— Джеффри, — робко позвала Дороти, — ч-что происходит? Где ты?

— Я здесь. Закрой глаза, любовь моя.

Это она сделала с радостью. Исчезли ухмыляющиеся морды. И комната, к счастью, перестала вращаться.

— Я… очень хочу пить. — Ее спекшиеся губы еле шевелились.

— А с этим, лапуля, придется обождать. Ты должна быть в форме перед началом торжественного акта.

Дороти пыталась понять, что он имеет в виду, но никак не могла сосредоточиться. Хотелось лишь, чтобы исчезли торжествующие рожи, и Джеффри снова ее приласкал. Нежно-нежно, как раньше.

И вот, будто подчиняясь воле могущественного чародея, мерзкое и хихиканье зрителей, топтавшихся возле кровати, стихло. Она осталась совершенно одна на этом дьявольском «алтаре».

Стоп! Дороти плотнее закуталась в одеяло. Ее трясло, как в лихорадке. Слишком нелегко вспоминать… Но покончить с этим надо — раз и навсегда!

И тогда впереди будет нормальная, человеческая жизнь.

Главное — до конца разобраться с сэром Николасом.

Сколько же времени прошло до прихода хозяина? Трудно сказать, ведь она словно провалилась в небытие…

Верхний свет ослепительно ударил по глазам. Дороти неуклюже повернулась на бок:

— Джеффри, наконец-то…

Прямо перед ней стоял абсолютно незнакомый человек в смокинге, белоснежной манишке и с развязанным галстуком!

Высокий. Рыжеволосый. С глазами серыми и ледяными, как январское небо. Похоже, незнакомец был потрясен «сюрпризом» не меньше, чем она.

— Что вы тут делаете? — хрипло произнес он.

Комната снова поплыла у девушки перед глазами. Она потерянно покосилась в сторону дверей, надеясь, что сейчас появится Джеффри и все объяснит. Тогда этот мужчина, по крайней мере, перестанет смотреть на нее с таким отвращением.

И тут, в огромном зеркале рядом с дверью, Дороти увидела себя его глазами — голую, растрепанную, пьяную, с размазанной косметикой.

Незнакомец приблизился, и она вся съежилась, пытаясь укрыться простыней.

— Я спрашиваю, что вы здесь делаете? И кто вы такая?

— Дор-ра-и, — пролепетала она. — Ваш д-друг Джеффри привел меня.

— Так я и знал, — сказал он с горечью. — Ну, вы зря теряете время. Я могу обойтись без услуг подобного рода. — Он наклонился, брезгливо скривившись, поднял одежду, валявшуюся рядом с кроватью, и швырнул ей в лицо. — Одевайтесь и убирайтесь вон, пока я вас не выкинул.

Хозяин метнулся через комнату и открыл другую дверь. Дороти увидела сверкающий кафелем край ванны.

— Разберетесь со своими шмотками здесь. Да поживее! Мне еще только пьяной шлюхи дома не хватало!

Дороти не могла пошевелиться. Необходимо объяснить, что все это ужасная ошибка. Но она словно онемела, парализованная ужасом.

А незнакомец истолковал ее молчание по-своему. Он схватил Дороти за руку, безжалостно выволок из кровати и втолкнул в ванную.

— Хватит с меня! — рявкнул он. — У вас десять минут, чтобы привести себя в приличный вид. Или я вызову полицию, — и захлопнул дверь так, что посыпалась штукатурка.

Теперь можно было всласть полюбоваться на свое чудесное отражение в зеркале над раковиной. Когда она подняла глаза, ее моментально вывернуло наизнанку. Так плохо ей еще не было никогда: глаза побагровели от полопавшихся сосудов, голова раскалывалась.

Но на жалость к себе времени не было. Прежде всего, Дороти тщательно прибрала за собой. Затем ополоснула лицо холодной водой и надела белье. Когда она увидела свой наряд, ее чуть опять не стошнило, но выбирать было не из чего. Она влезла в юбку, кое-как справилась с блузкой.

Еще не хватало попасть в полицию! Отец такого просто не переживет.

Наконец девушка приотворила дверь и боязливо заглянула в спальню. Комната была пуста. С кровати исчезли не только простыни, одеяло, наволочки, но даже покрывало и подушки.

Видимо, незнакомец решил все продезинфицировать после визита проститутки, подумала она.

Пошатываясь, Дороти наугад поплелась по коридору. В доме царила зловещая тишина. Ни музыки, ни голосов. Куда все подевались? Значит, сейчас глубокая ночь…

Хозяин ждал ее внизу, в холле. Он, очевидно, решил не беспокоить прислугу, чтобы избежать сплетен.

— А где же остальные? — недоуменно произнесла она.

— Давно ушли.

Ушли? И бросили ее здесь одну? Но этого не может быть…

— Кто вы? — спросила Дороти.

— Так вам даже этого не сказали? Разрешите представиться: Николас Моблейн, собственной персоной. В некотором роде владелец притона, где вы на славу порезвились. — Он бросил ей сумочку. — Это, должно быть, ваше.

Ник проводил гостью до ворот, похоже, опасаясь, что она, чего доброго, заберется во флигель или какое-нибудь подсобное помещение, а то и просто в беседку — переночевать.

— Один совет, — процедил он, настежь распахнув калитку. — В следующий раз, когда отправитесь к клиенту, постарайтесь не напиваться. Это произведет более приятное впечатление.

— Я… Я не то, что вы думаете, — сбивчиво попыталась оправдаться Дороти.

— Во всяком случае, у вас низкий профессиональный уровень. — Он сделал нетерпеливый жест. — А теперь убирайтесь.

— Но как? — Она точно знала содержимое своей сумочки: помада, расческа и несколько монеток. — У меня нет машины. У меня даже нет ни…

— Это ваши проблемы, — отрезал Ник. — Полагаю, вам заплатили за… услуги. В деревне есть телефон с номерами местных такси.

— Я не шлюха! — истерически взвизгнула Дороти. — Клянусь. Я… пришла с Джеффри. Никто не давал мне никаких денег.

Наступило тягостное молчание. С подчеркнутой небрежностью Ник достал из внутреннего кармана бумажник, извлек двадцатифунтовую банкноту и бросил к ее ногам.

— Это за представление, — издевательски пояснил он.

Дороти так хотелось врезать по этой надменной физиономии. Но сейчас она не имела права даже возражать Моблейну. Придется испить чашу унижения до дна.

С горящим от стыда лицом она подняла деньги и, низко опустив голову, устремилась в темноту. Позади глухо хлопнула калитка.

Дороти сердито вытерла слезы. Тогда ведь нюни не распускала, а теперь… Похоже, она стала просто патологически ранимой!

Она смутно помнила, как вслепую блуждала по каким-то пустынным закоулкам, пока ее не подобрал пожилой таксист. Он поворчал по поводу наряда пассажирки, но, заметив, что она трясется от озноба, без лишних церемоний укутал «дуреху» пледом.

Остаток ночи прошел в томительном полубреду. Дороти без конца просыпалась и смотрела на часы, надеясь ускользнуть домой до завтрака, чтобы ни на кого не напороться. Однако не тут-то было. Горничная сообщила, что хозяйка хочет с ней побеседовать.

— Ты разочаровала нас, милочка, — холодно сказала миссис Найт. — Мы надеялись, что с тобой не стыдно будет показаться в обществе. Боюсь, ты дурно влияешь на Салли… Разумеется, это разговор между нами, но даже мистер Холден, а ведь он человек свободных нравов, был весьма шокирован твоим поведением. Кстати, его срочно вызвали в Лондон. Да… Советую тебе проститься с Салли и… Надо учиться извлекать уроки из своих ошибок.

Дороти молча выслушала ее и отправилась собирать вещи. Однако вскоре, видимо, сгорая от любопытства, Салли явилась к ней сама.

— Уезжаешь? — позевывая, осведомилась она. — Ну, ладно… Только без иллюзий. Выкинь из головы Джеффри. Ему просто нужна была девочка, чтобы подшутить над Моблейном, а ты оказалась под рукой.

— Но зачем он это сделал?

— Взбрендило, вот и сделал. Они вместе учились. Моблейн его всегда раздражал. Джеффри терпеть не может таких зануд. А что? По-моему, ему удалось скрасить этот скучный день рождения.

Чувствовалось, что воспоминания о вечеринке очень забавляют Салли. Прищурив масленые глазки, она все больше входила в азарт: — Когда мы все убрались, он оставил записку: «Дорогой Никки! Распакованный подарок ждет тебя под балдахином». Жаль, что я не видела физиономию Моблейна, когда он обнаружил в своей койке девочку под кайфом. Да и на тебя, подружка, было бы забавно поглядеть, а? Ты что, язык проглотила?!