— Что? — перепугался мэтр.

Клеорн хотел было добавить, что очень советует помощнику перестать быть тряпкой, трепетать, как осиновый лист, и прекратить, наконец, изображать из себя бестолкового спаниеля! Но потом ограничился нейтральным:

— Идите, Лео. Не мешайте работать…

Мальчик мой, да я с удовольствием расскажу о том деле! Оно случилось практически на моих глазах — то есть, конечно же, я имею в виду, что был в те дни в Бёфери, а вовсе не то, что я стоял и смотрел, как преступник размахивает кинжалом налево направо. Знаю ли я, каким кинжалом? Никогда не интересовался оружием, если оно не несет на себе каких-либо чар. Знаю, что заклинание «каменной кожи» добавляет к цене панциря триста, если не четыреста золотых, а лук, для изготовления которого использовалась выращенная друидами[15] древесина, может стоить и того больше, только и всего.

Помню ли я, как выглядела рана? Боги с вами, Лео, мальчик мой! Я не некромант, чтоб интересоваться такими вещами! Я близко к трупу не подойду! Помню только, что мантия Лу была испорчена потёками крови — бр-р-р, что за отвратительное зрелище! Если бы Луиза видела себя со стороны, она бы ни за что не согласилась умереть такой смертью…

Бедняжка Луиза! Она ведь была красавицей. Конечно, это стоило ей целого состояния — но если у тебя есть деньги и магический Талант, можно сохранять внешность шестнадцатилетней девушки хоть целый век! А талант у Луизы был. И не верьте злопыхателям, которые скажут обратное! Луиза могла оттачивать заклинание сутками напролет; она была упорной, смелой и никогда не отступала перед неприятностями. Своего высокого положения среди магов Пелаверино она добилась тяжким трудом — и, поверьте, смерть от руки грабителя была совершенно не тем, что она заслуживала…

Да, Лео, вы угадали — когда-то давно меня и Лу связывало нечто большее, чем преданная дружба. Вам кто-то сказал? А, вы просто стали мудрее…

В таком случае вы должны понять, почему я помню тот день, будто он случился вчера. Разумеется, расскажу вам во всех подробностях. Это мой долг как честного человека.

Кстати, вы знаете, что за поимку преступника была объявлена награда? Надо будет узнать, сохранил ли указ силу сейчас, пятьдесят лет спустя…

Итак, что же случилось в Бёфери за сутки до начала года Бледного Удава.

Вы когда-нибудь бывали на северо-востоке Пелаверино? Нет? Обязательно побывайте, местечко презанятное. Четыреста лет назад, до того, как Пелаверино стало самостоятельным герцогством, Бёфери был деревней, даже не деревней, а простым постоялым двором. Всех достоинств — то, что располагается на пути в Вертано, рядом с полуживым колодцем. Городом Бёфери стал позже, в правление Золотых Герцогов[16]; и поверьте, городом он стал только по названию. Четыре улицы, сотня домов, жалкие предместья — и всё! Да, все дома построены из камня — так исключительно из-за того, что других материалов там днем с огнем не сыщешь. Ни деревьев, ни воды, стайки бродячих собак, голодные волки — разве можно построить величественный город в столь жалкой местности?

Ах, я отвлекся.

Ну, о консорциуме «Фрателли Онести» вы наверняка слышали. Все, как один — прожженные деляги, способные ради лишнего грошика продать собственную бабушку. Собственно, из-за чрезмерной жадности «Фрателли Онести» ограбление и случилось.

«Честные братья» отмечали юбилей — кажется, триста семьдесят лет со дня основания. По этому случаю пелаверинцы собирались устроить грандиозный аукцион: распродать оставленные в залог ценные вещи и заработать на строительство крепостной стены вокруг города. Сей грандиозный проект был воплощен с серьезным недочетом — аукцион назначили на первое утро Нового Года; а ему, как вы знаете, предшествует Лишний день[17].

Хотел бы я знать, кто ввел традицию Лишнего дня… В Пелаверино наемные работники наглеют так, что сказать стыдно! За обычную работу они требуют в шесть, а то и в десять раз больше! И, как вы, должно быть, сами догадались, охранники, стерегущие товары для аукциона, потребовали увеличить их гонорар.

Фрателлы отказались. Еще бы! Из соображений экономии пелаверинцы решили заменить охрану вооруженную охраной магической; они наняли Луизу, чтоб она соорудила Сферу Защиты. Я ей и говорю — конечно же, Лу, соглашайся, это твой шанс заработать доверие «честных братьев»!

Вечером она отправилась в дом фрателлы Ксавьера, в котором и намеревались проводить аукцион, а на утро…

Сначала никому не показалось странным, что в доме царит мертвая тишина. Лишний День, сами понимаете — горничные отлёживают бока, слуги не спешат по поручениям, а утро — слишком раннее время для выпивки, даже для наёмников. Я пришел к дому Ксавьера, постучал, и второй раз постучал; потом попробовал связаться с Луизой по магическому кристаллу — и не получил ответа. Я стал выкликать Луизу, фрателлу, кого-нибудь из слуг; меня услышали прочие обитатели Бурдючной улицы — и четверть часа спустя мы решились взломать ворота.

Это было ужасно, Лео! Первый же труп — конюшонка с распоротым горлом, — мы нашли в трех шагах у ворот. Еще пятерых, в том числе и фрателлу Ксавьера с его амантой, мы отыскали во внутреннем дворике, там же нашлись следы грузового телепорта, с помощью которого вор похитил ценности. Бедняжка Лу отыскалась в большой зале — она лежала, перепачканная кровью, и безмятежно улыбалась, глядя в потолок.

Что, на мой взгляд, произошло? Вы льстите мне, Лео, — я никогда не пробовал себя в магических расследованиях. Поэтому решусь лишь повторить выводы, которые сделал мэтр Мориарти. Почему позвали ллойярдца? Ах, Лео… не хотелось бы вспоминать об этом, на ночь глядя… и вообще, как вспомню, тошнота к горлу подступает… Но, одним словом… Понимаете, вор сначала отравил Ксавьера, его любовницу и слуг, а потом сделал из них зомби. Руками «поднятых» мертвецов преступник вынес все сокровища из дому (одному бы нипочем не справится!), а потом оставил их бесцельно бродить по дворику. Как вспомню эти синюшные лица, мертвый взгляд и сожженные руки — дурно становится!

Так вот. Мэтр Мориарти несколько часов спустя прибыл в Бёфери, поговорил с мертвецами и выяснил следующее. Кто-то, оставшийся неизвестным, подарил фрателле бочонок вина. Хозяева, разумеется, вечером потребовали подать дарёное к столу; слуги тоже попробовали — не досталось только пареньку, присматривавшему за лошадьми. К полуночи все лакомки почувствовали приступ удушья и благополучно, почти без мучений, скончались во сне. Потом каждый из них почувствовал удар в основание черепа — мэтр Мориарти утверждает, что подобный эффект возникает всегда, когда покойников инициируют ненаправленным[18] заклинанием с большой дистанции.

«Ожившие» мертвецы пошли в большую залу, где были собраны заготовленные для аукциона раритеты, и стали переносить их из помещения во внутренний дворик.

К этому моменту Лу была уже мертва. Один из слуг сказал, что собственными руками переложил тело Луизы с порога к стене, чтоб не мешала. Сама Лу на вопросы некроманта не ответила — Мориарти сделал вывод, что кинжал, которым она была убита, был смазан особым составом, «связывающим» душу умершего. Не помог и расспрос конюшонка, которого вор убил собственноручно, без помощи яда — призрак всё вопил, что убийцей был «чёрный человек». Сами понимаете, при известной доли фантазии под это определение подойдет кто угодно.

Зачем преступнику потребовалось возиться с зомби? А я разве не сказал? Луиза совершенно блокировала действие межпространственных заклинаний внутри дома, да еще установила вокруг сокровищ лучшую Сферу Защиты, на которую была способна. Вы же знаете, что заклинания имеют свойство рассеиваться, когда погибает маг, их сотворивший. Для того, чтоб сохранить действие чар, нужна особая формула — я же учил вас этому, Лео! Так вот — Луиза была умничкой, она выполнила работу, за которую ей заплатил консорциум, просто великолепно. И блокировка телепорта, и Сфера продолжали действовать и после ее смерти; ни один живой человек не смог бы приблизиться к сокровищам ближе, чем на три локтя. Да что живой — заклинание сожгло дюжину слуг, прежде чем исчерпалось и позволило остальным пробраться внутрь защитного купола.