— Фирма «Геликс».

Голос был не ее.

— Вы торгуете мебелью?

— Да. Что вы хотели?

— Кухонную стенку.

— Кухонный гарнитур?

— Да-да, гарнитур. И еще что-нибудь для прихожей. Вешалку какую-нибудь… И шкаф для обуви.

— У нас большой выбор.

— К вам можно подъехать?

— Да, разумеется.

— Где вы находитесь?

Рядом с ее телефоном он записал адрес вместе с подробными объяснениями.

— Когда у вас перерыв?

— С полпервого до полвторого.

— Спасибо.

Успокоенный, он положил трубку. Закинув руки за голову, он опрокинулся на кровать. На секунду приподняв голову, он посмотрел на часы. Было пол-одиннадцатого, до предполагаемого звонка оставалось два часа. Несколько секунд пролежав без движения, бездумно глядя в потолок, он снова сел на кровати. Встретиться с ней надо было сегодня. Медлить было нечего, да он и так понимал, что все равно не сможет ждать. И к встрече этой надо было как следует подготовиться. Встав с кровати, он прошелся по комнате, раздумывая. От этой встречи и предстоящего разговора с ней зависело слишком многое, и, значит, проходить они должны были в таком месте, где было бы комфортно говорить ему и где понравилось бы ей. Секунду постояв посреди комнаты и не понимая, чего он, собственно, ждет, он снова вышел и запер номер. Спустившись вниз, он спросил регистраторшу, не знает ли она в городе какого-либо места, где можно было бы посидеть и поговорить в интимной обстановке. С любопытством взглянув на него, она назвала ему три или четыре примерных адреса. Выйдя из гостиницы и поймав такси, он повторил их шоферу, спросив, нет ли среди них такого, который располагался бы примерно посередине между гостиницей и станцией метро, где она выходила. Кивнув, тот отвез его на одну из улиц в старом центре города. Оглядевшись, он прошелся по ней. Заведений такого рода здесь было несколько, одно из них, со стойкой и маленьким зальчиком на семь-восемь столиков, понравилось ему больше других. Посмотрев меню и получив подтверждение от бармена, что вечером здесь наверняка не будет слишком людно, он вышел на улицу. Тревожась от мысли, что в этом ресторанчике ей может по какой-то причине не понравиться, он обошел все остальные заведения, задав всюду все тот же вопрос о вечерней загруженности. Получив всюду обнадеживающие ответы, он вновь вернулся в начало улицы. Он шел медленно, ее образ, уже какой-то другой, чуть-чуть изменившийся под действием происшедшей встречи, снова стоял у него перед глазами. Он вспомнил ее стоптанные туфли. Метро было здесь же, неподалеку, это значило, что ей будет удобно сюда добираться. Он вдруг вспомнил, как она шла в то утро, когда он увидел ее: с покорным усилием, в туфлях на высоком каблуке, се напружиненные, круглые икры, как живое существо пожалев ее ноги, которым приходилось нести эту статную, плавную тяжесть. Каким-то прозрением сердца он вдруг понял, что при ее явно большом размере ноги ей трудно купить себе туфли, особенно туфли на высоком каблуке, и, покупая меньший размер, она наверняка вынуждена подолгу разнашивать его, натирая себе ноги, и, наверно, поэтому ей попеременно приходится носить старые, сношенные туфли, давая ногам отдохнуть. Выйдя с улицы на какую-то площадь, он пошел куда глаза глядят, решив скоротать оставшийся час на улице, взяв такси, когда подойдет время, чтобы не томиться в ожидании звонка в гостиничном номере. Волнение его утихло. Теперь, когда он подготовил все, что мог, он мог просто думать о ней, и волнение улеглось, как будто всосалось в его воспоминания о ней, воспоминания о том, какой она была в первую и вторую их встречу. Пройдя изрядное расстояние, он спросил у прохожего время и, остановив машину, снова вернулся в гостиницу. Зная, что имеет несколько минут в запасе, он немного постоял у входа, думая о том, что скажет ей. Волнения и переживания сейчас неуместны, надо просто серьезно и уважительно поговорить с ней, именно от этого все должно решиться. Он постоял у подъезда еще немного. Поднявшись к себе, он еще минуту посидел перед будильником, ожидая, пока стрелки покажут ровно половину первого. Дождавшись, когда это случилось, он снял трубку и набрал номер.

— Фирма «Геликс».

— Попросите, пожалуйста, Наташу.

— Минутку.

Минуту он слушал голоса и отдаленные шумы.

— Алло?

— Наташа, здравствуйте, это Сергей. Мы с вами говорили сегодня утром. Помните меня?

— Да, конечно.

— Простите, я вас отвлеку на минуту. Скажите, вы сегодня вечером ничем не заняты?

— Нет.

— Я хотел бы вас увидеть. Как бы вы отнеслись к тому, чтобы посидеть сегодня вечером где-нибудь в ресторане или в кафе? — Он секунду помедлил, подбирая слова. — Нам надо встретиться и поговорить.

Она секунду молчала.

— Да, хорошо.

— У вас есть какое-нибудь любимое место в городе? Где вам бы самой было приятно? Может быть, там?

— Любимое? — Она, казалось, задумалась. — Не знаю… Вообще много есть нормальных мест.

