Алена почувствовала раздражение, но тут же его устыдилась. Как бы прося прощение за невысказанную резкость, она обернулась к Ивану, легко провела ладонью по его плечу и предложила: «Ваня, давай я чая принесу. Мы успеем?»

— Нам еще ехать и ехать, — Иван явно опешил от нежданной ласки, — часа три, не меньше.

— Тогда жди. Я — сейчас! — и Алена выскочила из купе.

Перед самым прибытием Алена вспомнила, что не накрасилась, поэтому получилось так, что наша пара покидала вагон последней. Все прибывшие и встречающие уже ушли, поэтому по перрону наши герои двигались в одиночестве. Жара в Боголюбске стояла страшенная, пожалуй, посильнее, чем в Москве. Это особенно ощущалось после прохладного купе. Алена слазила в рюкзачок и достала оттуда панаму, приобретенную несколько лет назад в солнечной Анталье. «Пожалуй, в Турции было прохладнее», — озабоченно подумала девушка, устраивая панамку на голове, а затем бросила взгляд на простоволосого Ивана и заботливо спросила: «Голову прикрыть ничем не хочешь? Солнечного удара не боишься?» Иван мужественно расправил плечи и слегка улыбнулся: «Мол, для здорового молодого мужика это просто пустяки». Оглядевшись вокруг, девушка в конце перрона увидела вокзал, очень красивое зеленое здание, похожее на Зимний дворец в Петербурге. «Нам туда», — строго показала Алена. В ответ Иван, который в Боголюбске был уже в третий раз, лишь кротко улыбнулся. Алена определенно решила взять бразды правления в свои руки: она вышагивала, на полметра опережая своего спутника; при этом успевала вертеть головой по сторонам, отмечая всё новое и интересное. Бросив взгляд на крышу вокзала, девушка весело рассмеялась и схватила Ивана за руку: «Смотри-ка, куда мы приехали — ОГОЛЮБСК. Ехали в Боголюбск, а приехали в ОГО-ГО-ЛЮБСК!». Иван с улыбкой посмотрел на вокзальную крышу. Вряд ли первую букву в названии города убрали к их приезду. Наверняка и в прошлые разы ее не хватало, но он на это не обратил внимания, а Алена заметила. Удивительная девушка!

Алена продолжала с увлечением исследовать окружающий мир. «Знаешь, кто это?» — показала она взглядом на группу спортивного вида мужчин, стоящих в центре прохладного зала ожидания. Перед ними, спиной к нашим приезжим, стоял какой-то высокий худой парень с длинными светлыми волосами. Милиционер, определенно имеющий непосредственное отношение к спортивным ребятам, держа в руках, внимательно изучал документ, судя по всему, паспорт волосатого, а несчастный парень явно не знал, куда деть свои руки. Разволновавшись, подозреваемый отвернул лицо от милиционера, и Алена увидела большой, слегка на выкате голубой глаз и крючковатый нос. «Не знаю. И кто же они?» — с улыбкой поинтересовался Иван. «Дружинники, настоящие дружинники!» — с воодушевлением объяснила Алена. — Видишь повязки? Эти люди в свой выходной день, вместо того, чтобы копать морковку на даче, выходят на охрану общественного порядка. Молодцы, ребята!

Иван скептически хмыкнул и заметил: «Если бы у меня была жесткая альтернатива между морковкой и охраной порядка, я бы тоже носил повязку». Алена остановилась и со смехом повисла на мускулистой руке Ивана: «Ваня, ведь ты хороший, романтичный, я знаю. Зачем ты так говоришь?» Ивану пришло в голову, что бегство от убийц — не слишком большая цена за то, чтобы вот так идти с Аленой, ощущать ее прикосновения и смотреть на улыбающееся лицо, обращенное к нему.

Налюбовавшись дружинниками, парочка вышла на привокзальную площадь. Несколько пожилых женщин, все как одна в платках, чем-то торговали под защитой тени вокзального здания. Из товара Алена заметила несколько чахлых кабачков, крупные желтоватые огурцы, пучки зелени и, почему-то, несколько пар вязанных зимних варежек. Впереди слева под палящим солнцем пассажиров ожидало несколько допотопных желтых автобусов — в Москве такие исчезли лет десять назад. Невдалеке от торгующих бабок в тени пристроились две старых волги, такси, тоже желтого цвета. Оба шофера стояли у своих машин, с безнадежным видом наблюдая за немногочисленными пассажирами, даже не делая попыток завлечь клиентов. Алена вспомнила их деятельных нагловатых московских коллег. Наверняка те бы расположились на пути жидкой толпы прибывших, мешая проходу, и обращались к каждому и ни к кому в отдельности, ухитряясь при этом придавать голосам заговорщицкий тон: «Такси. Кому такси недорого?»

— Мы на автобус? — предположила Алена, и тут же направилась к остановке.

— Нет, нам туда, тут пешком недалеко, — Иван показал направо.

Вскоре они шли по неширокой тенистой улице. Все дома были невысокими — двух, редко — трехэтажными. Через пару минут Алене казалось, что она вернулась в своё детство — в густой тени липы расположился мороженщик в белом халате со своим сундучком на колесах, а на ближайшем перекрестке обнаружилась желтая бочка с надписью «КВАС». К бочке стояла небольшая очередь; у некоторых людей в руках были алюминиевые бидончики. Вывеска на следующем доме просто потрясла Алену: большими строгими буквами на ней было написано «Городская столовая № 5». Не кафе, не пиццерия, не трактир, а столовая!

— Давай зайдем, — предложила Алена, тронув спутника за локоть, — всё равно нам где-то нужно перекусить. Интерьер предприятия общественного питания, казалось, перенесся из старых добрых советских времен. На окнах висели нечистые тюлевые занавески, а на одном из подоконников пристроился огромный фикус. Душная жара, стоящая в помещении, была ему явно по нраву, напоминая о далекой тропической родине — толстые, темно-зеленые листья лоснились, а внушительный ствол напоминал о небольшом деревце. Под потолком висели липучки — коричневые бумажные ленты, смазанные липким не высыхающим клеем. Липучки справно выполняли свои функции — каждая из лент была усеяна доброй сотней плененных мух. Большая часть алюминиевых столиков, покрытых оргалитом, неубедительного светло-голубого цвета, была не занята. Запах, стоящий в столовой, определенно имел пищевое происхождение, но аппетита не вызывал.

— Может, пойдем отсюда, — негромко предложил Иван. Похоже, брезгливость в нем пересиливала вероятную ностальгию.

— Ваня, ну давай попробуем, — Алене явно хотелось настоять на своем, — они же нас не заставят доедать всё до конца!

На первое взяли рассольник. За последние двадцать лет Алена успела забыть о существовании супа с таким названием. В качестве основного блюда, «второго», были выбраны тефтели. «Подливу будете?» — равнодушно спросила стоящая за стойкой тетка с очень красным лицом, облаченная в грязный белый халат, и полила круглые котлетки и серые слипшиеся макароны густой белой жидкостью непищевого вида. На десерт предлагался жидкий кисель неестественно красного цвета и компот чайной расцветки из сухофруктов, с разваренными черносливом, изюмом и парой ломтиков яблок на дне. Алюминиевые ложки и вилки, проживающие в алюминиевом же лотке, оказались довольно чистыми, но почему-то мокрыми. Алена взглянула на листочек меню с ценами, прилепленный к кассовому аппарату и шепотом спросила у спутника: «У них тут что, цены в долларах?» — «Не думаю», — серьезно ответил Иван, доставая из кармана кошелек.

Расположились за столиком у входа. Ветерок, изредка долетавший с улицы, в жарком помещении казался прохладным.

— Ты уверена, что это можно есть? — скептически поинтересовался Иван.

— Вот сейчас и узнаем, — бодро ответила Алена. В этот момент она протирала ложки и вилки одноразовым бумажным носовым платком — салфеток в заведении не оказалось. Иван не спешил приниматься за трапезу. Он внимательно смотрел, как Алена придвинула в себе тарелку с рассольником и зачерпнула ложкой жидкость, покрытую кружками янтарного жира.

— Ну как? — полюбопытствовал Иван, когда Алена, проглотив первую ложку, состроила задумчивую физиономию.

Алена пожевала губами, закрыла от наслаждения глаза и сказала: «Знаешь, кажется, соли не хватает». Иван молча придвинул к девушке солонку, наполненную крупной сероватой солью. В соли наблюдались какие-то посторонние крошки. Наверное предыдущие посетители макали туда хлеб.