Каллаган сунул плавки в карман и снова выпил. Потом, скорее по привычке, протер бутылку платком и поставил на место. Вышел из комнаты и направился к кладовой в концедома.

Каллаган вылез из окна, прислонился к стене и, глядя на лужайку, внимательно прислушался. Он не слышал ничего, кроме шороха дождя в сухих листьях.

Прошелся вокруг дома, направляясь к выходу. Голова низко опущена, руки глубоко засунуты в карманы.

Он уселся в машину и направился в Лондон. За Фаллтоном, несмотря на дождь, развил бешеную скорость и всю дорогу что-то бормотал про себя. Иногда можно было разобрать:

— Хорошо, Монти, все хорошо… Ах ты, сукин сын!

Каллаган остановил машину на Доути-стрит в четверть третьего. До дома Дарки он дошел пешком и забарабанил в дверь. Вскоре показался Дарки в голубой пижаме. Брюки были явно коротки.

— Ну и стучишь же ты! — сказал Дарки. — Я думал, пожар или еще что. В чем дело, шеф?

Он посмотрел Каллагану в лицо и замолчал. Потом впустил его и закрыл дверь. Они прошли в маленькую гостиную.

Дарки достал из шкафа бутылку «Джонни Уолкера» и два стакана. Он разлил виски. Каллаган закурил сигарету и швырнул на стол пакет.

— Выслушай, Дарки. И смотри не ошибись ни в чем. Это насчет дела Ривертона.

Дарки кивнул.

— Я слушаю.

— В среду утром, — продолжал Каллаган, — адвокат по имени Гагель пойдет к этой Азельде Диксон. Она живет в доме 17, Корт-Мэншнз, на Слоун-стрит. Он скажет ей, что хочет видеть ее по делу о разводе и устроить ей встречу с мужем.

Ее «мужем» окажется Менинуэй. Гагель договорится с Азельдой, что она встретится с Менинуэем в «Серебряном Бору» около половины одиннадцатого в среду. Она пойдет туда хотя бы потому, что ей заплатят сотню. Ты понял?

— Понял, — ответил Дарки.

— Пока она будет там с Менинуэем — а уж он постарается, чтобы задержать ее на час или два, — в ее доме не должно быть ночного портье. Это твоя работа. Завтра ты пойдешь туда и разыщешь его. Узнай, есть ли у него семья или девушка. Наблюдай за домом весь вечер в среду. И как только увидишь, что Азельда отправилась на свидание с Менинуэем, сделай так, чтобы портье убрался: позвони и скажи, что его девушка попала под машину, или что-нибудь в этом роде. Предоставляю это тебе. Понял?

— Да, сделаю. Что-нибудь плохое случилось, Слим? Ты сам не свой. Что с тобой?

— Ничего. Все расчудесно.

Дарки больше ни о чем не спрашивал, только выпил свое виски.

ВТОРНИК

Глава 9

Ничего похожего на любовь

Каллаган проснулся в девять. Он потянулся, поглядел на потолок, подумал о Монти Келлсе и цинично усмехнулся. Разве не чертовски забавно, что человека, который пять лет прослужил в королевской канадской полиции и семь — в Трансконтинентальном Детективном Агентстве Америки, прикончат в сельской Англии, в каком-то погребе, и только потому, что он не носил с собой оружия!

Он встал, принял ванну и спустился в контору. Заставил себя улыбнуться Эффи Томпсон и прошел в свой кабинет. Потом попросил Эффи соединить его с Хуанитой.

Та была в хорошем настроении. Каллаган откинулся на спинку кресла, закурил сигарету и быстро обдумал свой разговор с Хуанитой.

— Слим, — сказала она, — похоже, ты приятно проводишь время, занимаясь этим делом. Что случилось?

— Ничего. Самое обычное дело. Оно уже надоело мне.

— Не говори так. Я не думала, что в этой стране используют частных детективов в делах об убийстве.

— Не используют, — согласился Каллаган. — Разве что… неофициально. Семья Щенка наняла меня для смягчения некоторых обстоятельств.

Он услышал, как она засмеялась.

— Ну, Слим, это-то я понимаю. Лучше тебя им никого не найти. Насколько я знаю тебя, если и не будет смягчающих обстоятельств, ты найдешь их.

— Хотел бы, чтобы это удалось, — сказал Каллаган. — Но у молодого Ривертона положение незавидное.

— Как он? В газетах пишут, что ему не выкрутиться.

— Ему лучше. Пулю извлекли. Может быть, он настолько поправится, что его даже смогут повесить.

Наступила пауза.

