Джойс была одета в платье из очень тонкого материала светло-розового цвета. Оно спадало легкими складками практически до острых носков ее модных туфелек того же розового цвета. У платья не было рукавов, и округлый вырез на груди опускался как раз до того предела, за которым его продолжение было бы уже в определенной степени безнравственным. Так же декольте открывало грудь ровно настолько, насколько это требовалось, чтобы распалить мужское воображение.

Вне всякого сомнения, во внешности Джойс Пауэр всегда было нечто такое, что подчеркивало ее осмотрительность, даже осторожность.

Наверное, было нечто не совсем обычное в цвете ее рыжеватых волос, в той копне, которую они образовывали без особых на то усилий со стороны парикмахеров. А может быть, все дело было в ее прозрачных больших глазах зеленого цвета, или в ее нежной, как у ребенка, загорелой коже, или в непринужденных грациозных движениях. А может быть, на мужчин производил особое впечатление ее красивый рот. Такие относительно полные губы на лице любой другой женщины наверняка казались бы слишком грубыми и чувственными. Ей же они придавали особую пикантность.

Хотя Брюс и посетовал на то, что теперь не имеет возможности любоваться ее стройными ногами, он вскоре утешился.

На сей раз Джойс не отвела своего взгляда. Она бесстрашно смотрела в глаза хозяина замка и позволила ему взять себя за руки. Ей было приятно почувствовать, как сильные мужские ладони пожали ее руки.

Теперь Брюс Мелвин выглядел более элегантно, хотя это и не придало ему большей привлекательности. Он был одет в подходящий к случаю темный смокинг, но Джойс находила, что костюм, в котором она его увидела впервые утром, шел ему гораздо больше.

И все-таки, как бы он ни одевался, этот мужчина всегда был весьма хорош собой. У него было не просто красивое лицо, нет, это лицо было сверх всего прочего очень милым и симпатичным. Джойс подумалось, что такого человека будет трудно заставить говорить об его изобретении. Трудно потому, что непросто отвлечься от своих чувств и постоянно думать о деле.

У Джойс даже начали закрадываться не очень веселые мысли о том, что ее миссия в этом городке может завершиться полнейшим провалом.

Риганы прибыли точно в оговоренное время, и слуга торжественно возвестил об их появлении:

— Сэр Патрик Риган и мисс Дорис Риган!

Джойс не смогла удержаться то того, чтобы в этот момент не посмотреть внимательно, не моргая, на мужественное и энергичное лицо стоявшего рядом с нею Брюса Мелвина. Она на время даже забыла и думать о предстоящей встрече с Риганами.

О господи! А ведь и правда, у Брюса чуть ли не отвисла челюсть, когда он увидел Дорис. И было отчего. Прибывшая с отцом Дорис Риган оделась и причесалась таким образом, что все это вместе с тщательно подобранным макияжем должно было оставить с открытым ртом любого мужчину, способного реагировать на женскую красоту. Девушка была действительно хороша собой и делала все для того, чтобы еще в большей степени подчеркнуть свою красоту.

Едва ли имело смысл говорить о том, как она была одета. То, что не представлено явно и о чем можно лишь догадываться, глядя на туалет, с большей или меньшей степенью достоверности, кажется намного более соблазнительным и привлекательным благодаря моментально включающемуся воображению, чем все то, что надето сверху. Девушка знала это и умело этим пользовалась.

Бросалось в глаза красное платье. Оно было очень сочного, прямо-таки кроваво-красного цвета. Платье повторяло малейшие изгибы ее фигуры, обтягивая ее как вторая кожа. Но при этом оставались открытыми плечи и ноги девушки.

Ее ноги! Это были красивые, длинные стройные ноги, туго обтянутые шелком телесного цвета.

— О, мама! — только и смог прошептать сквозь стиснутые зубы Брюс Мелвин.

Какая же она лицемерка, мысленно обругала девушку Джойс, не думая о том, что и сама она вела теперь не очень-то честную игру.

Приблизившийся твердым шагом к хозяину дома, сэр Патрик Риган был сильным и высоким стариком с мощной шеей и чудовищных размеров носом.

