Марта Хейз не могла пожаловаться на свою работу, служила горничной в «Бич-Хэвен». Вот уже полгода она работала на третьем этаже, но нисколько не устала от однообразия своих обязанностей. Наоборот, многое ей было интересным.

Клиенты менялись постоянно. Приезжали и уезжали богачи с Севера. Обычно они жили недели две-три, а значит, достаточно долго, чтобы привыкнуть к тому, что каждое утро приветливая, ловкая девушка убирает их номера. К тому же она всегда с готовностью выполняла маленькие просьбы, чтобы сделать их пребывание в отеле удобным и приятным. Почти все гости были очень милы и оставляли при отъезде внушительные чаевые.

Чаще всего это был чек, который она находила на туалетном столике, а иногда даже и кое-что из одежды. Ведь обычно у проживающих на побережье чемоданы разбухали от покупок, сделанных на Линкольн-роуд, и то, что они привезли с собой, не помещалось обратно.

Марта всегда с чувством особого волнения и любопытства отпирала дверь опустевшего номера и с интересом приступала к его осмотру.

За эти полгода Марта успела узнать, что многое можно рассказать о тех, кто здесь жил, уже по одному взгляду на то, как разложены их вещи, в каком состоянии осталась ванная комната после утреннего душа и по другим подобным мелочам.

Больше всего ей нравилось обслуживать одиноких мужчин, но такие бывали в отеле «Бич-Хэвен» редко. Неплохо было иметь дело с неженатыми парочками, которые останавливались здесь довольно часто. В большинстве случаев она сразу же угадывала, что они не женаты. Но иногда через несколько дней после того, как не раз уже успевала убрать их номер.

Лучше всех были очень богатые мужчины средних лет, приезжающие вместе с молодыми женщинами. Такие парочки давали на чай больше всех. Мужчины всегда чувствовали себя счастливыми и виноватыми и старались произвести впечатление на свою молодую спутницу, а женщины, сознавая, что все это вот-вот кончится навсегда, швыряли их деньгами направо и налево, получая от этого особое удовольствие.

Самыми бедными были одинокие женщины, которые приезжали на побережье, чтобы провести в непривычно шикарном отеле две-три недели. Многие из них экономили целый год, чтобы позволить себе такое путешествие. Они приезжали с розовой мечтой о знакомстве с каким-нибудь богачом, привлекательным и свободным мужчиной, роман с которым мог бы ненароком завершиться браком.

В конце концов они, как правило, уезжали разочарованными и вовсе не намеревались тратить много денег на чаевые гостиничной прислуге.

Стучась в то утро в дверь номера 326, Марта уже знала, что новая обитательница апартаментов — замужняя леди миссис Гаррис, прибывшая из Нью-Йорка и намеревающаяся пробыть в отеле две недели. Такую информацию давала обычно администрация всем горничным относительно вновь прибывших гостей.

Когда Марта вошла в номер, было начало двенадцатого. Стучась в дверь, она одновременно вставила ключ в замочную скважину. Вполне возможно, что в свое первое утро на Майами-Бич миссис Гаррис поторопилась покинуть номер.

Войдя в номер, Марта немного удивилась, когда увидела, что ни в одной из двух стоявших здесь кроватей никто ночью не спал.

Но Марту это вполне устраивало, так как избавляло от некоторой части работы. И вообще, если миссис Гаррис начала с того, что первую ночь провела не у себя в номере, то вполне возможно, она не из тех обиженных жизнью скупердяек, которые две недели спустя возвращаются в Нью-Йорк с сознанием того, что они зря потратили деньги.

Марта постояла на пороге и окинула комнату опытным взглядом. На постель никто даже не присел. На подставке стоял открытый чемодан, но миссис Гаррис, как видно, даже не потрудилась распаковать его до конца. Вещи были сбиты в сторону, и Марта решила, что миссис Гаррис, наверное, достала оттуда вечернее платье, прежде чем уйти из номера вчера вечером. Возле чемодана на полу стоял нераскрытый саквояж, а на туалетном столике не было никаких флаконов. На одной постели лежал синий шелковый жакетик, а на полу около ванны валялась небрежно брошенная юбка от дорожного костюма.

