Только после войны Кремлев узнал, что это происходило вследствие героического саботажа, организованного советскими военнопленными из концлагеря «Дора». На подземном ракетном заводе в Нордхаузене они испортили почти шесть тысяч «Фау-2», это спасло жизнь многим англичанам, голландцам, бельгийцам, французам. Большую лепту в противоракетную войну внесли и борцы Сопротивления, уничтожавшие заводы, производившие спирт и жидкий кислород — горючее для ракет генерала Дорнбергера и СС-штурмбаннфюрера барона Вернера фон Брауна.

Не воздушная аэрофотографическая разведка и радиотехническая разведка союзников, снабженная радиолокаторами, акустическими и инфракрасными средствами, играли главную роль в обнаружении ракетных баз врага, а разведка агентурная, опиравшаяся на движение Сопротивления. Кремлев сам видел однажды, как истребители-бомбардировщики марки «спитфайер» бомбили базы Каммлера. Это были самолеты 12-й истребительной авиагруппы королевских ВВС Британии.

Благодаря Кремлеву бомбежка эта прошла успешно. «Спитфайеры» уничтожили восемь ракет, на что понадобилось бы 320 тысяч зенитных снарядов. Каждая ракета в среднем разрушала 2–3 здания и поражала 6–9 человек. Так что наш разведчик и эскадрилья «спитфайеров» спасли около 64 англичан и примерно 20 домов в Лондоне. Что ж, Кремлеву было приятно выполнить свой союзнический долг.

Всего же гитлеровцы убили ракетами 2754 англичан и ранили 6523.

Во власовском штабе офицеры, вторя «золотым» и «серебряным фазанам» вермахта, утверждали, что ракеты Гитлера вот-вот взорвут тоннели лондонского метрополитена, проложенные под дном Темзы, вследствие этого подземка будет затоплена и тысячи лондонцев будут лишены своего надежнейшего бомбоубежища. Это-де поставит англичан на колени. Но, к огорчению Гитлера и Власова, все произошло не так. Правительство Черчилля даже не пошло на дополнительную эвакуацию лондонцев. Ставка на «чудо-оружие» оказалась битой. Решающий вклад Красной Армии в войну сорвал планы гитлеровцев по совершенствованию и массовому выпуску ракет «Фау-2», по запуску в производство сверхдальних двухступенчатых ракет «А-9» и других новых видов оружия, включая атомное.

Кремлев всегда считал, что поражение гитлеровцев в борьбе за новое оружие было и личным поражением самого Гитлера, который мнил себя гением и полагался больше на интуицию, чем на серьезные разработки новых видов оружия. И Гиммлер, и Борман также верили в непогрешимость их фюрера и, к счастью их противников, слабо использовали достаточно мощный потенциал германской науки и техники промышленности рейха.

Разведка союзников, и прежде всего советская разведка, многое сделали для поражения гитлеровцев в борьбе за новое оружие.

Потом Виктор испытал серьезные затруднения — немцы забили его радиочастоты запасными мощными сигналами. Ни передачи, ни приема рация теперь не обеспечивала. Пришлось закопать бедную «Ребекку» в яблоневом саду близ Ватерлоо. От Брюсселя туда трамваи ходят.

На поле Ватерлоо и в деревне Ватерлоо памятников и указателей всяких, пожалуй, не меньше, чем в Бородино. Львиный холм в середине, музей с панорамой сражения 1815 года. Кругом — разрушенные старинные фермы. В ближайшей гостинице, где остановился поручик РОА, некогда жил Виктор Гюго, собирая материал для описания битвы в романе «Отверженные». Здесь им были написаны прекрасные стихи к сороковой годовщине Ватерлоо. При немцах все тут поблекло, пришло в упадок. Было ясно, что если с фашизмом не покончить, то он покончит с историей народов, оставив памятники только своей «тысячелетней империи».

Первым делом Эрик Худ велел провести в лесу операцию «Зимние грибы»: собрать за немцев их трофеи.

Ни одна армия в мире не снабжалась так щедро, как американская. Торговый флот США в среднем поставлял на театр военных действий полторы тонны грузов в месяц на каждого джи-ай!

Каждый джи-ай носил по уставу 83,4 фунта. Такой тяжелой амуниции не было у пехотинцев всех времен и народов. И, естественно, весь этот груз джи-ай побросали в первые часы бегства по всем дорогам отступления. Никогда еще не брали фрицы такие богатые трофеи.

