Как можно дать отставку эрцканцлеру, выдающийся ум и неистощимая энергия которого в значительной мере обеспечили все достигнутые до сих пор успехи? Однако враги Райнальда не унимались, понимая, что надо использовать отсутствие этого ненавистного им человека, дабы усилить свое собственное влияние на императора. Надо думать, не без их участия вышло так, что именно в это время в Нюрнберге появился пользовавшийся уважением Фридриха епископ Павии и попросил о частной аудиенции. Будь в то время Райнальд при дворе, этот сторонник Александра не был бы принят императором, а теперь между ними состоялась беседа, результатами которой могли быть довольны противники эрцканцлера. Фридрих хотя и заявил, что никогда не перестанет поддерживать папу Виктора IV, однако, ради улаживания злосчастного конфликта, выразил готовность пойти на то, чтобы окончательное решение принял независимый и беспристрастный третейский суд, если только Александр согласится признать его. Архиепископы Эберхард Зальцбургский и Конрад Майнцский вкупе с епископом Бриксенским пробили первую брешь в кольце обороны, выстроенной эрцканцлером.

В октябре 1163 года Барбаросса в третий раз отправился в Италию. Супруга Беатрикс, предпочтя тяготы походной жизни долгой разлуке, была с ним. В блестящей свите императора находились патриарх Аквилейский Удальрих, архиепископ Майнцский Конрад, пфальцграф Отто Виттельсбах и канцлер Кристиан фон Бух. В третий раз Барбаросса предпринимал попытку покорить государство норманнов на Сицилии и в Южной Италии. Он знал, сколь мало у германских князей желания следовать за ним в поход на юг Италии, поэтому и не старался собрать большое войско в Германии, полагаясь на то, что имперские города в самой Италии предоставят в его распоряжение достаточное количество воинов. Об этом должны были позаботиться назначенные им подеста и посланный еще год назад на Апеннины Райнальд Дассельский.

Эрцканцлер, прибывший вместе с Виктором IV в Италию, приступил к своей деятельности, временно прерванной синодом и рейхстагом в Доле. Он объездил всю Ломбардию, начиная с Вероны, и демонстрировал при этом такую полноту власти, словно сам был императором. От его имени он вершил суд, издавал законы и постановления, объявил новые империалы единой для всей Италии монетой, поделил страну на округа, во главе которых поставил чиновников из немцев, вмешивался в церковные споры, назначал новых епископов и аббатов, изгоняя сторонников Александра III. Наконец, управившись со всеми этими делами, он как глава имперской администрации назначил императорского наместника для Ломбардии и отправился в Тоскану, чтобы и там действовать в том же духе. Ему было известно, что Империя могла претендовать только на западную часть Центральной Италии, в свое время завещанной императору Генриху V Матильдой Тосканской («наследство графини Матильды»), тогда как восточная ее половина с городом Анкона считалась сферой интересов папы, и тем не менее он рассматривал всю эту область как единое целое и намеревался установить в ней имперскую власть.

Где бы ни появился эрцканцлер со своим по-королевски пышным окружением, к нему тут же начинали стекаться местные господа, спешившие заверить в его лице Империю в собственной преданности. Прибывали и представители от городов, причем особенно старались в выражениях своей почтительности Пиза, Лукка и Флоренция. Непременным условием для обретения императорской милости было безоговорочное признание папой Виктора. Любой, кто заявлял о своей приверженности Александру, тут же беспощадно изгонялся.

Главное свое внимание Райнальд обратил на финансы. На всех дорогах строились новые или ремонтировались и укреплялись уже существовавшие бурги, служившие опорными пунктами для сбора податей с жителей округи и их господ. В городах эта обязанность возлагалась на подеста, обычно не встречавших ни малейшего сопротивления со стороны горожан. Главная резиденция императорской администрации была устроена в большом имперском аббатстве Сан-Миниато, располагавшемся на полпути из Пизы во Флоренцию.

