— Так вы наняли Гагеля, чтобы получить именно такие показания, какие были нужны вам? — спросил Селби.

Каллаган кивнул.

— Верно. Показания плохие. Ривертон придумал, что он взял с собой на «Сан-Педро» пистолет, чтобы получить у Рафано долговую расписку и вернуть деньги назад. Затем Рафано якобы вытащил из ящика стола свой пистолет, и они оба одновременно выстрелили друг в друга. С точки зрения защиты, такие показания могут помочь как мертвому припарки. Несомненно, мнение присяжных будет «виновен в убийстве». Но мне нужно это, и я получу то, что хотел.

— Вы ведь пришли не для того, чтобы рассказать мне это. Чего вы действительно хотите, мистер Каллаган?

Он улыбнулся: он хорошо знал Каллагана. Тот тоже улыбнулся в ответ.

— Мистер Селби, — заговорил он, — мы достаточно хорошо знаем друг друга и, я думаю, доверяем друг другу. Вы помните дело Пайнтера?

— Помню. Это было унизительное дело, и вы уникально разрешили его. Я думал, что вы поскользнетесь, но вы устояли…

— Верно, — согласился Каллаган. — Я не поскользнулся. Поэтому я хочу открыть вам карты.

Он закурил сигарету.

— Не думаю, что миссис Ривертон благоволит ко мне. Она чертовски не доверяет мне, и я не знаю, по какой именно причине. Возможно, я в чем-то неверно повел себя с ней.

Селби снова улыбнулся.

— Я тоже так думаю, — вставил он. — Наверное, вы были не очень тактичны. Однако…

— Правильно. Но дело не в том, что она думает и чего не думает. Пока длится это дело, я хочу идти по выбранному пути. И он правильный. Грингалл достаточно умен и черезпару дней предъявит Ривертону обвинение в убийстве. А я и хочу, чтобы Ривертона обвинили в убийстве и чтобы об этом стало известно всем. И в связи с этим должен узнать у вас одну-две вещи.

— И вы не хотите, чтобы я задавал вам много вопросов? — спросил Селби.

— Вы правы. Прежде всего вот что: сколько денег в вашем распоряжении? Когда я говорю «деньги», я имею в виду большие деньги. Допустим, я приду к вам и попрошу у вас большую сумму, скажем, тысяч двадцать? Допустим, я сумею вам доказать, что эта сумма действительно необходима для работы? Допустим, я сумею убедить вас, что это — единственный путь? Вы сумеете найти такую сумму… быстро?

— Это солидная сумма. — Селби серьезно посмотрел на него. — Мы еще даже не начинали утверждать завещание полковника Ривертона. Конечно, состояние очень большое, и миссис Ривертон в любом случае будет чрезвычайно богатой женщиной, но в настоящий момент на текущем счету Ривертонов не наберется двадцати тысяч. Во всяком случае…

— Что?

Селби откинулся на спинку кресла.

— Я не вполне понимаю, что вы имеете в виду, говоря о деньгах. Вы случайно не задавали этот вопрос миссис Ривертон?

— Она сказала, что я спрашивал об этом?

— Нет, не говорила. — Он с любопытством посмотрел на Каллагана. — Она спрашивала, не сумеем ли мы предоставить ей двадцать тысяч фунтов немедленно, как только онией понадобятся. Она звонила вчера рано утром из Манор-Хауза. Насколько я понял из ее слов, вы виделись с ней.

Каллаган встал.

— Вот и отлично. — Он улыбался, — Это все, что я хотел узнать. Ну-с, мистер Селби, буду продолжать следствие по своему плану.

— Вы будете держать нас в курсе дела? — спросил Селби. — У вас есть версия случившегося?

Каллаган покачал головой.

— Я не знаю ничего кроме, может быть, одного. Но если это «одно» подтвердится, я вам скажу. Я хочу, чтобы эти ребята из Ярда пошевелились. Я хочу, чтобы они оперативнораскрутили это дело и выдвинули обвинение против Ривертона.

— Вы не могли бы сказать мне — это, конечно, останется между нами, — почему вы так хотите, чтобы Уилфриду Ривертону предъявили обвинение в убийстве?

— Вам я это могу сказать. Послушайте… — Он наклонился к Селби и заговорил почти ласково: — Если они обвинят Ривертона в убийстве, а потом неожиданно откажутся от обвинения, это угробит все дело. Больше они не сумеют обвинить никого. Понимаете?

— Вполне, — согласился Селби. — У вас за пазухой есть нечто такое, что заставит их отказаться от обвинения в убийстве?

Каллаган усмехнулся.

— Черт возьми, я знаю, что Уилфрид Ривертон не стрелял в Рафано. Все, что меня беспокоит сейчас, — как это доказать, избежав неприятностей. До свидания, Селби!

Селби проводил Каллагана до двери. Его рот был открыт от удивления.

— Боже мой! — прошептал он.

Ровно в четыре Эффи Томпсон принесла в кабинет Каллагана чашку чая. Он лежал в кресле, положив ноги на письменный стол. Пепельница была полна окурков.

— Кто из ребят на месте? — спросил Каллаган.

— Николас. Он закончил это дело с кино.

— Пришли его, — распорядился Каллаган. — Кто-нибудь звонил?

— Нет, а от кого ты ждешь звонка? Ты имеешь в виду Келлса? Он еще не звонил.

— Нет, я не имел в виду Келлса, — отрезал Каллаган. — Он больше никогда не позвонит мне.

Эффи подняла брови.

— Так он у тебя больше не работает?

— Ты права, — мрачно проговорил Каллаган. — Он больше не работает у меня. Теперь ему лучше, чем у меня.

— Ты его уволил?

— Нет, я не увольнял его. И никогда не сделал бы ничего подобного. Я сам мог бы быть на его месте… но у меня не хватает мужества. — Он попытался улыбнуться ей.

Эффи посмотрела на него из-под полуопущенных ресниц.

— Вот черт! — пробормотала она и вышла.

Вошел Николас. Каллаган протянул ему сигарету.

Тот взял ее и закурил.

— Сейчас пять минут пятого, — сказал детектив. — Если ты немедленно отправишься в «Желтую Лампу», то еще застанешь ее владельца на месте. Его зовут Перуччи. В это время он проверяет кассу. Возьми его за руку, усади в машину и привези прямо сюда. Я хочу поговорить с ним.

— А он согласится?

Каллаган удивленно поднял брови.

— Будет брыкаться, скажи, что, если ему так хочется, я сам приеду за ним, возьму его за шиворот и не оставлю живого места на его шкуре. Скажи, что у меня есть к нему дело. Он поедет.

— Понял. — Николас вышел, улыбаясь.

Перуччи уселся в большое кресло возле камина в кабинете Каллагана. Он выглядел оскорбленным и несчастным… почти плачущим. Выражение лица было негодующим и в то жевремя обеспокоенным.

Каллаган деловито наполнил в третий раз чашку чаем и хладнокровно посмотрел на итальянца.

— Значит, Николас довольно грубо обошелся с вами, когда тащил сюда. Вам это не понравилось, не так ли? Вам не нравится, что с таким порядочным, честным и лояльным гражданином, как вы, который свято блюдет уголовные законы, обошлись грубо? Ах ты, вошь!

— Мистер Каллаган! — Перуччи выпрямился в кресле. — Вы нравитесь мне и всегда нравились. Почему вы все время оскорбляете меня? Я хочу знать!

— Вы узнаете это. — Каллаган усмехнулся. — Я вам скажу. — Он прикурил новую сигарету от окурка. — Вечером в прошлую пятницу я был у вас, и между нами состоялся небольшой разговор. Я спрашивал у вас, где молодой Ривертон достает наркотики. Вы намекнули насчет Братца Генни. Хорошо, я понял намек. Как только я ушел, вы позвонили Азельде Диксон или послали кого-то к ней. Она пыталась обмануть меня и предупредить Генни в «Капере». Но ей это не удалось. Когда я спустился вниз, Азельда только что вышла от него. Я знаю, что она говорила с ним и просила его молчать. Поэтому я отложил разговор с Генни, — продолжал Каллаган, — и решил побеседовать пока с Азельдой. Я сидел и ждал минут десять, чтобы дать ей время позвонить. А потом на улице меня ждал парень с лезвиями в перчатке… — Он посмотрел на Перуччи. — Вам, конечно, ничего об этом не известно, Перуччи?

— Черт возьми, я ничего не знаю об этом. — Он поерзал в кресле и повторил: — Я ничего не знаю.

— Вы скажете мне все, что я хочу знать, — иначе вам будет плохо. А вы догадываетесь, что я имею в виду. Вам будет так плохо, что вы пожалеете о своем решении. Я знаю достаточно, чтобы прикрыть ваш вшивый притон. Ну, так как вы себя чувствуете?