– Ух, – сказал новый Сашин друг со своей жердочки. Повернул голову к хозяину и снова взглянул на Сашу.

– Понравилась ты ему, – засмеялся Конрад. – На, надень перчатку.

Не успела Саша опомниться, как на руку ее была надета тяжелая перчатка из грубой кожи, когтистые лапы обхватили руку, и совсем близко оказались карие глаза с темным как ночь зрачком.

– Это стрикс небулоза, туманная сова, или неясыть, – объяснял тем временем мужчина, – от этого слова латинского, стрикс-стригис, и произошло слово стрега, ведьма.

Саша его почти не слушала, она смотрела в глаза птицы, и ей казалось, что все-все про девушку та поняла, и незримая связь, возникшая в вольере, стала еще крепче.

Но услышав последние слова Конрада, она удивленно подняла глаза.

– Говорят, что сова обманывает других птиц, заманивая их в ловушку охотника, а словом стрикс в древнем Риме называли оборотней – птиц, которые пили кровь маленьких детей, и поймать такого оборотня было невозможно, пожалуй, это единственное существо, похожее на вампиров, которых не победить.

Да и вообще, сова часто ассоциировалась с силами тьмы. В некоторых религиях сова провожает души мертвых.

– Посмотрите ему в глаза, – возмущенно сказала Саша, – и все станет понятно, ну какие тут силы тьмы с такой мудростью и пониманием?

– Вот так мудрые совы и заманивают в свои сети. Ты уже готова его защищать! – пошутил Конрад. – На самом деле ты абсолютно права, все эти предрассудки возникли всего лишь от непонимания и страха, ну как поверить в особый интеллект птицы? Только приписать ее к потусторонним силам.

Подобные страшилки затмевают другую сторону, все же сова в первую очередь это символ мудрости. Не зря ее часто изображают сидящей на книгах.

Сова – это страж, бодрствующий ночью и не дающий силам тьмы разгуляться по земле в темное время суток. Ты слышала о древнегреческой богине Афине?

– Конечно, слышала, – возмутилась Саша, что ее спрашивают о таких всем известных вещах.

– Так вот, одним из образов Афины была Афина Пронойя, провидящая. Именно она изображалась с совой на плече, и поэтому совам часто приписывают свойства провидения.

То же и с нашей Минервой, аналогом греческой Афины, сова ее вечная спутница.

Иногда, когда неожиданная тень скользит в ясный день, на мгновение закрывая солнце, мы говорим, что это тень Минервы, это крылья огромной совы на миг закрывают свет.

–Наверное, с таким спутником мне было бы нигде не страшно, – неожиданно сказала Саша, а Конрад удивленно посмотрел на девушку и улыбнулся: – У вас точно любовь с первого взгляда. Вы нашли друг друга.

Саша с сожалением снимала перчатку, смотрела, как уносят ее нового друга в вольер, а птица, снова повернув голову так, как умеют только совы, отвечала ей понимающим и мудрым взглядом.

Перекусив в кафе здесь же у стен замка, Саша отправилась туда, куда ее тянуло с утра. Узенькая тропинка сбегала с горы в сторону леса, вниз идти было не сложно, и Саша вскоре уже углубилась в густой лес, сомкнувшийся вокруг нее.

Она вспомнила другой лес, на умбрийской горе Суббазио, заброшенный монастырь, и снова вздохнула о Луке. Комиссара здесь не было, и оказаться в этих краях он не смог бы даже случайно, он нырял на Мальдивах или Сейшелах, и если девушка снова грохнется в обморок, при виде очередного призрачного монаха, помочь ей будет некому.

Неожиданно сбоку на тропинке Саша увидела небольшой пенек, уставленный маленькими баночками с медом. Рядом лежала дощечка с написанной ручкой ценой. Удивившись, что кто-то продает, а главное кто-то покупает мед посреди темного леса, Саша бросила монетки в коробку и положила две банки в сумку. Словно медведь принес из темной чащи, подумала девушка.

Тропинка временами казалась совсем заросшей, и ветки приходилось разводить руками, но девушка упорно шла вперед и вскоре деревья расступились.

