Джим Гифорд, встретивший Майкла Шейна в аэропорту «Интернейшнл» сердечным рукопожатием, был высоким улыбчивым мужчиной с умным лицом и быстрыми движениями. Они знали друг друга много лет, с тех самых пор, как вместе служили в «Интерполе», и испытывали друг к другу взаимное уважение и глубокую симпатию.

Гифорд привел с собой невысокого полноватого мужчину со смуглым лицом, пышными черными усами и приятной улыбкой. Гифорд представил его Шейну как Анджело Ферми, детектива полицейского управления Нью-Йорка.

Пока они втроем шли к стоянке, где оставили свою машину, Гифорд объяснил Шейну:

— Единственная приманка, на которую Анджело клюнул, когда я стал уговаривать его отправиться со мной сегодня, это мое обещание, что ты расскажешь ему, каким образом попасть на телевидение и организовать «Ферми-шоу».

— Вам это совсем не понравится,— усмехнулся Шейн, обращаясь к нью-йоркскому детективу,— если бы вы хоть раз посмотрели мою передачу, то поняли бы, почему я их терпеть не могу.

— Мне понравились бы деньги, которые они приносят,— убежденно сказал Ферми.— У меня есть идея показать на экране целый ряд дел, где именно отпечатки пальцев сыграли решающую роль в установлении личности убийцы. Я собираю такие материалы более двадцати лет, но только никак не могу найти ходы-выходы на телевидение.

Его влажный взгляд просяще остановился на лице Шейна.

Шейн ответил очень серьезно:

— Вот что я скажу вам, Ферми. Если сегодня все обернется именно так, как я предполагаю, то Бретт Холлидей непременно появится здесь, чтобы вытянуть из вас все подробности. А уж он-то знает, как обделываются дела на телевидении.

Гифорд остановился около простого черного «седана» и открыл дверцу. Шейн пропустил вперед Ферми, потом сел сам.

— У вас с собой отпечатки Эллен Гаррис? — спросил он у Ферми, когда «седан» тронулся с места.

— Да. Мой чемоданчик в багажнике,— ответил Ферми, в глазах его засветилось любопытство. — Джим в точности не объяснил мне, что именно от меня требуется.

Шейн обратился к сидевшему за рулем Гифорду:

— Джим, сначала я хотел бы съездить на квартиру к Рут Коллинз. Ее соседка по квартире сейчас дома?

— Думаю, да.— Гифорд бросил взгляд на часы.— Я заставал ее дома именно в это время, между пятью и семью вечера.

— Это вам было поручено сличить отпечатки пальцев убитой женщины с отпечатками в квартире Гаррисов? — спросил Шейн у Ферми.

— Да. Это было несложно. А разве у вас имеются какие-нибудь сомнения в правильности результатов дактилоскопии, мистер Шейн?

— Да нет, я уверен, что вы хорошо знаете свое дело. Но тут есть какая-то загадка, в которой я никак не могу разобраться. Скажем пока так: я хотел бы, чтобы вы выполнили кое-какую работу в квартире Рут Коллинз, вернее, сделали бы в точности то же самое, что раньше было сделано в квартире Гаррисов.

В это время дня всего удобнее ехать в Вест-Сайд через мост Триборо, что Гифорд и сделал. Когда они подъехали к четырехэтажному коричневому кирпичному дому на 76-й Западной улице, было семь часов.

Они вышли из машины. Ферми прихватил свой черный кожаный чемоданчик, который очень походил на докторский саквояж, и втроем они поднялись по ступенькам в небольшой вестибюль, по обе стороны которого висели на стенах почтовые ящики. Гифорд быстро осмотрел ящики, на одном из них под номером 1С была пришпилена карточка: «Коллинз — Краншоу».

Гифорд нажал кнопку под ящиком, и почти сразу же послышался щелчок автоматического запора двери. Шейн нажал на ручку, и они вошли в тускло освещенный коридор, куда выходили двери квартир. Одна из дверей слева приоткрылась, и в коридор выглянула яркая брюнетка. Шейн обратился к ней.

— Мисс Краншоу?

— Да, это я… Китти Краншоу…

Она с любопытством перевела взгляд с него на Гифорда и Ферми, потом наполовину прикрыла дверь и спросила:

— В чем дело?

— Полиция, мисс Краншоу,— сказал любезно Шейн.— По поводу вашей соседки по квартире, которая, по-видимому, исчезла. Можно нам войти и задать вам несколько вопросов?

