— Как я терплю такого ехидного подонка? — вздохнул шеф. — Ты можешь не перебивать?

— Легко.

— Когда янки били в Тихом океане японцев, то находили на островах много чего непонятного. Артефакты неизвестного происхождения были повсюду; военная разведка не успевала реагировать на все сведения. Часть материалов оказалась у япошек, но наши вояки не сильно огорчились: материалов было столько, что для их транспортировки было создано специальное подразделение с двумя судами и подлодкой.

— Хм, — удивился я, — а до них никто ничего не находил? Странно. Такое чувство, что до этого на островах никого не было. Не понимаю...

— Конечно большинство островов было исследовано, но такого обилия техники и людей до войны Океания не видела. Вместо мин сапёры постоянно натыкались на непонятные штуки; в прибрежных водах атоллов находили целые поселения неизвестной цивилизации!

— Завязывай с пивом, — недоверчиво сказал я.

— Я разговаривал с ветеранами того спецподразделения, что занималось поиском и транспортировкой странных находок. После окончания войны все они получили от государства большие выходные пособия. Соединенные штаты покупали их молчание, это факт! Но меня интересует другое…

— Сколько силикона в груди у Дженни Джопсон? — ухмыльнулся я.

— Заткнись, Теди! Когда японцы прознали про существование этого спецподразделения, они отрядили на его уничтожение целый дивизион, а после того как один из транспортников, гружёный секретными материалами, потопила японская подлодка, все отгрузки делались не на материк, а на Гавайи — в ТУ САМУЮ лабораторию.

— Значит, мне предстоит визит на склад секретных материалов?

— Вряд ли, после войны всё перевезли в Сан-Франциско. Интересно другое. После того, как находки были изучены, произошёл резкий скачок научного прогресса. И кто был в лидерах? Япония, США и Советы.

— Причём тут русские?

— Они поживились тем, что добыл Вермахт. Немцы контактировали с японцами, да и их научный корпус гестапо рыл землю носом в поисках всего необычного. Фашисты вообще были повёрнуты на оккультизме и тайнах; всё руководство Третьего Рейха числилось в тайных обществах. Говорят, что они знали о существовании древнейшей цивилизации, о которой никто никогда даже и не слышал!

— Я про тайные общества фашистов знаю. Довелось мне как-то изучать данный вопрос, я даже статью про это написал.

— Дерьмовая статья, Теди, одни догадки и ничего более.

— Я так не считаю. Копнул я достаточно глубоко; еле ноги унёс...

— Если бы ты нашёл ответ, то ноги бы унёс отдельно от туловища. Речь шла о психотропном оружии, которое изобрели фашисты, — загробным голосом сказал Стив.

— Давай лучше о Джопсон поговорим? А то ты любитель страху нагонять, — попросил я, доставая из холодильника ещё две бутылки пива.

— Тед, когда же ты, наконец, вырастешь? Тебе предстоит визит в альма матер современной науки! И если не сглупишь, мы станем обладателями бесценной информации.

— Да ну тебя, — отмахнулся я, — фашисты, японцы, артефакты, стопятьдесятмиллионлетние люди… — у меня уже голова кругом идёт! Прилечу на Гавайи, и всё встанет на свои места, а пока все наши домыслы — псу под грязный хвост!

Прихватив бутылочку пива, я нехотя поднялся из удобного кресла и открыл дверь, за которой никого не оказалось.

— Кажется, коллегам надоело подслушивать, — сказал я печатающей какой-то документ Салли.

Подошедший сзади босс дружелюбно похлопал меня по плечу.

— Счастливой дороги, Теди! Буду ждать твою статью.

— Конечно, Стив, — ответил я, отнимая у него СВОЙ чек, — ворюга! Тяжёлое бруклинское детство опять даёт о себе знать — шаришь по карманам?

— Да ладно тебе, Теди, — застенчиво улыбнулся шеф.

— Ты редкостная подлюга, Арон! За что тебя и люблю.

— А где мои работники? — спросил у Салли босс, недоверчиво осматривая пустую редакцию.

Удивительное зрелище. Залепленные стикерами мониторы, тихо гудящие в компьютерах кулеры, дымящаяся в пепельнице сигарета и никакого персонала. Это не редакция нашего модного журнала, а какое-то «Нью-Йорк таймс». Не слышно мата, никто не сидит в чатах, никакого покера на раздевание... Мир сошёл с ума.

