Ждать.

Ждать…

Пока на лбу у него не выступил пот и отвратительное давление в нижней части туловища не сообщило ему о том, что ждать он больше не в силах.

— Эй! — крикнул толстяк, чтобы привлечь к себе внимание одного из стражников. Судя по храпу, остальные гномы уже спали.

Стражник поднял голову и подошел к нему.

— Мне нужно, — шепотом сказал ему Раммар. Ну почему, черт возьми, он все время попадает в подобные ситуации?

Гном ответил что-то непонятное и повращал глазами. Очевидно, он не понял.

— Мне нужно, — повторил Раммар и, поскольку лапы его были привязаны к скале и он не мог жестикулировать, стал издавать соответствующие звуки, чтобы стражник понял, что имеется в виду.

После таких объяснений зеленая мордочка посветлела, и гном злорадно захихикал. Вместо того чтобы отвязать Раммара и позволить ему справить естественную нужду, он вернулся к своему товарищу.

— Нет, — умолял его Раммар. — Не надо…

Словно хорошую шутку, которой непременно нужно поделиться, гном рассказал другому стражнику о большой нужде Раммара, и второй гном визгливо расхохотался.

— Прекрасно, — кисло прокомментировал Раммар. — Смейтесь громче, чтобы все знали.

Оба гнома фыркали, показывали на него своими зелеными пальцами и корчились от смеха.

— Может, объясните, что тут такого смешного? Мне нужно, и ничего тут такого нет. А с гномами такого что, не бывает?

Стражники расхохотались еще громче, а одному из них пришла в голову идея ткнуть Раммара в живот тупым концом копья.

— Нет! — в ужасе воскликнул орк. — Зачем? Прекратите немедленно!

Словно понимая, что сказал Раммар, гном немедленно опустил копье. Более того, он прекратил хихикать, лицо его потеряло всякое выражение — а потом воин вдруг упал.

В спине у него торчала стрела.

Его товарищ успел еще издать удивленный звук, затем и его настигла оперенная смерть, прилетевшая из темноты.

— Кто, черт?..

Раммар еще до конца не понял, что произошло, когда из темноты вынырнула фигура со знакомым лицом: для орка оно было необычайно бледным и узким, с длинным подбородком, большими, почти детскими глазами и ртом — ухмыляющимся от уха до уха.

— Бальбок, брат мой! — прошептал Раммар, совершенно забыв о том, что у него больше нет брата. — Это действительно ты?

— Конечно, я, — ответил тот, вынимая свои стрелы из мертвых гномов и засовывая их обратно в колчан. — Я пришел, чтобы освободить тебя.

— Да что ты говоришь! — В Раммаре немедленно проснулась былая злость. — А почему, черт возьми, ты так долго с этим возился? Эти гномы могли убить меня, разве ты не понимал этого?

— Извини, — улыбка исчезла с лица Бальбока. — Мне ведь нужно было дождаться, пока они уснут.

— Вот как, нужно было? — засопел Раммар. — Ну, как знаешь. Да отвяжи же меня, наконец — хотя я, вообще-то, не должен был с тобой разговаривать.

— Ты что, все еще сердишься на меня? — Бальбок перерезал кинжалом тролльские сухожилия.

— Вообще-то, да, — проворчал Раммар, потирая ноющие запястья. — Подожди здесь. У меня срочное дело.

— Мне ждать здесь? — Бальбок обеспокоенно поглядел на спящих гномов. — Но ведь…

— Жди! — приказал ему Раммар и исчез за одним из валунов. Мгновение Бальбок размышлял над тем, что могло заставить брата пойти туда, — пока хриплый стон и звуки, напоминающие небольшую грозу, не подсказали ему ответ.

Бальбок испуганно обернулся на гномов — первый уже проснулся от канонады. Сонно приподнялся и вытаращился на безжизненно лежавших стражников.

Его рот открылся было, чтобы издать громкий крик, но прежде чем это ему удалось, стрела Бальбока нашла его горло.

Поскольку концерт Раммара на другой стороне плато стал еще громче, этот гном был не единственным, пробудившимся ото сна. Вот уже с громким воинственным кличем вскочил второй.

У Бальбока не оставалось времени на то, чтобы натянуть тетиву со второй стрелой. Он бросил лук и схватился за копье. Издавая яростные крики, гном подскочил к нему — и сам себя насадил на копье, бросившись грудью прямо на сапарак.