— Вы взяли Рут?

Она открыла дверь и отошла в сторону, пропуская мужчин в большую комнату с высоким потолком, в которой царил художественный беспорядок.

— Вообще-то нет. мисс Краншоу,— ответил Шейн.— Сейчас пока речь идет об идентификации,— объяснил он.— Это детектив Ферми, который хотел бы снять кое-какие отпечатки пальцев, и инспектор Гифорд.

— Чьи же отпечатки пальцев? — спросила она подозрительно, входя вслед за ним в гостиную.

— Сперва ваши, мисс Краншоу. если позволите,— быстро сказал Ферми, пересекая комнату, чтобы поставить на стол свой чемоданчик.— Только для того, чтобы можно было потом отличить их от отпечатков пальцев вашей приятельницы.

Он вынул необходимые принадлежности из чемоданчика и разложил их на столе.

— Это всего одна минута. Вам нужно только подойти сюда и приложить пальцы вот к этой подушечке.

Мисс Краншоу отступила назад, нервно сцепив за спиной руки.

— Разве это не нарушение неприкосновенности личности? Мне кажется, я читала, что никого нельзя вынудить дать свои отпечатки пальцев, если только его не подозревают в серьезном преступлении. Но ведь вы меня ни в чем не обвиняете, не правда ли?

— Но это совсем не то, что вы думаете, мисс Краншоу,— обезоруживающе улыбнулся Ферми. Нам необходимы отпечатки ваших пальцев, просто чтобы отличить от них все другие, которые мы найдем здесь, вы ведь понимаете, в чем тут дело?

Она с сомнением улыбнулась и сказала:

— Что ж, пожалуй, так.

Девушка неуверенно подошла к столу и позволила детективу снять свои отпечатки. Он поблагодарил ее и спросил:

— У вас отдельные спальни?

— Да. Спальня Рут вон там.— Она указала на закрытую дверь.— Справа. Мне кажется… я туда не заходила после ее отъезда.

Ферми поблагодарил ее и исчез за дверью вместе со своим чемоданчиком. Китти повернулась к Гифорду и Шейну и спросила:

— Вы что-нибудь узнали насчет Рут? Она же поехала в Катсхилл?

— По-видимому, нет, мисс Краншоу. — Гифорд поколебался было, но затем продолжил: — Детектив Шейн прибыл из Майами… Есть основания предполагать… в общем, она вам не говорила, что собирается поехать вместо Катсхилла во Флориду? Или, может быть, вы сами заметили, что она укладывала вещи, больше подходящие для отпуска на юге, чем в горах?

— Нет,— тотчас же ответила соседка Рут Коллинз. — Как раз наоборот. Как вы думаете, что могло бы с ней случиться?

Прежде чем Гифорд успел ответить, Ферми, мягко ступая, вышел из спальни. Чемоданчик его был закрыт, на лице играла удовлетворенная улыбка.

Он кивнул Гифорду и Шейну и сказал:

— Что касается меня, я закончил.

— Раздобыли то, что нам нужно? — спросил Шейн.

— Сколько хотите.

Он быстро пошел к двери, а они последовали за ним, оставив озадаченную мисс Краншоу стоять посередине комнаты.

Джим Гифорд остановил машину перед большим жилым домом в Ист-Сайде и удовлетворенно кивнул, увидев темно-синий «бьюик» модели 1962 года.

— Наш приятель Гаррис дома. Это его машина.

— Откуда это тебе известно? — спросил Шейн, когда они выбрались из автомобиля.— Ты ведь никогда раньше не видел ни машины, ни его самого.

Гифорд, довольный, улыбнулся.

— Я знаю номер его машины. Черт возьми, я так хорошо его изучил, что мог бы сказать тебе, какого цвета носки он надел на свой последний день рождения.

Швейцара дома не было. Они прошли через вестибюль с паркетным полом, где по стенкам сверкали аккуратные ряды бронзовых почтовых ящиков. Ферми, который бывал здесь раньше, сказал:

— Мне кажется, номер квартиры 7Д.

Бросив взгляд на почтовый ящик, он удовлетворенно кивнул и повел их к автоматическому лифту.

Они поднялись на седьмой этаж.

Через минуту Герберт Гаррис открыл им дверь. Он был в рубашке с короткими рукавами, без галстука, небритое лицо казалось утомленным и постаревшим. В руке он держал бокал для коктейля. Гаррис ошеломленно уставился на Шейна и его спутников.