Дорис следовала за своим отцом ленивой и в то же время очень соблазнительной походкой. Ее бедра покачивались несколько вызывающе и весьма чувственно.

— От всей души благодарю вас, сэр Брюс Мелвин, за ваше приглашение, — сказал Патрик Риган, слегка поклонившись. Затем, указав на Дорис, продолжил: — А это, как я вас предупреждал, мой лучший и наиболее близкий сотрудник.

Лучший из наиболее близких сотрудников изобразила на лице многообещающую улыбку и с нарочитой медлительностью протянула хозяину замка свою красивую руку.

— Очень приятно познакомиться с вами, сэр Мелвин, — сказала она. — Мне за последнее время приходилось так часто слышать о вас, что я представляла вас этаким сверхчеловеком. И вот теперь я вижу вас…

— Подозреваю, что действительность разочаровала вас.

— О что вы! Совсем наоборот! Мне реальные живые люди всегда нравились гораздо больше, чем супермены.

— Можете рассматривать меня как вашего слугу, покоренного вашей красотой, мисс Риган, — галантно склонившись перед девушкой, заверил ее Брюс Мелвин.

В это время Дорис устремила свой взгляд на Джойс и протянула, растягивая слова:

— И эта очаровательная дама?..

Очаровательная дама отреагировала на вопрос не менее очаровательной улыбкой от уха до уха, в то время как Брюс поспешил дать объяснения:

— Ах да, конечно же, — произнес он, ласково проведя кончиками пальцев по округлому подбородку Джойс, которой тут же захотелось слегка прикусить его руку зубами, — я забыл представить вам ее. Извините. Это моя двоюродная сестра. Мы близки с ней как с родной сестрой… Джойс Пауэр… К сожалению, мы не виделись с ней уже несколько лет, и вот сегодня меня ожидал приятный сюрприз — она как с неба упала, и теперь я имею возможность представить ее вам. Когда мы были детьми, то часто играли вместе и испытывали друг к другу настоящую родственную нежность и любовь. Ты согласна, Джойс?

Замолчав, Брюс некоторое время тепло глядел на Джойс, а затем слегка склонился и коснулся губами ее лба.

— Согласна во всех деталях, Брюс, — ответила девушка.

В ее тоне, как она ни старалась, все-таки слышалась ирония, а на губах играла прямо-таки убийственная улыбка.

Судя по всему, сэр Патрик Риган попал под влияние, которое оказывало на мужчин очарование Джойс. Во всяком случае, он предоставил своей дочери полную возможность испытывать мощь ее батарей, в то время как сам на протяжении всего ужина всецело дарил свое внимание понравившейся ему девушке. Как и следовало ожидать, за столом никто не заводил разговора ни о каких-либо изобретениях, ни о делах вообще. Беседовали о книгах, погоде, охоте и тому подобных ни к чему не обязывающих вещах.

За время пребывания за столом сэр Патрик принимался неоднократно восхвалять красоту Джойс, и в конце концов заверил хозяина замка, что его кузина, вне всякого сомнения, является одной из самых красивых женщин, которых ему когда-либо приходилось встречать.

К концу ужина, после кофе, Риган с каждой минутой становился все более напряженным и нервным. Его мысли явно были заняты не одной лишь красотой очаровательной соседки по столу.

Джойс обратила внимание, что сэр Патрик начал беспокойно елозить в своем кресле, глубоко затягиваться дымом огромной сигары, предложенной ему Брюсом, и выбивать пальцами дробь по краю стола. Не вызывало сомнения, что все его движения и жесты свидетельствовали о глубокой озабоченности и определенном смятении.

Наконец, не выдержав, сэр Патрик воспользовался очередной паузой и спросил напрямик:

— А не могли бы мы, сэр Мелвин, побеседовать с вами несколько минут с глазу на глаз?

— Ну конечно же, если уважаемые дамы не имеют ничего против… Вы позволите, мисс Риган?

— Естественно, — ответил за дочь сэр Патрик, — Дорис понимает, что могут быть дела более важные, чем приятная застольная беседа. А что касается вашей очаровательной кузины…

Не дав ему завершить мысль, Джойс саркастически бросила: