– Э-э да,– выдавила девушка, вспомнив благородное происхождение собственного деда, – и расправив плечи, уже уверенно и даже высокомерно повторила: – конечно, я понимаю, – чуть не схватив графиню за плечи, чтобы хорошенько встряхнуть, дальше-то что в конце то концов?

– Так вот, о чем я? Ах, да, дорогая, девочка очень хотела пройти в процессии, и я договорилась с доном Сильвано, что ей разрешат пронести свечи перед ларцом с мощами Сан Феличе вместе с другими женщинами из очень хороших семей. Девочка была так счастлива!

– Но.. что же произошло? – все же встряла Саша

– Ах, ну кто же это знает! Вы же представляете, как работает полиция! Господи, куда все катится, если даже в нашем городе, где никогда ничего не происходило, где мы двери не запираем, уходя из дома, вдруг случилось такое. Я не понимаю, что её понесло на кладбище ночью!

– На кладбище? Боже, какой ужас,– подражая интонации графини, пропела Саша, удивившись про себя, чего Веронику действительно понесло на кладбище, ночью? Даже в городе, где никогда ничего не происходит, сама Саша ни за что не сунулась бы ночью на кладбище, будь тут хоть праздник десяти святых покровителей сразу.

– Но там, наверное, была церемония?

– Дорогая, какая церемония на кладбище!– удивилась графиня,– все происходит в соборе, а потом процессия два раза обходит весь город. Кладбище тут совершенно не при чем.

– Так и неизвестно, кто это сделал?– спросила Саша, – может, кто то из ее здешних знакомых?

– Помилуйте, дорогая, какие знакомые? Девочка почти не говорила по-итальянски, и все знакомства происходили только через меня, с людьми моего круга. Она совершенно ни с кем не общалась.

– Вы считаете, что в Спелло безопасно? – изобразила из себя обеспокоенную светскую даму Саша, опять пропев эту фразу на манер ди Розати.

– Боже, ну конечно. дорогая! Здесь никогда ничего не происходит.. Правда, за последние годы пропало несколько девочек, но Вас это совершенно не касается, они все школьницы, и случилось это только пару раз.

– Пропали девочки?– привстала Саша

– Это глупости дорогая, Вы же знаете, что дети вечно любят делать то, что им запрещают, здесь же вокруг горы, леса, шаг в сторону – и ты упал с обрыва и тебя никогда никто не найдет в этих горах. Вы обязательно ко мне заходите!– вдруг прервала свой рассказ графиня, и Саша поняла, что пора проваливать, так деликатно ей об этом намекнули.

– Мы с вами так мило поболтали! – графиня позвонила в колокольчик, как в историческом фильме, окончательно изумив девушку.

Саша заверила ди Розати, что обязательно заглянет, пожала графине руку и в сопровождении служанки покинула палаццо.

На улице она всей грудью вдохнула свежий весенний воздух. Всё же пудры и духов было слишком, не смотря на воспоминания о детстве.

И тут же почувствовала другой запах, лишивший ее силы воли и магнитом притянувший к раскрытым дверям небольшой лавочки на углу. У самого входа в пластиковых корзинах лежала огромная клубника и пахла так, что Саша отдала бы любые деньги, чтобы съесть её немедленно.

Здесь же нашлось неплохое местное вино, овечий сыр, а по соседству, у мясника, ей нарезали тонкими ломтиками янтарную ветчину прошутто.

– Что ещё надо для легкого ужина,– подумала Саша, с изумлением увидев, что дело шло к вечеру – оказывается, ни один час просидела она под щебетание графини ди Розати.

Вернувшись домой, она взяла бутылку вина, бокал, купленную клубнику и спустилась через черный ход на кривую улочку. Напротив дома была калитка в сад, который, как сказала хозяйка, тоже принадлежал ей, и которым Саша могла свободно пользоваться.

Она отворила проволочную калитку, вошла и уселась под яблоней, за пластиковым столиком, покрытым клеенчатой скатертью в цветочках, налила вино в бокал и, не думая уже ни о чем, просто любовалась закатом над долиной.

Неожиданно с улицы послышался шум и около дома затормозил огромный ветхий мотоцикл с коляской, который просто никак не должен был протолкнуться сквозь кривые улочки и лестницы.

С мотоцикла слез немолодой усатый мужичок, явно посетивший уже не один бар, в камуфляжной форме, напевавший под нос какую-то песенку

– О! – замахал он руками,– вы снимаете комнату у Патриции! А я сосед, Казимиро.

Саша помахала в ответ, и, надо же было что-то сказать, спросила: – А вы не знаете, какого века эти дома?

Казимиро обвел улицу взглядом, словно видел все в первый раз, задумался:

– Двенадцатый, по-моему,– ответил он после раздумья,– но, синьора, это не самое важное! Вот эта мостовая, по которой вы ходите, на которой стою сейчас я – ей уже более тысячи лет, это ещё римские дороги!

Он откланялся: – Я резчик по дереву – видели сувениры в магазинах? – и удалился в маленькую дверь, вокруг которой были сложены гигантские штабеля всевозможных пеньков и кореньев.

Через пару минут из-за дверей раздался звук пилы, видимо, посетив городские бары, Казимиро получил достаточно вдохновения для своего творчества.

Солнце село за синие горы и стало прохладно. Саша вспомнила, что выключила телефон, когда явилась с визитом, достала его из кармана, включила и увидела несколько пропущенных звонков. В доме посмотрю,– решила она.

Собрала со стола тарелки и отправилась в дом, когда одно за другим пришли сообщения.

«И вечер опускается на город

Тают в сумерках фонари и зажигаются звезды,

В последних отблесках заката моя первая мысль – о Вас».

Так звучало послание Клаудио.

– Вот это да! – Восхитилась Саша– просто хокку! Или как там ещё называются японские стихи. И тут же отправила ответ: – Потрясающе, прекрасно, спасибо!

Второе сообщение пришло с незнакомого номера.

– Сальве, это Серджио Гаэтани, лейтенант карабинеров. Перезвоните мне, пожалуйста.

– Ну вот, – подумала Саша, – на третий день пребывания в Италии дело сдвинулось.

Ночью Саше опять спалось неспокойно, она ворочалась с боку на бок, представляя себе завтрашнюю встречу с Гаэтани, карабинер собирался заехать утром, часов в десять, и она раз за разом проговаривала про себя их возможные диалоги.

Вряд ли ей повезло бы так, как с комиссаром Дини. Тогда, в Тоскане, ему понадобилась помощь говорящей по-русски девушки, а дальше сама завертелась невероятная история, чуть не стоившая Саше жизни.

Здесь же, в Умбрии, она была совершенно чужой и, спустя год после гибели Вероники, при всем желании не могла бы оказаться полезной. Поэтому, скорее всего назойливую иностранку просто вежливо пошлют… осматривать достопримечательности.

Хотя была надежда, что её новый поклонник в лимонном пиджаке созвонится с карабинерским начальством, и тогда, возможно – только возможно – она получит какую-то информацию.

Она прекрасно знала, что здесь, в Италии, связи решали совершенно безнадежные вопросы. А титул на визитной карточке, вызывая раздражение прочих, открывал любые двери.

Потом Саша вдруг вспомнила Роберто и Луку, потом, уже уплывая куда-то в дремоту, увидела старые башни Кастельмонте и окончательно уснула.

Проснувшись рано, по звонку будильника, включенного на телефоне, Саша чувствовала себя отдохнувшей.

В путешествиях ей редко снятся сны. Но в эту ночь она опять вернулась в древний тосканский город на высоком холме и чувствовала себя совершенно счастливой.

– В конце концов, здесь не так уж и далеко, часа три, хоть и с пересадками, вот закончу здесь – и съезжу на пару дней, решила она, с трудом представляя, как она сможет здесь что-то закончить, если пока и начать ничего не удалось.

С Гаэтани они договорились встретиться в том самом баре, который Саша облюбовала с первого дня.

К назначенному времени, совсем забыв о том, что итальянцы по определению не могут быть пунктуальными, Саша вошла в бар и огляделась. Ей на встречу из-за углового столика поднялся высокий темноволосый мужчина средних лет в темной форме итальянского жандарма.