— Я нашел один неплохой бар в старой части города. Это недалеко и от вас, и от меня. Мы могли бы встретиться там.

— Где это?

Он назвал адрес.

— Да, нормально. Я это место знаю. Там нормально.

— Там вообще таких мест несколько. Может быть, вы бы сами выбрали, какое вам больше понравится.

— Там есть один бар, нормальный. Я покажу.

— Хорошо. Вы во сколько заканчиваете?

— Я? В семь. Но в принципе я могу уйти и в полседьмого.

— Тогда давайте в семь я буду ждать вас в начале улицы, у стелы. Знаете, где это?

— Знаю.

— Значит, в семь. Я буду ждать. — Он помедлил, ощутив накопившееся неудобство. — Простите, можно мне говорить вам «ты»?

— Да. Так, наверно, будет лучше.

— Спасибо. Значит в семь. Я буду ждать. До встречи.

— Пока.

Еще не веря, что все получилось так просто, он положил трубку. Секунду просидев на кровати, глядя на башни и шпили на крышах старых имперских зданий в отдалении напротив, он резко поднялся и подошел к окну. Мгновение он смотрел вниз, на ничем не примечательную улицу. Вернувшись, он вновь опустился на кровать. Внутренне еще разогнанный разговором с ней, он некоторое время сидел, пытаясь сосредоточиться. Чувствами наконец догнав случившееся и повалившись на локоть, он снова посмотрел на часы. Без двадцати час, до только что назначенного свидания оставалось полдня, и заполнить это огромное зияющее пространство было нечем. Немыслимо было и пытаться высидеть хотя бы часть этого времени в гостинице. Еще не зная, что он будет делать на улице, он, глубоко вздохнув, поднялся с кровати. В который раз заперев номер, он спустился вниз. Вновь пройдя утренним путем по дороге к метро, он свернул на проспект, где чередой, один за другим тянулись магазины. Понимая, что не покроет даже половины оставшегося времени даже в том случае, если надолго задержится в каждом из них, он, влекомый привычным притяжением, зашел в магазин, оказавшийся первым. Просторный, почти без людей зал женской одежды. Проходя мимо вешалок и поворотных кругов с платьями, он ощутил, что с самого начала рассматривает их, ощущая ее незримое присутствие; еще сам не сознавая этого, он смотрел на них, примеряя одно к другому, мысленно пробуя сопоставить их и ее. Подтянув к себе и пощупав пальцами несколько вещей, которые чем-то привлекли его внимание, он отпустил их, почувствовав, что что-то не так. Он ощущал какую-то непривычную неуверенность, странное отсутствие отклика. Вещи ничего не говорили, не давали никакого знака ему; он понял, что еще не понимает ее стиля, не чувствует, что могло бы подойти ей, а что нет. Осознав это, он все равно, выйдя из магазина, завернул в следующий, так же рассматривая вещи там, все-таки пытаясь нащупать какое-то понимание. Так, мысленно связывая с ней все вещи, которые видел, он прошел несколько магазинов. Увидев книжный, по выработанной годами привычке, почти инстинктивно он заглянул туда. Проходя мимо полок и глядя на разноцветные книги, он, только пройдя почти их все, вдруг ощутил, что все происходит как-то слишком быстро и вообще все это должно происходить как-то не так. Вернувшись, он попытался привычно всмотреться, установить контакт между собой и книгами и ничего не смог. Книги не отвечали, надписи на обложках потеряли смысл; взяв наугад какую-то книгу с полки, он подержал ее в руках; раскрыв, он попытался что-то прочитать и, ничего не поняв, поставил назад. Книги молчали. Мир печатных слов не принимал его. Выйдя из магазина, он еще некоторое время шел по проспекту, никуда не сворачивая, ища, за что бы зацепиться взглядом, и ничего не находя. Не удержавшись и спросив у прохожего время, он узнал, что убил все же почти три часа. Пройдя еще какое-то расстояние, он почувствовал что-то похожее на голод; чтобы отделаться от этого мешающего ощущения, он поискал глазами киоск, где можно было бы купить пару «сникерсов», но его не было; увидев на пути ресторан, он завернул туда. Тяжелые бархатные портьеры, люминесцентный свет днем, авангардного дизайна витражи и металлические колонны. Сидя за столом перед пирамидой свернутых салфеток, он смотрел в полумрак, на гранитные напольные вазы и литые бра, думая, сколько все это может занять времени и сможет ли он убить хотя бы еще полчаса, если его будут не спешить обслуживать. Примерно через сорок минут, расплатившись и выйдя, он, подумав, возвращаться ли ему или идти дальше, двинулся вперед. Следующие три часа, точно так же как раньше, он ходил по улицам и проспектам, стараясь никуда не сворачивать, пока на электронном табло над входом в какое-то учреждение не увидел цифры восемнадцать тридцать. В очередной раз остановив машину, он за двадцать минут доехал до места свидания. Купив на углу букет роз, он стал у стелы, на площади перед кинотеатром, сразу инстинктивно найдя глазами часы на другой стороне перекрестка, — до встречи с ней оставалось десять минут. Машины надолго застревали у перекрестка, давая место поперечному потоку, и затем двигались вновь. На той стороне проспекта женщина в белом фартуке торговала с лотка мороженым, в двери продуктового магазина напротив входили и выходили люди.