— Умираю! Хоть кто — нибудь мне поможет?! Помру — даже сынок не придет попрощаться! В глазах темно, дышать нечем! Спасите!

При этом вертелся дракон юлой, а его кишечник издавал совершенно недвусмысленные звуки, которые в маленькой избушки звучали довольно угрожающе.

— Разойдись! — рявкнула я. — На что жалуетесь, больной? Где болит? Что случилось?

Дракон приоткрыл один глаз на левой голове и выдохнул:

— Пусть мой друг расскажет, а я не могу — мне плохо!

Я оглядела местных в поисках названного очевидца. Из толпы выглянул кот- переросток и вальяжной походкой двинул в мою сторону. Приблизившись, он приобнял меня лапкой и отвел в сторону. Я тут же дала себе слово ничему больше вообще не удивляться.

— Разрешите представиться: Кот — Бегемот собственной персоной! Я все вам расскажу. Змей Горыныч, он же — Троглодит Иванович, был у меня в гостях в Москве. Я его водил на экскурсии по городу, в кино, а потом мой друг проголодался. Мы съели шаурму за 50 рублей на Маяковке, и его скрутило не по-детски. Я быстро телепортировал его сюда. Бабушка Яга лечила, как могла. — Кот ткнул лапкой в сторону, указав на бабульку с двумя зубами во рту. Та тут же отвесила низкий поклон и присела в глубоком реверансе, смешно оттопырив костяную ногу. — Но все без толку! Бабушка сказала, что вылечить его сможет только тот, кто знает, где растет эта пища и как ее готовят. Вот, — добавил, потупясь, Бегемот. — Вы нам поможете? А то, знаете ли, фольклорный элемент все — таки, сколько сказок погибнет! Да и сынок без отца останется, — закончил рассказ Кот и призывно заглянул мне в глаза.

— Кто ж жрет шаурму у наших таджиков?! — Мой вопль заставил всех, включая Троглодита Ивановича, вздрогнуть. — Это ж даже люди не все едят! — Кот быстренько начал изучать потолок.

После осмотра Змея мне все стало ясно.

— Желудок надо промыть и все! Где у вас клизма?

На мой вопрос вся сказочная братия удивленно вскинула брови и выпучила глаза. Одна баба Яга сосредоточенно хмурила брови.

— Что такое клизма? — спросил меня Вася. — Трава лечебная, да?

— Почти, — бодро ответила я. — Так, где клизма?

— Сейчас, сейчас, миленькая, — прошамкала бабуся и сгинула в недрах избушки. Через несколько минут Яга появилась с огромной клизмой в руках и широкой улыбкой на сморщенной физиономии. Подмигнув мне, бабуся уточнила:

— А где ставить будем? У меня избушка ветхая — не выдержит. Может, в чистом поле?

— Ладно, — согласилась я. — Выносите больного.

Сгрудившись вокруг Троглодита Ивановича, сказочная братва стала пытаться вытолкнуть больного наружу. Тот упирался, как мог. Когда ж он увидел, чем конкретно его будут лечить, Змей зарыдал в голос:

— Люди добрые! Что ж это делается! Я ж мужик! Я не могу на это пойти! Мне нельзя! — Позеленев на глазах изумленной публики до цвета болотной тины, Троглодит неожиданно перешел на блатной жаргон: — Волки позорные! Опустить решили?! Да я вам пасти порву, моргалы выколю! Да век воли не видать! Сдохну, а на петуха не подпишусь! Я сказал! — рявкнул он в конце своей пламенной речи и без чувств свалился на пол.

— Теперь его точно наружу не вытащим, — констатировала бабуся, — а избушка моя ветхая! Не дам дом калечить! — неожиданный рявк бабушки привел в себя Змея.

Отчаянно вращая бешеными глазами, Змей сразу же продолжил стращать народ:

— Урою, падлы! В порошок сотру! Сожгу всех к чертовой матери! Не сметь подходить ко мне! Лучше сдохнуть! — вдруг, изменившись в лице, или морде, он взвыл: — Ой, мама, мамочка, спасите! — Живот Змея выдал такую какофонию звуков на несколько октав, что любое пианино сдохло б от зависти. Обхватив живот лапами, Троглодит Иванович пулей вынесся наружу. Из ближайших кустов раздались душераздирающие звуки, которые сопровождались не менее душераздирающими воплями.

— Папанька так уже несколько часов мается, — пожаловался мне младший змеёныш. — Помоги чем — нибудь! Будь человеком! Только клизму не надо, — добавил Вася. — Папа ведь, правда, уроет всех.