Окна была закрыты, кондиционер не включен. Около двери, ведущей в ванну, валялись также подошвами вверх красивые домашние остроносые туфли синего цвета.

Марта с порога сумела разглядеть: никаких других признаков того, что миссис Гаррис вообще побывала в своем номере, не было.

Марта оставила тележку со щетками, губками, тряпками и свежим постельным бельем в коридоре и прошла прямо к ванной комнате. Наклонилась, подняла синие туфельки, ласково провела по ним рукой, ощущая мягкость кожи и тонкость выделки и мысленно рисуя себе маленькую ножку с высоким подъемом, которая так небрежно отшвырнула их в сторону.

Она подобрала синий жакетик и юбку и аккуратно повесила их в стенной шкаф, туда же отнесла и туфельки.

В ванной комнате на полу валялась скомканная белая блузка из тонкого шелка. Купальная простыня была совершенно сырой, кусок мыла, вынутый из фирменной обертки, лежал в мыльнице.

Марта тщательно прибрала ванную комнату, подняла с пола блузу и повесила ее на крючок в стенном шкафу, потом взяла со своей тележки тряпку и минуты три полировала телефонный аппарат и находившуюся рядом пепельницу, в которой был сигаретный пепел. Затем принялась за остальную мебель в номере.

В ванной комнате она сменила полотенце и купальную простыню и заперла за собой дверь номера 326, не позже чем через десять минут после того, как постучалась туда. Марта с любопытством подумала, где же все-таки миссис Гаррис провела ночь, и без всякой зависти решила, что она была для нее приятной.

Потом она вошла в соседний, 328, номер, который занимали молодожены из Балтимора — они проводили в Майами свой медовый месяц,— и нашла здесь уже ставший для нее привычным беспорядок. И хотя они всегда оставляли ей много уборки, она ничуть не сердилась, потому что это были милые молодые люди, страстно влюбленные друг в друга и не обращающие внимания ни на что вокруг. Марта с удовольствием прибрала их номер, хотя была совершенно уверена, что чаевых ей эти милые люди оставят не больше доллара.

Больше она не вспоминала о миссис Гаррис и ее номере до тех пор, пока в два часа дня не дала краткий отчет о дежурстве экономке отеля — таковы были правила, установленные администрацией.

В пять часов того же дня Роберт Мерилл, старший детектив отеля «Бич-Хэвен», прочел в отчете горничной Марты Хейз о том, что номером 326 миссис Гаррис ночью не воспользовалась. Отчет состоял всего тишь из нескольких машинописных строчек в конце двух страниц, заполненных подобными же рапортами. Почти все пункты этого отчета важны для администрации отеля и не вызывали никакого особого беспокойства. На Роберта Мерилла также возлагалась обязанность каждый день внимательно прочитывать такой сводный отчет и взвешивать каждый его пункт.

Вообще-то его мало трогало, как и администрацию отеля, кто там с кем спит и что за бешеные оргии устраиваются иногда в номерах, до тех пор, пока репутация отеля и спокойствие других гостей не оказывались под угрозой. И, конечно, до тех пор, пока кредитоспособность клиента не вызывала никаких сомнений. Вот это как раз и была самая важная обязанность детектива Мерилла.

Ему платили за то, чтобы он был всегда начеку и не давал возможности слишком уж бесцеремонно надувать и обкрадывать «Бич-Хэвен» при отъезде.

И потому стоило произойти какому-то мало-мальски значительному событию, как отчет служащих отеля об этом оказывался на столе у Мерилла.

Очень немного гостей отеля догадываются о том, под каким неусыпным контролем находятся они постоянно. Если бы им стало об этом известно, они отчаянно протестовали бы против этого нарушения права на личную жизнь. Но все равно и эти протесты им бы не помогли.

Если во время пребывания в отеле они вели себя разумно и прилично и полностью оплачивали счета, то получали отметку «превосход», и когда им захотелось бы остановиться здесь снова, их принимали бы с распростертыми объятиями.