— Правда? — Крис остановился у мраморного фонтана, украшенного резным орнаментом, и с любопытством посмотрел на нее. — Расскажи-ка мне об этой Лефки. Ее муж киприот?

— Да. Его зовут Пол. Он обращается с Лефки как с равной, словно… словно они живут в Англии или во Франции. И куда бы она ни захотела поехать, он едет вместе с ней. Знаешь, — доверчиво продолжала Джуди, — Лефки сказала мне, что в последний раз привезла из Лондона серебряной посуды на три тысячи фунтов!

К ее удивлению, на Криса это не произвело ни малейшего впечатления. Его тон снова стал сухим и резким:

— Надеюсь, тебе не придет в голову потратить три тысячи на серебро или, скажем, отправиться в Лондон?

Она закусила губу.

— Что ж, я действительно ничего не понимаю в серебре, и меня вполне могут обмануть.

— Пусть и это тебя не беспокоит, — чуть мягче ответил Крис, и уголки его губ тронула слабая усмешка. — Я не дам тебе три тысячи и не повезу тебя в Лондон.

Его сарказм обидел ее. Она понимала, что если уступит сейчас, то все ее маленькие победы, давшиеся ей с таким трудом, уже не будут ничего стоить.

— Я уже сказала, что не собираюсь покупать серебро, — тихо сказала Джуди, подошла ближе и взглянула ему прямо в глаза. — Но я действительно хочу путешествовать.

Он молчал. Она с отчаянием воскликнула:

— Если Лефки может путешествовать, то почему нельзя мне?

На его губах появилось то же подобие усмешки.

— Лефки… — задумчиво повторил он. — Тебе следовало бы меня с ней познакомить. Уверен, она бы мне понравилась.

Джуди оторопело уставилась на него. Не дразнит ли он ее? Но нет, не похоже… Просто сегодня он немного другой, не такой, как всегда. Ей вдруг стало от всего сердца жаль, что он совсем не похож на Ронни: ему не хватает веселого нрава, общительности. Ах, если бы не это, у них могло бы все получиться! И кто знает, быть может, он стал бы ей настоящим мужем…

— Да, — ответила ему Джуди, — Лефки сильно отличается от других киприотских девушек. Она добилась равноправия в собственной семье.

— Говоришь, она твоя лучшая подруга?

Джуди кивнула. Ее взгляд устремился вниз, захваченный великолепным видом горных террас и склонов, сбегающих к воде. В листве деревьев пели цикады, воздух заметно потеплел, как это всегда бывало в конце июня…

— Лефки тоже училась во Франции, — добавила она. — У нас с ней много общего.

— О, в этом я не сомневаюсь, — сухо отозвался Крис.

Его слова прозвучали достаточно резко для того, чтобы Джуди почувствовала в них скрытый смысл. Она вопросительно посмотрела на мужа, но тот отвернулся, подошел к стоящему среди розовых кустов шезлонгу, опустился в него и уставился куда-то вдаль. Затянувшееся молчание грозило перерасти в неловкую сцену, и с преувеличенным безразличием Джуди сказала:

— Но ты не ответил мне, Крис. Я сказала, что хочу путешествовать, и спросила, куда направляется «Андромеда».

Он не слушал ее. Его глаза следили за фигуркой в розовом, взбирающейся вверх по склону. Проследив направление его взгляда, Джуди увидела высокую стройную девушку лет двадцати пяти. Темноволосая, покрытая золотисто-бронзовым загаром, она не походила на туристку, прибывшую сюда на прогулочном корабле. Девушка уверенно шла вперед, она явно знала эту дорогу и не раз уже ходила по ней. На пути ее лежал только дом Криса, куда, видимо, она и направлялась. Джуди посмотрела на мужа. Тот неотрывно следил за приближающейся фигуркой, брови его были нахмурены. С неожиданной резкостью Джуди повторила:

— Я спросила тебя, куда направляется «Андромеда»!

Он оторвался от созерцания девушки в розовом и рассеянно ответил:

— «Андромеда»? Сначала к каким-то островам, а потом в Египет.

— В Египет? — Ее глаза загорелись. — Я всегда мечтала попасть туда! Мы сможем отплыть на «Андромеде» через месяц?

— Вместе? — почти ласково спросил он, но выражение его глаз заставило Джуди насторожиться.

— Вряд ли ты отпустишь меня одну, — осторожно начала она. — И это, наверное, неправильно, но у тебя есть причины так поступить… — Она покраснела, Крис улыбнулся ей, но вся его кажущаяся терпимость мгновенно испарилась, едва он заговорил:

— Правильно это или нет, Джуди, значения не имеет. Это просто нереально. Одну я тебя никуда не отпущу.

Его слова были словами мужа-тирана, привыкшего повелевать и знающего, что его слово — закон. Джуди лихорадочно искала доводы, которые могли бы смягчить его, но прежде чем нужные слова были найдены, Крис снова заговорил, на этот раз тоном радушного хозяина:

— Здравствуй, Корина, очень рад снова видеть тебя. Ты давно на острове?

— Около месяца. — Ее карие глаза изучающе разглядывали Джуди. — Я продала четыре картины и смогла вернуться. Джордж очень мил, он снова сдал мне комнату на верхнем этаже.

— Познакомься с моей женой Джуди. Джуди, дорогая, это Корина Мур. Она художница и мой старинный друг. Корина приезжает на Гидру рисовать.

Корина… Та самая, на которой он чуть не женился! О, если бы он женился на ней, Джуди смогла бы выйти замуж за Ронни!

— Здравствуйте, — сказала Корина и протянула ей руку. — Ты не говорил мне, что помолвлен с младенцем, — смеясь, добавила она, обращаясь к Крису. — Сколько лет этой девочке?

Джуди стиснула зубы, ее лицо побледнело. До сих пор она и не подозревала, что в ней может проснуться такая злость. С трудом взяв себя в руки, она ответила самым невинным тоном:

— Через два месяца мне исполнится восемнадцать. Как видите, не так уж я и молода… — Она выдержала паузу и продолжила: — Но я понимаю, почему вы приняли меня за ребенка, мисс Мур, ведь вам-то, наверное, уже за тридцать?

Ей никогда еще не доводилось никого оскорблять, будь то сознательно или невольно. Строгое воспитание, усвоенные с самого раннего детства хорошие манеры — все, казалось бы, должно было помешать ей сказать то, что она сказала. Но эта девица сама напросилась, говорила себе Джуди, следя за тем, как щеки Корины заливает краска. Она бросила на мужа быстрый испуганный взгляд. Он смотрел на нее в полном изумлении, но в его глазах мерцал какой-то странный веселый огонек.

Первым заговорил Крис:

— Дорогая моя, как тебе не стыдно! Корина мой друг и наш гость!

«Незваный гость», — мысленно добавила Джуди, сама еще не понимая, почему с первого же взгляда так невзлюбила ее. Извиняться не хотелось, но этого требовали приличия.

— Простите, — пробормотала она, — я сказала, не подумав.

Весьма двусмысленная фраза, но большего она от нее не дождется!

Корина смотрела на нее в упор, и в ее взгляде сквозила открытая вражда. Но Джуди снова обрела уверенность в себе. Она больше не сиротка, попавшая под суровую опеку своего деда. Нет, теперь она жена… Жена, которая не намерена спускать обид ни собственному мужу, ни его бывшим любовницам.

Через три дня приехала Флория, и между девушками сразу завязалась дружба. По утрам, пока Крис был занят, они вместе купались в бассейне, ходили в гавань и на пляж, где плавали или просто сидели, смотрели на сияющее небесно-голубое море и болтали. Джуди рассказала Флории о себе, о своем детстве, о Франции, о том, что через несколько месяцев после возвращения оттуда вышла замуж… короче говоря, обо всем, кроме Ронни. Что удержало ее? Трудно сказать. Когда она поняла, что никогда больше не увидит Ронни, то решила, что жизнь ее на этом кончилась. Но оказалось, что сердечная рана не смертельна, а Крис вовсе не так отвратителен, как казалось раньше. Джуди готовила себя к постоянным унижениям, к жизни рабы, вынужденной мириться с холодностью мужа и его изменами, но в ней внезапно проснулась смелость (в чем немало помогла ей Лефки), и это сразу же окрасило все в другие тона.

— А теперь расскажи мне о себе, — попросила она Флорию и со смехом добавила: — Как видишь, история моей жизни заняла не больше пяти минут.

— О, моя будет еще короче. Мне меньше повезло, во Францию меня не послали. У отца совершено старомодные взгляды на образование. Даже Крис учился в Афинах.