Пока Бальбок занимался тем, что стряхивал смертельно раненного противника с зазубренного наконечника, проснулись и остальные. Боевой клич товарища разбудил их. Они тут же повскакали, схватились за оружие и бросились на Бальбока.

— Раммар! — крикнул теснимый орк.

— Не сейчас, — послышался сдавленный голос. — Я занят…

Гномы бросились к нему, и Бальбоку не оставалось ничего другого, кроме как сжать свои желтые зубы и сражаться. Он насадил на сапарак сразу двоих нападающих. Оставив копье в трепыхающихся телах, он схватился за секиру, гораздо лучше подходившую для ближнего боя.

Еще один гном — это был второй предводитель отряда — хотел подкрасться к орку сзади, чтобы вонзить в спину саблю, но Бальбок краем глаза увидел его тень и крутнулся вокруг своей оси. При этом острое как бритва лезвие секиры свистнуло в воздухе и обезглавило гнома, башка которого, описав широкую дугу, улетела прочь.

Высоко подпрыгивая, на тощего набросились остальные — зеленокожие фигурки, похожие в своих черных доспехах на насекомых. Бальбок размахался секирой, словно отгонял назойливых мух, издавая при этом пронзительные вопли. Гномы, никогда не видевшие подобной техники боя, на мгновение растерялись — мгновение, стоившее некоторым из них жизни. Где бы ни опускалось смертоносное оружие, оно пробивало брешь в толпе противников и проливало зеленую кровь.

Гномье копье метнулось вперед и едва не задело Бальбока. Орк взял реванш, опустив на голову нападающего плашмя лезвие секиры. На раздробленной голове врага шлем расплющило до такой степени, что он стал гладким, словно Гнилое озеро ясным зимним утром, а владелец шлема рухнул прямо под ноги своему предводителю. Тот яростно завопил, и гномы снова ринулись на долговязого орка, который тем временем забрался в круг из камней и принялся ожесточенно отбиваться.

— Раммар! — снова позвал орк брата, но, судя по звукам, доносившимся из-за камня, было ясно, что рассчитывать на его скорое появление не приходится.

Для Бальбока дело начало принимать скверный оборот. Ему уже становилось трудно защищаться. Гномы размахивали саблями, теперь нацеливаясь на его ноги. Достать их было легче всего, поскольку большинство зеленолицых едва достигало бедра орка. А если бы удалось повалить противника, то бой можно было бы считать выигранным.

Опустив секиру вертикально вниз, Бальбок рассек череп одному подлому атакующему, а потом вынужден был отпрянуть. Сталь ударялась о сталь, высекая искры, а глаза гномов светились жаждой крови.

Внезапно Бальбок наткнулся спиной на препятствие — это был покрытый древними письменами камень, с обратной стороны которого Раммар отправлял свои естественные потребности.

— Раммар! — крикнул Бальбок. — Теперь я бы не отказался от твоей помощи!

— Проклятье! — послышалось из-за каменной глыбы. — Нельзя ли потише? Мне нужно сконцентрироваться!

— Извини, — пробормотал Бальбок, отпрыгивая в сторону. К нему подскочил гном с копьем в руках, и наверняка проткнул бы его, если бы Бальбок не ушел от удара в последний момент. Поэтому оружие вонзилось в камень и сломалось, а его незадачливый хозяин свел кровавое знакомство с секирой Бальбока.

Оставались всего четыре противника, и в битве наступило небольшое затишье, во время которого гномы с сопением зыркали на орка. Затем предводитель издал хриплый вопль и зеленомордые пошли в последнюю, отчаянную атаку.

Столкновение было настолько же сильным, насколько коротким.

Два гнома, напавшие на долговязого с двух противоположных направлений, целясь в верхнюю часть бедра противника, насадили друг друга на копья, когда Бальбок прыгнул вперед. Еще одному зазубренное лезвие секиры угодило прямо по лицу с такой силой, что раздался хруст ломающихся костей и брызнула кровь — череп раскололся на две половинки.

Теперь оставался один предводитель. С диким визгом, обхватив саблю двумя руками, гном бросился вперед. Древком секиры Бальбок отразил яростную атаку, чтобы в следующий миг схватить атакующего за шиворот, поднять и, как следует раскрутив его, послать в ночь, в зияющую за плато пропасть.