Так Райнальд завершал своими неустанными трудами вовлечение Центральной Италии в сферу имперского влияния, не упуская при этом из виду и подготовку к войне против Сицилии. Геную и Пизу, на которые легло основное бремя по формированию военного флота, постоянно поторапливали. Определение численности ополчения от местных феодалов возлагалось на подеста, которые действовали по единой разнарядке. Все честолюбие Райнальда было направлено на то, чтобы за год, который был в его распоряжении до прибытия Барбароссы, сколотить «имперскую Италию» от Альп до Рима и от моря до моря. Готовившаяся со всей тщательностью война против Сицилии должна была начаться не позднее весны 1164 года, увенчав собою воссоединение всего полуострова под скипетром Священной Римской империи. Пусть после этого «малые короли провинций» носятся со своим Александром. Императору и дела до этого не будет, когда Рим и могила Святого Петра окажутся в его владении, а его сторонники впредь будут восходить на Святой престол в качестве «епископов Рима». Гордый и довольный собой покидал Райнальд свою тосканскую резиденцию в Сан-Миниато, направляясь навстречу императору.

В Лоди, где Барбаросса сделал первую остановку, состоялась его встреча с папой Виктором IV и его кардиналами, а также с Райнальдом Дассельским и епископом Верденским Германом. Здесь же провели рейхстаг, на который пригласили всех герцогов, маркграфов, графов, капитанов и вальвассоров имперской Италии. Перед многолюдным собранием император одобрил деятельность Райнальда за последние месяцы и утвердил сделанные им распоряжения. Всех присутствующих заставили клятвенно подтвердить свою готовность участвовать в военном походе в Апулию и на Сицилию. С представителями Генуи и Пизы договорились, что их флоты выйдут в море 1 мая 1164 года.

В ноябре Барбаросса прибыл в столицу Ломбардии Павию, жители которой, преисполненные ненависти ко вновь отстроившейся Тортоне, предложили ему большую сумму денег, чтобы он дал согласие на повторное разрушение ненавистного города. И он согласился, после чего граждане Павии, несмотря на царивший в стране мир, приступили к делу, сравняв Тортону с землей, к горю ее охваченных ужасом жителей. Во время объезда императором Ломбардии миланцы пожаловались ему на свое бедственное положение. В четырех отведенных им деревнях они жили стесненно и убого. Не ведавшие стыда и милосердия уполномоченные императора не упускали случая обогатиться за счет этих объявленных вне закона людей: один требовал в подать часть их дохода, другой забирал остальное. Наследство бездетных миланцев подлежало конфискации. Отбытие подводной повинности не оставляло этим несчастным времени для обработки своих полей. Хотя император лично освободил последних еще находившихся в его руках заложников-миланцев, Райнальд вскоре нашел повод содрать с них деньги за обретение свободы.

Победное настроение, владевшее Барбароссой после разрушения Милана, сменялось неуверенностью, а его убежденность в правомерности собственных действий в отношении Александра была поколеблена. Влияние, оказывавшееся на императора в течение последнего года его ближайшим окружением, не прошло бесследно. Больше всего пострадал от этой перемены настроения государя папа Виктор, которому император дал почувствовать свою немилость. В очередной раз Райнальд убедился, что нельзя оставлять императора без присмотра. Александр сразу же использовал представившуюся возможность, дабы поколебать с помощью своих сладкоголосых легатов позиции эрцканцлера, противники которого готовились ликвидировать церковный раскол постановлением третейского суда. Райнальд был полон решимости не допустить этого, а кроме того, как можно скорее начать военный поход против Сицилии.

Подготовкой похода занимался и Барбаросса, прибывший в Романью, однако осуществление намеченной сицилийской кампании оттягивалось. На рейхстаге, проведенном в середине марта 1164 года в Парме, император еще не мог или не хотел сообщить ничего определенного относительно того, какие военные силы, наконец, будут в его распоряжении. Зато в Парме у него появилась возможность заявить о своих притязаниях на Сардинию. На этот остров с XI века претендовали Рим, Генуя и Пиза. Некий близкий генуэзцам сардинский князь пообещал императору дань в размере 4000 марок серебра, если тот коронует его в качестве короля Сардинии. Несмотря на протест со стороны пизанцев, Барбаросса согласился, желая тем самым продемонстрировать зависимость от него острова. Однако спустя несколько месяцев выяснилось, что этот «король Сардинии» был обыкновенным авантюристом, неспособным выполнить свои обещания.