— Ура! — хлопая в ладоши, обрадовались немки. — Мы будем петь!

— Эй, Томми! — меня не совсем лестно похлопали по макушке.

Я обернулся, возле меня стоял Вася и пьяно улыбался.

— Меня зовут Теди! — сказал я.

— Да ладно?! — обрадовался русский. — Ну ты красавчик!

— Я Вас абсолютно не понимаю, — признался я Васе.

— Ты мне скажи, чего этот чурка на сцене сейчас сказал?

— Он сказал, что сейчас состоится конкурс караоке, с призом — поездкой на яхте.

— Хуясе! — сказал Вася то самое странное слово, с которого началось наше знакомство. — Светка! Светка, я петь пошёл, тут у них яхту разыгрывают!

Жена русского вяло махнула рукой, склонившись над стаканом глинтвейна.

Слегка пошатываясь, русский выпорхнул на сцену, при этом случайно сбив с неё араба с микрофоном в руках.

— Кагалым рулит! — закричал Вася, показывая публике средний палец.

Глаза у собравшихся стали заметно увеличиваться в размере.

— Щас я спою! — грозно размахивая остатками омара, предупредил публику Вася и вырвал у взобравшегося на сцену конферансье микрофон.

Вяло сопротивляясь, араб протянул русскому буклет с каталогом песен. По-видимому названия были на английском языке, так как Вася, изумлённо посмотрев в каталог, стал стучать конферансье по голове микрофоном и возмущённо кричать:

— А где «Владимирский централ» я тебя спрашиваю? Говно у тебя караоке, даже «Мурки» нет! В занюханном Салехарде лучше!

— Господин, поймите, это все песни, что у нас есть, — умоляюще причитал араб.

— О, ништяк! Эту песню знаю, — внезапно сказал Вася и, подтолкнув конферансье в лоб, приказал, — зажигай пятьсот тридцатую!

Видимо в России было в моде ретро, так как из динамиков послышались звуки сверхпопулярной песни прошлого века.

Закрыв глаза и блаженно покачиваясь, Вася тихо выл в микрофон:

— Естадей, о май трамбл симстар фарывей!

Выпучив глаза, мы потрясённо смотрели на сцену. Кто-то из публики не выдержал:

— Что за хрень?!

Видимо у Васи был очень острый слух и хорошая реакция — остатки омара пролетели над головами зрителей и ударили в лицо выразившего неудовольствие туриста. Закончив петь, русский похлопал сам себе в ладоши и, положив микрофон в чью-то тарелку, сел за свой столик.

— И попробуйте сделать так, что я не выиграю! — угрожающе сообщил публике Вася, гладя уснувшую жену по голове.

После русского петь решились только наши немки. Качая своими внушительными бюстами, они спели модную сейчас в мире песню Кристины Агилеры. И, хотя пели они значительно лучше Васи, приз всё-таки достался ему. Бросая на победителя испуганные взгляды, конферансье пригласил его на сцену. Получив билеты на экскурсию вместо настоящей яхты, Вася полез в драку, но его скрутили появившиеся из ниоткуда охранники отеля и быстро увели.

В результате вечер получился весёлым, но каким-то скомканным и мы решили продолжить его в нашем номере. В эту ночь я пришёл к выводу, что нет предела совершенству, и наша перуанская оргия — детский праздник по сравнению с тем, что я испытал сейчас. Немки оказались куда изобретательнее профессиональных жриц любви из Южной Америки, хотя Оултер горячо доказывал, что украинская гейша Наташа не хуже!

Я опять уснул под утро, даже не в силах снять с себя презерватив. Если в Перу мне снились кошмары, то в Египте мне не снилось ничего. Либо я слишком много выпил, либо очень устал. Не знаю, но спал я без снов. Проснулся же от того, что стал задыхаться. С большим трудом разлепив отекшие веки, я увидел у себя на носу два женских пальца с хорошим маникюром.

— Какого хрена! — сурово закричал я, но получилось как-то хрипло и совсем не страшно, так как моё горло пересохло.

— Вставай, Теди, — услышал я нежный женский голос, — нам пора идти!

Отпихнув женскую руку, я отвернулся в сторону, уткнувшись носом в стену, и опять стал погружаться в сон. Ледяной дождь, коварно обрушившийся на меня, вернул мне бодрость так быстро, что я заорал от восторга.

