разделся и принял холодный душ, что никогда не входило в его привычку. После этого он лег в постель и дремал, ожидая Саймона. Тот появился только в шесть.

— Где ты был? Я уже начал беспокоиться.

— О, у Рекса, — весело ответил Саймон. — Завез племяннице цветы, и она попросила меня остаться на ланч.

— Навещаешь больную? Как-то странно видеть тебя в роли сиделки.

— Конечно, Миранде живется не очень-то весело. Но я общаюсь с ней не из жалости. Она очень мила — умная, но не злая, как большинство умных женщин. Можешь ругаться, но я сказал, что мы с тобой завтра придем к ней на ланч. Она хочет познакомиться с тобой.

— Я не против, — сказал Ричард. — Во всяком случае, пока мы еще здесь. Но скоро нам придется отправиться в Пунта-Аренас, — и он рассказал Саймону о разговоре с фон Туммом.

Саймон согласился, что времени терять нельзя, и они тут же отправились выяснять обстановку. Оказалось, что Пунта-Аренас находится в четырнадцати тысячах миль от Буэнос-Айреса, и поезда туда не ходят. Часть пути можно было проделать только на лошадях, поскольку даже машины, не могли пробраться через горы. Альтернативный путь, через Магелланов пролив на пароходе, занимал трое суток. К их удаче выяснилось, что в прошлом году с Пунта-Аренас открылось воздушное сообщение, и туда каждую среду летает самолет, если набирается достаточно пассажиров.

Для экономии времени Саймон попросил портье заказать места на самолет для них с Ричардом и сказал, что в случае необходимости они оплатят и свободные места.

Вечером они ужинали в ресторане с кабаре. Танец пародировал бой быков, где двое мужчин изображали быка, а очаровательная девушка в костюме тореро сперва поражала его, а потом вновь воскрешала. Костюмы танцоров были весьма скромными по причине проводимой Пероном борьбы с безнравственностью.