— Ладно, уговорили. Давайте капельницу ставить, — вынесла я свой вердикт, забыв, что нахожусь далеко от дома. Ответом мне было гробовое молчание и красочно вытаращенные глаза местных.

— Это что ж за чудо такое? Мне, самой бабе Яге, не ведомое?

— Приспособление такое, — уклончиво объяснила я. — Твою ж…

Я напрочь забыла, где я нахожусь. Точнее, где нахожусь, я понятия не имела, зато точно знала, что здесь ни о капельницах, ни о штативах слыхом не слыхивали. Послать их всех, что ли? Завывания из кустов усилились и перешли на ультразвук. Ладно, не буду вредничать. А где взять необходимые атрибуты? Неизвестно.

— Так быстро объяснили мне, где я нахожусь, и как мне попасть домой? — рявкнула я.

— Ты в параллельном сказочном мире — Фольклор называется, — пояснил мне Бегемот. — А дом твой в другом измерении.

— Так верните меня домой!

— А как же папенька? — взвыл Вася.

— Так для папеньки и стараюсь! — Я не на шутку разозлилась из-за непонятливости местных. Снаружи терзали слух жуткие звуки надолго застрявшего в кустах Троглодита Ивановича. Сказать, что ему было хреново — не сказать ничего. Уж кому, как не мне, знать последствия поедания шаурмы из Московских киосков с немытыми поварами и весьма сомнительными составляющими вышеуказанного продукта. Я знала, как быстро можно попасть в реанимацию после такой стряпни. А местное население смотрело на меня с тоской в глазах, как на буйнопомешанную.

— Быстро! Что стали?! Только не надо мне сказки рассказывать, что перехода в мой мир нету! Меня ж вы сюда как — то припёрли, значит, и назад вернуть сможете! Быстро, кому сказала!

Надо же! Подействовало! Бабуся резво засуетилась возле большой печи в углу избы. Вася стал бегать по комнате по диагонали и что — то бормотать под три своих носа. Кот — Бегемот вальяжно лег на диван и стал строить глазки маленькой серенькой кошке.

— Кстати, а это кто? — я ткнула пальчиком в кошечку.

— Ты что ж, своих не узнаешь?! — зашипела киска. — Я — ТВОЯ кошка Луша! А туда ж — хозяйка! Любящая, между прочим, называется! — Сверкнув зелеными глазами в мою сторону, Луша отвернулась и нагло продолжила светскую беседу с Бегемотом. Я тупо смотрела вперед и снова ощущала катастрофическую пустоту в голове. Мысли покинули буйную головушку и возвращаться не спешили.

— Ну, все готово, лапушка, — вывела меня из глубокого ступора Баба Яга. — Прыгай, милая. С тобой Вася сходит. Ну, помочь там, может надо будет.

Проследив за жестом бабушки, я уперлась взглядом в огромную печь, где весело потрескивал огонь.

— Ты что, бабка, сдурела совсем! Там же огонь горит! — Моя природная вежливость только что помахала мне ручкой и скрылась в неизвестном направлении! Судя по всему, навсегда! — Куда я полезу?! Меня зачем сюда приволокли?! Чтоб убить?! Что я вам сделала? Змеев всяких пытаюсь лечить, пытаюсь не замечать, что сбрендила, а они меня в печь! Да чтоб вас всех понос пробрал, сказочники хреновы! — топнув ногой и закатав рукава, я ринулась врукопашную. Врезав Васе в нос средней головы и по ушам правой, я кинулась догонять бабку. Снаружи раздался очередной вопль: "Помираю, даже ухи никто не даст!".

Я просто озверела! Поймав бабу Ягу за костлявую руку, попыталась сунуть ее в огонь. На визг бабки "пусти, доченька, худо мне!" я никак не отреагировала. А зря! Через секунду по избе пошел странный запах, напоминающий запах болезни Змея — папеньки. Еще через несколько секунд дышать в избушке стало нечем, и я, бросив руку бабки, рванула на воздух.

Прохладный ветерок и взгляд Луши, полный укора, меня отрезвили. В избе стонали и охали, в кустах стенал Змей. Уже плохо соображая, кого ж мне все — таки надо лечить и от чего, я влезла в избушку.

Перед моим взором открылась душераздирающая картина: бабуся корчилась в коликах на полу, Вася с мокрыми штанами носился из угла в угол и орал дурным голосом, Кот — Бегемот философски взирал на все с потолочной балки, на всякий случай ощетинившись.