— Ты что, сука, с ума сошла?! — завопил я, отталкивая девушку с ведёрком для шампанского в руках.

— Так-то лучше, — улыбнулась девушка и перевела свой взгляд с моего лица куда-то вниз. — Интересный у тебя интимный костюмчик.

Сорвав со своего сморщенного достоинства презерватив, я метнул его в окно, откуда тут же возмущенно закричали по-арабски.

— Кто ты такая? — спросил я девушку, одевая мятые брюки.

— Я — Анату! — ответила та, насмешливо разглядывая меня.

Я вытаращился на неё, не веря своим глазам. Девушка была обычная и совсем не походила на божественной красоты диву, какой я её себе представлял.

Брюнетка, одежда — бесформенные брюки и широкая рубашка, причёска — простецкий хвостик. Ничего особенного, я таких на Манхэттене каждый день встречаю. Единственное, что могло выделить ее из толпы среднестатистической женщины, это высокий рост — около двух метров. Если сказать, что я был разочарован, это значит не сказать ничего.

— Кажется, мужчина расстроился, — наблюдая за мной, сказала Анату.

— Тебя так разбуди, тоже счастливой не будешь, — буркнул я, уходя в туалет.

Вот так всегда, воображения и мечты ломаются о непреклонную реальность. Почистив зубы и справив все остальные утренние потребности, я вернулся в комнату.

Анату стояла в центре комнаты, ожидая меня.

— Привет! — сказал я, встретившись с ней взглядом.

— Привет! — улыбнулась она. — Пришёл в себя?

— Вроде того, — сказал я и, сняв трубку гостиничного телефона, стал заказывать завтрак — кофе, круассаны, овсянку и две бутылки «Будвайзера». Анату, ты голодна?

— Да, — ответила девушка, — закажи мне то же самое, что и себе.

Положив трубку, я испытал некоторую неловкость. Никогда ещё присутствие девушки не действовало на меня так угнетающе.

— Ты, кажется, чем-то расстроен? — поинтересовалась она.

— Да нет, — пожал плечами я, — просто по-другому тебя представлял.

— Те девушки, которых пошёл провожать Хат, выглядят лучше? — поинтересовалась Анату.

— Знаешь, это нескромный вопрос, — прямо ответил я, — ты другая.

— Раньше мне говорили, что я подавляю мужчин. Ты так считаешь?

— Нет, что ты… — вначале замялся я, — хотя, какого чёрта! Да. Подавляешь. Едва я тебя увидел, растерял всю свою харизму и интеллект. И на самом деле я тебя представлял другой, но это мои личные сексуальные фантазии, и они останутся со мной.

— Ты мне нравишься, — улыбнулась девушка, сверкнув своими бирюзовыми глазами.

Я не нашел ничего лучше, чем сказать самую тупую фразу:

— Спасибо, ты тоже ничего!

— Раньше у меня не было волос на голове, это бы тебе понравилось, — то ли спрашивая, то ли утверждая, сказала Анату.

В дверь тактично постучали, удачно нарушив повисшее в комнате напряжение.

— Войдите! — обрадовано сказал я.

Почтительно кланяясь, в номер зашёл официант из ресторана, катя впереди себя тележку с едой. Заплатив за завтрак и добавив внушительные чаевые, я отправил его восвояси и накинулся на еду. Чему-то усмехнувшись, девушка последовала моему примеру и вскоре в комнате было слышно только усердное чавканье, преимущественно моё.

После того, как мы позавтракали, Анату тоном не признающим возражения приказала мне собираться и следовать за ней, после чего вышла из номера. Взяв все наши с Хатом вещи в количестве двух спецкостюмов и пачки наличных, я захлопнул дверь и сел в лифт. А спустившись вниз, увидел Хата, горячо спорящего с Васей. Осторожно подойдя сзади, я услышал интересный диалог:

— Это «Радо» понимаешь? Ни фуфло какое-нибудь, а правильные котлы. Тачка у меня «Бентли», костюмы от «Китон», дома на Рублёвке, в Кагалыме и Салехарде. Тёлка у меня тоже правильная — четвёртый размер сисек. Я правильный пацан, слышишь! А ты кто такой?! Ты чего меня жизни учишь? — размахивая руками, кричал русский.

— Я просто сказал, что тебе необходимо открыть в себе духовное начало. Ты — очень материальный человек…

— вежливо возразил Хат.