— Зачем ты позвонил? — наконец спросила Хуанита. — Что тебе нужно? Или ты снова хочешь видеть меня?

Каллаган протестующе хихикнул.

— Ну, я не такой уже щенок! Послушай, Хуанита, ты не права. У тебя есть Джилл Чарльстон, он прекрасный парень.

— Ты уже говорил мне это. Но все равно, Слим, я была бы рада увидеть тебя.

— И я хочу видеть тебя. Хочу поговорить с тобой как отец. Поэтому и звоню. Я занят днем, но мы смогли бы где-нибудь выпить. Что ты думаешь об этом?

— Согласна. Это мне нравится. Послушай, Слим, а почему бы тебе не приехать ко мне домой часов в шесть на коктейль?

— Хорошо. Я буду. Приготовь мне джин.

— Зачем? У меня есть бутылка рисового виски.

— Тогда лучше приготовь две, на всякий случай.

— Договорились.

— Спасибо. До встречи, Хуанита.

Он положил трубку. Потом велел Эффи позвонить в гараж.

Было уже двенадцать, когда Каллаган остановил свой «ягуар» возле Манор-Хауза в Саутинге.

Он нажал кнопку звонка, надеясь застать Торлу Ривертон дома.

Его провели в ту же комнату, где он был в прошлый раз. Как и тогда, она стояла у камина. В черном платье из ангоры, отделанном мехом у шеи и рукавов. Каллаган с удивлением поймал себя на том, что немного волнуется.

Она устало смотрела на него, но бледное лицо было непроницаемо. Каллаган отметил про себя, что на этот раз перед ним «миссис Ривертон».

— Я подумал, что нам лучше увидеться, — начал он. — Думаю, вам будет интересно узнать о положении дел. К сожалению, не могу сообщить ничего хорошего.

Она кивнула.

— Садитесь, пожалуйста., мистер Каллаган. Хотите сигарету?

— Спасибо. Я закурю свои. Но не отказался бы чего-нибудь выпить.

Торла позвонила и сделала необходимые распоряжения. Когда виски принесли, она разлила его по бокалам, добавив себе содовой. Потом вернулась к камину.

— Я бы хотела узнать о вас больше, — неожиданно сказала она. — Думаю, вы не обычный человек. Не скрою, сначала вы мне не понравились, я даже презирала вас… Но потомя стала думать о вас лучше…

— На вашем месте я не стал бы беспокоиться, мадам. Прежде чем закончится эта работа, я полагаю, мы хорошо узнаем друг друга. Во всяком случае, я рад, что вы больше не испытываете ко мне неприязни.

Она пожала плечами.

— Что толку сейчас от неприязни…

— Я нашел адвоката, — сообщил Каллаган. — Он достаточно хорош. Один из лучших адвокатов в Лондоне. Хоть и не первоклассный юрист, но лучше многих других. Маленький человек всегда работает на совесть, особенно когда знает, что ему хорошо заплатят.

Вчера у меня был с ним долгий разговор. Вы, надеюсь, понимаете, миссис Ривертон, что самым важным в этом деле являются показания вашего пасынка. То, что ему предстоитвынести на перекрестном допросе, нелегко выдержать даже в лучшем положении, чем у него.

— Я понимаю это, — сказала она.

— Отлично. Юрист — его зовут Валентин Гагель — вчера был в больнице и выслушал рассказ вашего пасынка. Насколько я могу судить, в этом деле для него нет смягчающихобстоятельств. — Он помолчал. — Кстати, каково состояние Щенка?

— Утром ему было значительно лучше. Говорят, что он поправится.

Каллаган помрачнел.

— Вы не должны удивляться, если через неделю-другую его обвинят в убийстве. Судя по обстоятельствам убийства и по тому, что он рассказал Гагелю, его могут и повесить.

Торла Ривертон внезапно опустилась в кресло у камина, сложив руки на коленях. Она пристально смотрела на Каллагана.

— Этого не должно случиться… Этого не должно случиться, — повторяла она.

— Почему вас это так волнует? — удивился Каллаган. — Прежде всего, он ваш пасынок, а судя по тому, что я видел и слышал, он к тому же и порядочный негодяй.

Некоторое время она молчала. Потом серьезно сказала:

— Мой муж очень заботился об Уилфриде. Он никогда не думал, что подобное может случиться. Полковник надеялся, что тот в конце концов образумится. Он был прекрасным человеком, мой муж, и даже если я не очень любила, то всегда уважала его и восхищалась им. Мне кажется, он и женился на мне потому, что хотел, чтобы я стала Уилфриду другом… и помощником. Понимаете?