Хотя большую часть брошенного добра запасливые трофейные команды успели за неделю собрать, все же в лесах оставались большие залежи, порой целые склады боеприпасов и продовольствия.

— Ты когда думаешь уходить? — спросил Эрик Виктора. — Побыл бы подольше с нами.

— Еще не решил, но долго откладывать нельзя.

— Тогда, — обрадовался Эрик, — пойдем вместе за оружием!

Виктор с Эриком набрели на большую поляну около шоссе Сен-Вит — Мальмеди, заполненную изуродованным пехотным оружием вермахта. Видя удивленные глаза Виктора, Эрик сказал:

— У нас в армий такой обычай: когда сдавались в плен немецкие солдаты, им предлагали свалить в кучу все свое оружие. Потом танк утюжил его, пока оно не превращалось в груду металлолома.

— Этим оружием, — заметил Виктор, — можно было бы вооружить бригаду партизан!

Заснеженный лес сверкал на солнце. На обратном пути прихватили спрятанный бельгийцами в чащобе американский батальонный миномет с четырьмя лотками мин. Оказалось, что только Эрик умеет им пользоваться. Называл он его «мортирой».

— Дистанция до четырех тысяч ярдов, — сказал Эрик. — Пойдем испробуем!

Миномет весил сто семь фунтов, но его разобрали и потащили. С опушки Эрик послал десяток мин в занятый немцами Сен-Вит. Немцы переполошились. Они никак не ждали нападения с тыла.

Отходили под ответным минометным огнем.

— Нечестно с их стороны, — возмущался Эрик. — Мы били из батальонного оружия, а они отвечают из полкового. А вот такого эффективного оружия, как шестиствольный миномет, у нас нет.

— А у нас есть, — сказал Виктор.

— Про «катюши» весь мир слышал!

На складе мин оказалось столько, что можно было стрелять из миномета до конца войны.

Айдахо Джо приволок базуку с пятью противотанковыми зарядами.

— Пригодится на засадах. Я с этой штуковиной от Омаха-бич не расставался. Неплохое оружие, но не знаю, куда смотрело наше командование. У нас в пехотной роте — всего по одной-две базуки, а у краутов — от десяти до двадцати «панцерфаустов». А эта штука и ловчей и мощней базуки, и прицел у нее лучше. К тому же обучены немцы гораздо лучше наших. Да и нервы у них покрепче — бьют почти в упор и наверняка…

В «почтовом ящике» лежала записка от Алоиза: «Нам удалось установить, что у штаба стоит военная машина со штандартом, на котором изображены три шашки — черная, белая и красная…»

— Точно! — вскрикнул Виктор, хватая Эрика за руку. — Это штандарт командующего группой армий. А тут только одна такая группа — группа армий «Б», которой командует Модель! Фельдмаршал Модель!

Перед ужином Эрик прочел короткую рождественскую молитву. Она могла бы сойти за тост, да выпить было нечего.

Мало, очень мало знали Виктор и Эрик о том крае, куда занес их ураган войны. Знали только, что юго-восточная провинция Эйпен и Мальмеди входит в Бельгийское королевство, что рядом — Германия, Франция, Нидерланды и великое герцогство Люксембург, что на юге живут в основном валлонцы, а на севере — фламандцы, что область Арденн по преимуществу скотоводческая, малонаселенная — пятьдесят человек на квадратный километр. Отличные яблоневые сады, груши и вишни, на пашнях — рожь, пшеница, ячмень, на огородах — картофель и свекла. Кругом мелкие фермы в среднем по два гектара. Немцы забрали почти всех лошадей, оставив одних кляч и молодняк. Лошади приметные — легкие горные арденнцы и мохноногие фламандские тяжеловозы.

Если Эрик как-то сразу стал тяготеть к членам реформистской рабочей партии, даже к либералам и католикам, то Виктор, понятное дело, легче всего находил общий язык с коммунистами. Компартия в Бельгии появилась в 1920 году. Платформа, впрочем, у патриотов Бельгии была одна — антифашистская, но во всех оттенках политического спектра разобраться было крайне затруднительно.

Из истории Эрик и Виктор запомнили, что Бельгия в далекие времена была сначала римской провинцией, а потом принадлежала Нидерландам, Бургундскому государству, австрийцам, испанским Габсбургам, потом опять Австрии. После революции 1789 года Бельгия была присоединена к Франции. А после падения Наполеона была объединена вновь с Голландией. Только после революции 1830 года Бельгия получила полную независимость.