Несколько минут мы задумчиво смотрели во след пыльному столбу, стремительно удаляющемуся по нашей колее.

— Лео. Его звали Лео! — Прочитал окончательную эпитафию журналисту Джо Стилл, и мы мысленно склонили головы в память о навсегда ушедшем холостяке. Такие дамы добычу не выпускают, ни в каком виде. Драконье племя.

Мы покатили дальше, дамы с глубочайшей заинтересованностью обсуждали свадьбу Лео и прекрасной дракоши, мышь до того феминизировалась, что даже вставляла свои замечания. Такие мелочи, как отсутствие церкви в пределах досягаемости, а так же трудности с доставкой гостей и свидетелей, девушек совершенно не смущали. Главное, как они всегда считают, это осчастливить мужчину, а все мелочи, это уже его забота.

— Слушай, Чи, и учись. Как говорил, в свое время, один мой хороший знакомый: «И нашёл я, что горче смерти женщина, потому что она — сеть, и сердце её — силки, руки её — оковы…»

— Наслаждайся жизнью с женой, которую любишь, во все дни суетной жизни твоей, и которую дал тебе Бог под солнцем на все суетные дни твои; потому что это доля твоя в жизни и в трудах твоих, какими ты трудишься под солнцем. — Немедленно отпарировала Аполлинария, и Фея громогласно её поддержала. Даже металлическая животина, особенно укоризненно пыхнула дымом.

Неловкое молчание заползло в рубку и ехидно усмехнулось, — «шо, спалились?» Чи поднял голову от какого-то журнала и невпопад спросил:

— Шеф, а почему корабли ходят?

Мы с девушкой встревожено переглянулись и вдвоем, чуть не порвав, выхватили журнал. Тут Аполлинария вспомнила о своём воспитании, и пристроилась за моим плечом. Журнал назывался «Золотая заклёпка» и весь был посвящен обсуждению какой-то рынды. Статьи, одна грознее другой, сурово кляли какого голландца, и его защитника старого пня, империалиста. Оказывается, эти два ретрограда совсем не учитывали давление воздуха, направления и силы ветра, влажности воздуха и ориентации судна по отношению к магнитному полю планеты. Причём тут вопрос Чи, совершенно непонятно. Совсем запутавшись в графиках, и градиентах гравитационного поля в районе Африканского Рога, периодически прерываемых заклинаниями и проклятьями в адрес писак, я отдал журнал Аполлинарии, и попытался ответить на вопрос своего друга:

— Видишь ли, Чи, моряки очень не любят, когда говорят, что их корабли плавают. Они считают, что суда ходят. Хотя лично я всегда считал, что на воде всё должно плавать.

— А корабли — ходят, — задумчиво ответил Джо.

— Как они могут ходить? — Возмутился я, — У них ног нет!

— У тех, что по правому борту, есть. — Так же спокойно продолжил Стилл, подумал и добавил, — Много.

Все бросились к иллюминаторам правого борта, и остолбенели. Среди барханов неторопливо топали парусники. Первым, как мама-гусыня, переваливался с лапы на лапу пузатый галеон, за ним пристроилась прочая компания. Юные шнявы весело бегали среди барханов, играя в прятки, фрегаты, из-зо всех сил, стараясь быть серьезными, зорко смотрели по сторонам, а красавицы бригантины, степенно плыли над песком, время от времени, кокетливо поправляя латинские паруса. Неожиданно галеон заволновался, и его бушприт стал тревожно покачиваться из стороны в сторону. Тут же самый большой фрегат, распахнул орудийные порты, и со всех лап кинулся за дальнию дюну. Вскоре он показался оттуда, и замер, ожидая кого-то. На вершину бархана, со второй попытки залезла маленькая дубль-шлюпка, и гордо игнорируя развернутые шлюпбалки старшего брата, скатилась прямиком к форштивню галеона. Убедившись, что малышка крепко держится за спущенный якорь, галеон успокоился, и потопал дальше.

— А что они тут делают? — Удивилась наша красавица, — Здесь же моря нет.

— Наверное, у них тут гнездо, — ответил я, переглядываясь с видеокамерой Джо.

— Но корабли строят! И строят их люди!!

— Да, их строят люди. Но корабли для легенд и сказок рождаются сами. Так появился на свет парусник капитана Грея, отсюда вылетели в свет «Катти Сарк» и «Фермопилы». И пусть Летучий Голландец проклят, но вряд ли он смог выйти в свой последний рейс, на построенном корабле.

