Модель скользнул неприязненным взглядом по склонившемуся над картой Дитриху: желтоватый скальп, просвечивающий сквозь короткую эсэсовскую стрижку на затылке и переходящий в складки жира над воротником мундира, рыжие волосы на огромных лапах, брюхо, словно пивная бочка…

— Мы неожиданно столкнулись там, на севере, с сильным сопротивлением Девятой армии американцев, — взяв октавой выше, стал, словно школьник, оправдываться громила Дитрих. — Не хватает артиллерии, особенно противотанковой.

Модель неприязненно посмотрел на Дитриха. Обер-телохранитель фюрера, охранявший по его приказу прошлой осенью низложенного дуче, бездарный танковый командир, не вызывал в нем никаких симпатий. Все эти эсэсовские генералы — жалкие дилетантишки, и зря фюрер поручает им самые ответственные участки. Имей Мантейфель технику Дитриха, он взял бы Льеж. Но Антверпена им не видать как своих ушей.

— Геринг, — продолжал оправдываться Дитрих, — обещал дать нам в Арденнах три тысячи самолетов, а дал всего восемьсот!..

— Еще вчера вы обещали мне Монжуа! — негромким голосом перебил он Дитриха. — Ваш левый фланг забивает дороги в тылу войск Мантейфеля. Выходит, что вы подставляете ножку соседней армии. Ваш Пайпер, увы, погоды не делает. Вырвавшись далеко вперед без обеспечения флангов, он поставил свою боевую группу под угрозу окружения западнее Мальмеди. Его неуместные зверства срывают политическое урегулирование. Не забывайте о мобильности нашего западного противника и мощи его авиации, которая обрушится на нас с летной погодой. Если ваши дивизии завязнут в районе Эльзенборн-Кринкельт, весь успех Пайпера, боюсь, пойдет насмарку и группе его несдобровать. Вы втянулись в затяжной бой, а я требовал и требую от вас, чтобы вы блокировали позиции противника и бросили в наступление на запад ваши главные силы.

— Герр фельдмаршал! Я бы смог это сделать, если бы вы мне дали из резерва танковую бригаду СС «Фюрербеглейт», но девятнадцатого декабря вы отдали ее Мантейфелю…

— Позвольте вам заметить, что этим одним камнем я убил двух зайцев: бригада «Фюрербеглейт» помогла Шестьдесят шестому корпусу взять Сен-Вит, а это распахнуло ворота и вам и Мантейфелю! Если бы я не поступил таким образом, защитники Сен-Вита могли бы запереть город на замок, как это произошло, по-видимому, в Бастони.

В наступившей тишине было слышно, как тяжело сопел сине-багровый Зепп Дитрих. Его, легендарного героя СС, отчитали, как мальчишку! Но Модель еще не кончил. Привычным жестом он защемил монокль в глазу.

— Вы оберстгруппенфюрер, знаете, как называют в народе ваши Ваффен СС. Асфальтовыми солдатами. Никто в мире так не умел шагать по асфальту на парадах. В Арденнах нет асфальта. В Арденнах стреляют. Даже из пушек. Докажите мне и фюреру, что ваши парни настоящие солдаты!

В душе Модель глубоко презирал кичливого эсэсовца. Вся Германия помнила, что Зепп Дитрих в конце июня 1934-го был одним из главных палачей СС при подавлении мифического «путча Рема», главы СА — армии штурмовиков-коричневорубашечников. С помощью эсэсовцев Гиммлера и полиции Геринга Гитлер зверски расправился со старым своим приятелем и единомышленником Эрнстом Ремом и другими «партайгеноссен» по СА, когда ему пришлось выбирать между СА и профессиональной германской военщиной. Гитлер выбрал вермахт и устроил верхушке СА кровавую баню. И больше всех «банщиков» старался Зепп Дитрих. Он лично руководил расстрелами своих вчерашних друзей в Штадельгеймской тюрьме в Мюнхене. Модель, как и весь офицерский корпус во главе с Гинденбургом и Бломбергом, благословил канцлера Гитлера на эту акцию, но это не мешало им презирать его палачей. Тогда они не могли знать, что СС Гиммлера станут намного могущественнее СА Рема.

За окном громоподобно треснула зенитка. Послышался гул самолетов.

Дитрих рванул стоячий воротник, пошатнулся. Он был на грани сердечного удара. Маленький Модель, ступая на каблуки мягких лакированных сапог, вышел из комнаты.

— С хорошей погодой вас! — выходя, с полуулыбкой обернулся Модель.

Через пять минут Модель и Дитрих сидели в каменном подвале, пережидая долгую бомбежку.