— Что происходит, детка?

Глядя на наши изумлённые лица, Салли улыбнулась.

— Там на улице такое шоу! Все ушли смотреть. Какой- то генерал подрался с Дженни Джопсон!

Стив, схватив бинокль, помчался к окну, а я побежал к лифту. Не люблю, когда порнозвёзды бьют моих подчинённых, особенно, если это адмиралы...

Личный реактивный самолёт адмирала Хаджета нёс нас над голубыми водами Тихого океана, всё дальше удаляясь от континента. Заботливая стюардесса в чине майора принесла мне апельсиновый сок и, многозначительно улыбнувшись, удалилась. Взяв на журнальном столике «Пентхауз» 2008-го года, я начал его листать, вяло отмахиваясь от попыток пьяного Хаджета плеснуть мне в сок виски. Размазывая по лицу слезы и сопли, адмирал вот уже полчаса изливал мне душу, открывая невиданные подробности своей личной жизни.

— Да, не стоит! И чего? Не у одного меня, между прочим, а ей только повод дай… Жена офицера должна быть терпеливой!

— Виагру пробовал? — поинтересовался я.

— Теди, друг, — горестно завопил адмирал, выворачивая карманы, из которых посыпались различные афродизиаки, — если бы в этом было дело!

— А в чём же дело? — лениво спросил я, разглядывая обнажённую модель на развороте.

— Это психологическое, — переходя на шёпот, сообщил адмирал.

— Та к ты извращенец?! — заорал я, привлекая внимание стюардессы.

— О нет, что ты, просто мне необходимо разнообразить свою сексуальную жизнь.

— Та к ты поэтому подрался с Джопсон?

— Нет, я ей сделал комплимент, а она вдруг вспылила и стала дубасить меня фалоиммитатором на глазах у подчинённых.

— Как звучал этот комплимент? — бросая журнал обратно на столик, спросил я.

— Ну, я сказал, что она была очаровательна в роли свинюшки в той сцене, где двое негров и собака…

— Извращенец!

— Нет, я фанат! У меня коллекция всех её фильмов! Мы с женой иногда их смотрим…

— Ты и жену в это втянул?!

— Мой психоаналитик посоветовал совместные сеансы, хотя жена и была против, но проблему нужно решать комплексно, а один я на это не способен.

— В детстве папа меня за это порол ремнём! — грубо сказал я, выжигая глазами дырку во лбу Хаджета.

— А каким ремнём, с заклёпками или просто кожаным?

— Хаджет!!!

— Хорошо-хорошо. Я понял. Молчу.

Грустно хлопая глазами, адмирал высадил из горла полбутылки виски и, что-то подвывая себе под нос, уставился в потолок.

Мне стало по-настоящему стыдно. Человек мне доверился, открыл свою боль, а я, как последняя скотина, начал над ним издеваться. Похлопав Хаджета по плечу, я проникновенно сказал:

— Прости, дружище, я чёрствый сухарь, а всё эта долбаная работа на государство. Давай поговорим о твоей проблеме, расскажи, с чего всё началось?

Сгребая меня в охапку, расцеловав и измазав при этом слюнями, Хаджет заулыбался.

— Я знал, что ты настоящий друг, Теди!

— Кто, если не я? — обиделся я и, сделав вид, что смотрю в иллюминатор, стал вытираться занавеской.

Закатив глаза к потолку, адмирал впал в состояние анабиоза.

— Эй! Ты жив, приятель? — осторожно поинтересовался я спустя пять минут.

— Я вспоминаю.

— А-а-а. Ну давай.

— Это было во время операции «Буря в пустыне», мой флот стоял в персидском заливе — мы обеспечивали воздушное прикрытие сухопутным крысам. Два месяца без женщины — это тяжело, мой друг. Это мучительно больно!

— Бедняги!

— Да, чёрт подери! Пять резиновых баб на полторы тысячи человек экипажа! Пентагон никогда не думал о своих солдатах…

— Это точно, дружище, судьбы простых людей не интересуют чиновников.

— У нас из-за этого так велик процент гомосексуалистов среди солдат. Голубые тут, голубые там! — яростно прорычал Хаджет.