— Смотрите… — В голосе Чи-Хая звучало волнение, и в самом деле, вид летящих кораблей заслуживал этого.

— Они улетают, улетают в легенды, в сказки. Они летят, чтобы принести людям счастье и надежду. Счастливого полета, друзья!

Машина поехала дальше, но все ещё молчали, переживая прикосновение к Чуду. Машинально накручивая локон на пальчик, Аполлинария задумчиво произнесла:

— Но сейчас моря принадлежат пароходам, почему же, по-прежнему, парусники?

— Кто знает? — Так же раздумчиво ответил Стилл, — Легенды не только пишутся, они еще и куются. Возможно, именно в эти минуты, где-нибудь на верфи, стапеля окутываются романтичной дымкой, и в грохоте клепальных молотков рождается стальная легенда будущего. Я не могу согласиться, что такое гнездо может быть только одно. Это неправильно, и так не должно быть.

Стальная уверенность в голосе разумной машины успокоила всех, и дамы вновь вернулись к любимой теме. Мы обменялись мягкими улыбками, ах, невеста в белом… ах, жених в строгом костюме… Что еще нужно женщине для счастья, кроме обсуждения чужой свадьбы? И пусть большая часть сегодняшних собеседников никогда не наденет фаты и флердоранжа, но восхищаться… Восхищаться они будут, потому что это их природа, и суть. Это поразительно, но при всей внешней анархичности, женщины есть основа порядка и дисциплины в нашем мире. Пусть мужчины совершают подвиги, и творят чудеса, при входе в дом им всё равно придётся вытереть ноги, и сменить обувь на тапочки. В доме должен быть уют!

— Странно, — прервал молчание Чи, — На горизонте торчит какая-то башня, а откуда она может быть в пустыне?

— В этой пустыне может быть всё, что угодно, — проворчал я, но с кресла всё-таки поднялся, — особенно часто здесь встречается то, чего не может быть…

Башня казалась живой, она постоянно колебалась, и поворачивалась из стороны в сторону. Несколько минут я рассматривал эту колонну, потом облегченно вздохнул:

— Всё в порядке, мы почти у цели.

Почти с небес спустилась огромная голова и большие, впрочем, почти незаметные на фоне остальных размеров, глаза заглянули в кабину. Бронтозавр смотрел очень строго, что и говорить, молодежь всегда ревностно относится к своим обязанностям. Низкий голос заставил Фею прижать уши, а юную даму схватиться за уши:

— Кто вы? Почему прибыли к границе Благословенной долины?

Все посмотрели на меня, и с тяжелым вздохом я пошёл к люку. Хочешь, не хочешь, но положение обязывает. Ноблесс оближе, как любили повторять мои приятели в римских термах.

Как хорошо снова стать настоящим… Изнуряющая жара превратилась в приятное тепло, песок, затягивающий в себя, после каждого шага, стал почти каменной площадкой. Ветер, срывающий шляпу теперь ласково обдувал огромное тело, и даже гигантский ящер скромно склонил голову перед настоящим Архивариусом! Но нельзя забывать о долге, о том, что в металлической коробке возле твоей правой лапы ждут помощи друзья. Нет, всё подождёт, и приятное купание в водах виднеющегося озерка, и незабываемый вкус молодых побегов гингко, и волнующие душу изящные изгибы чьей-то длинной шеи в рощице возле озера. Пусть само слово «долг» придумали люди, но его давящее чувство известно всем разумным.

— Приветствую мудрейш-ш-шего. Ваша цель достигнута, и вы вернулись?

— Нет, собрат. — Я отрицательно покачал головой, с наслаждением катая на языке, весомые слова древней речи, — У меня это только остановка на Пути. Прошли ли в долину два человека с одним зверем?

— Да, почтеннейший. И Тиран в сомнениях, по поводу их судьбы.

— Открой границу, Страж. Мы поможем глубокочтимому Тирану, разрешить сомнения.

— Слушаю и повинуюсь!

Удивленный визг, и мелькнувшие из машины две тени, были наградой нам на исчезновение Границы. Одна тень, это был, конечно, Чи. Уже в прыжке он обратился и расправив крылья, взмыл над долиной. Обрывок рубашки спланировал вниз, и колыхаясь, повис на стволах гатлинга. Вторая тень была небольшой и серой. Фея слишком долго ждала возможности высказать этому мужлану, Бирюшу, всё, что она о нём думает! Мысль о том, что в незнакомом месте её кто-то может обидеть, в её головку не поместилась. Она — кошка! И она в своём праве!!