В ночь на рождество немецкие девушки гадают: что принесет им будущее? И не только девушки пытаются заглянуть в завтрашний день. В разгаре битвы в Арденнах солдаты обеих сторон не могли не задумываться об исходе битвы и всей войны. И о своей личной судьбе.

Во время бомбежки в Мейероде, видно, и старый боец Зепп Дитрих задумался о своей судьбе.

— У меня есть идея, — сказал он Моделю. — Собственно, она принадлежит моему доброму другу СС-оберштурмбаннфюреру Вальтеру Гарцеру, командиру Девятой танковой дивизии СС «Гогенштауфен». Во время драки под Арнгемом в сентябре англо-американцы зверски бомбили наши штабы, и тогда Гарцер, башковитый малый, приказал обнести свой штаб колючкой и посадил за нее, словно в зверинец, несколько сотен ами и томми. Прикажите, и я сделаю то же самое здесь, в Мейероде. Они сразу перестанут бомбить нас…

— Прекрасная идея! — сухо сказал фельдмаршал. — И вполне достойна ваших офицеров. Но, извините, я не привык жить по соседству со зверинцем. — Помолчав, фельдмаршал сказал строго: — Вчера ваши люди устроили у меня тут страшный дебош — ломились без очереди в офицерский «пуфф». Если бы они с таким же мужеством и азартом штурмовали позиции американцев, было бы лучше для нашего общего дела. Эти бардаки на колесах я терплю в прифронтовой обстановке только потому, что мы находимся на чужой земле и ваши жеребцы охотой на местных женщин окончательно перессорили бы нас с бельгийцами, а не такое сейчас время, чтобы мы могли себе это позволить.

Толстокожий Зепп Дитрих не почувствовал шпильки, расхохотался. Но не так-то был он прост, этот любимчик Гитлера, — тут же начал пересказывать высказывание фюрера о проституции, чтобы подчеркнуть свою близость к вождю партии и народа, канцлеру и верховному главнокомандующему.

— В конце августа позапрошлого года мы с фюрером обсуждали эту тему в его ставке. Фюрер сказал, что еще отцы церкви узаконили проституцию в Германии, чтобы брать налог с каждого грехопадения, а потом продавать грешницам и грешникам индульгенции. Русские, по мнению фюрера, запретили проституцию и уравняли незаконнорожденных детей с законнорожденными, чтобы вызвать у себя смешение рас и тем самым покончить с национальным вопросом. «Любопытный факт, — заметил Адольф, — при медицинском осмотре из незамужних женщин перед отправкой на работу в Германию почти девяносто процентов до двадцати пяти лет оказались девушками!»

Зепп Дитрих мог, например, взять и послать телеграмму по адресу: Берлин В-8, Вильгельмштрассе, 77 — Адольфу Гитлеру. Или даже позвонить ему, если фюрер пребывал в Берлине, по личному номеру 11-6191. И Модель это знал.

На стенах подвала кто-то развесил плакаты. Один изображал имперского орла со свастикой в когтях под лозунгом: «В конце нас ждет победа!»

Вошел адъютант фельдмаршала, доложил:

— Ами расшвыряли бомбы за околицей деревни.

— Наше счастье, — заметил Модель, поднявшись, — что большая часть их летчиков — скороспелки военного времени.

Эти слова вспоминал Дитрих, направляясь в свой штаб. По дороге корпулентному оберстгруппенфюреру раз пять приходилось выскакивать из «хорьха». На обочинах горели бронетранспортеры со знаками его дивизий. Он видел, как пожилые фольксштурмовцы, с опаской поглядывая на голубые прогалины в поредевших тучах, собирали трупы эсэсовцев с нашивкой «Лейб-штандарт Адольф Гитлер» на левом рукаве серых фронтовых шинелей. Трупы на снегу сразу напомнили Дитриху заснеженные украинские степи, усеянные телами его молодчиков. Цвет нации, который называли навозом истории и величия тысячелетнего рейха, лег в украинскую землю.

Как-то — это было 23 апреля 1942 года — за обедом в ставке фюрера Гиммлер, доложив Гитлеру о потерях в СС на Восточном фронте, напомнил, как всегда набивая себе цену, о своем приказе двухлетней давности, призывавшем молодых эсэсовцев всемерно продолжать свой род, не ограничиваясь «случными пунктами», носившими название «фонтанов жизни». На фронте гибли молодые, неженатые эсэсовцы, но, слава богу и рейхсфюреру СС, почти все они не уходили бездетными в Вальгаллу. Их благородная арийская кровь текла в жилах их детей.