Саша уже готова была увидеть знакомое заброшенное умбрийское аббатство, но небольшая поляна заканчивалась высоким каменным забором, за которым ничего нельзя было разглядеть. Пройдя немного вдоль забора направо, она дошла до огромных решетчатых ворот и увидела то, к чему стремилась.

Вблизи замок Брунненбург выглядел еще более заброшенным.

Казалось, что плющ на его стенах, высокая трава вокруг и кусты с неожиданно яркими цветами, специально разрослись так сильно, чтобы скрыть замок от любопытных прохожих.

Разбитая телега в углу двора словно лежала тут пару веков, и ворота во двор, и все видимые отсюда двери замка были наглухо закрыты огромными висячими замками.

Такое ощущение, словно здесь давно никто не живет, подумала девушка, для порядка подергала створку ворот, даже не решив, что скажет хозяину, да и какой хозяин может выйти из этого заросшего жилища спящей красавицы, лучше было не представлять.

Ворота конечно не подались, а дальше снова начиналась глухая каменная стена, и Саша, вздохнув, вышла на более широкую, хотя тоже заросшую дорогу, ведущую в деревню. Возвращаться снова через лес, да еще в гору, не было ни малейшего желания.

Когда деревня уже показалась за поворотом, зазвонил телефон. И Саша почувствовала, что она не одинока в этом мире густых лесов и заброшенных замков, когда услышала голос Роберто.

Граф поинтересовался, как ее дела, и не намерена ли возвращаться, девушка рассказала обо всем, что случилось за эти дни, и обещала, что скоро вернется, вот только попытается выяснить, где же позвавшая ее Татьяна.

Рассказала о солнце, о теплом воздухе, о цветущих кустах и прекрасной сове, на что Роберто вздохнул:

– А у нас все еще дождь, Гильермо передает тебе привет, и Фиона, в общем, мы ждем тебя, посмотрела Тироль – пора домой. Ну, то есть в Кастельмонте, – поправился он.

– Я скоро, – засмеялась Саша, подумав, что Лука, тосканский комиссар полиции, передал свои обязанности по отговариванию ее от приключений тосканскому графу, – я уверена, что Татьяна появится со дня на день, не могла же она исчезнуть бесследно.

Идти то вверх то вниз по горам до дома у девушки не было сил, и она решила уехать на автобусе вниз, в Мерано, а оттуда уже на другом автобусе подняться почти до Сан Пьетро.

Но ей повезло. Пока она пристраивалась на большом валуне у автобусной остановки, сил стоять после таких интенсивных прогулок по горам уже не было, рядом притормозила машина.

– Привет, подвезти? – и Саша тут же, даже не успев сказать «чао», запрыгнула на пассажирское сиденье рядом с полицейской инспекторшей.

Элена извинилась, что сначала ей надо заехать в Альгунд, – Лагундо, – уже привычно поправилась она, как делали это все здесь для италоговорящей Саши, – и потом она с удовольствием довезет девушку до замка Турнштайн.

– Хотя, – подмигнула Элена, – воспользуемся служебным положением, я смотрю ты совсем замученная. Довезу я тебя до Сан Пьетро, мне можно и по виноградникам.

Новостей о пропавшей Татьяне не было, но ее, собственно, никто и не разыскивал, так как и в полицию никто об исчезновении не заявлял.

– Я сейчас, быстро, – сказала Элена. Притормозив у небольшого дома, она достала из багажника пакет с продуктами и, увидела Саша в окно машины, положила его у порога, позвонила в железный колокольчик на двери и вернулась в машину.

На вопросительный взгляд Саши инспектор объяснила, что в деревне живет одна старая женщина, которая уже несколько лет не выходит из дома, да и общаться с односельчанами не хочет. Раньше она хотя бы на воскресные мессы ходила, а года два не только не выходит, но и домой к себе никого не пускает.

– Ей уже за 80, вот такие старческие причуды. Но раз врача не вызывает, то со здоровьем все нормально.

– А как же она живет, ты привозишь ей продукты?

– Не только я, даже не помню, почему так сложилось, но если в двери торчит белый конверт, значит там записка, что надо купить, и деньги. Кто едет мимо – берет конверт, покупает продукты, это не сложно, тем более, что покупаем-то самое необходимое, – и привозит продукты.