Одним летним вечером, в шесть часов, господин Алонзо Мактавиш сидел за маленьким с мраморной крышкой столиком, выставленным на улицу снаружи кафе де ля Пэ. Одет он был в великолепно скроенный серый костюм спокойных тонов. По мрачного вида лицу блуждала улыбка. Сквозь зеленые стекла очков он оценивающе разглядывал сливки парижского общества, прогуливающиеся мимо него по тротуару.

Вскоре столики, стоявшие на улице, стали заполняться публикой, и где-то в двадцать минут седьмого хорошо одетый, небольшого роста человек, с как бы приклеенной к украшенному очками лицу маленькой бородкой, подсел к столику Алонзо и заказал рюмку вермута.

Мактавиш мельком взглянул на него и вернулся к важному делу, которым он был занят в данный момент. А занят он был тем, что с нескрываемым восхищением разглядывал фигуру роскошно одетой женщины, которая, изящно поставив ножку на порожек машины, разговаривала со своим знакомым.

Человек, сидевший напротив, какое-то время наблюдал за Мактавишем, затем обернулся и посмотрел на женщину, фигура которой вызывала такое восхищение в глазах Алонзо и, перегнувшись через стол, очень тихо произнес:

– Я согласен с вами, месье Мактавиш, – изумительная, очаровательная женщина. Она источает, какое бы слово подобрать, месье? Ах, да, соблазн – вот какое слово! Вам не кажется?

Алонзо одарил его одной из своих очаровательнейших улыбок.

– Я согласен с вами относительно этой леди, месье, – произнес он. – Но это все, с чем я согласен. Я не месье Мактавиш. Меня зовут Верней-сон – Альфонс Вернейсон, уроженец Нанта, к вашим услугам.

Маленький человек улыбнулся.

– Я уверен, что вы позволите мне не согласиться с вами, – проговорил он приятным голосом. – Вы, месье, не Альфонс Вернейсон. Вас зовут Алонзо Мактавиш. Увидев однажды, вас невозможно забыть.

Он протянул тонкий золотой портсигар.

– Я присутствовал, когда весьма инициативный старший инспектор Гаррош чуть не арестовал вас в Ницце в 1932 году. Вы помните это? И также, пожалуйста, заметьте, что я произнес слово "чуть".

Алонзо взял предложенную сигарету и пожал плечами.

– Ну и? – пробормотал он.

Его собеседник придвинулся чуть ближе.

– Меня зовут Жак Фалбарон, – сказал он. – "Жак Фалбарон и К°". Ювелирная фирма. Мы располагаемся на улице Генри Мартина. Подобно вам я интересуюсь драгоценными камнями, но как бы с другой, можно сказать, более законной стороны.

– Мир необыкновенен, – продолжал он. – Не так ли, месье? И вот сейчас, когда я увидел, с каким восхищением вы разглядывали женщину на другой стороне улицы, кстати, ее зовут графиня де Лирак, мне пришла в голову мысль…

– И какая же мысль пришла вам в голову, месье? – с улыбкой поинтересовался Алонзо.

– Мадам графиня де Лирак – это женщина, с которой у меня была масса дел, – произнес ювелир. – Она замужем за очень богатым человеком, который, я должен заметить, приблизительно на тридцать лет старше ее. До замужества мадам графиня работала на сцене.

– Весьма интересно, – произнес Алонзо.

– Несомненно, – согласился Фалбарон. – Ну, хорошо, месье, как я уже говорил, я купил и продал множество ювелирных изделий и драгоценных камней для мадам графини. Иногда я покупал их у нее, иногда – у ее молодых приятелей, которым она их подарила или которые сами позаимствовали их у нее, уловив момент, когда она была наиболее щедра.

Он приятно улыбнулся.

– Должен заметить, – продолжил он, – что ее чрезвычайно привлекают худощавые, симпатичные, похожие фактически на вас типажи, месье.

– Неужели? – удивился Алонзо, выпуская тоненькую струйку дыма.

– Только сегодня утром, – продолжал Фалбарон задумчиво, – мадам графиня позвонила мне и попросила одолжить ей пятьдесят тысяч франком, а я обнаружил, что не смогу этого сделать. И все же, с небольшой вашей помощью, месье, я думаю, что найду способ, как можно выполнить ее просьбу, и одновременно и вы и я смогли бы также заработать значительную сумму денег.

Он еще ближе пододвинулся к Алонзо.

– Вы когда-нибудь слышали о броши Лираков, месье? – с невинным видом спросил он. – Вас это интересует?

Алонзо посмотрел на него заблестевшими глазами.

– Фалбарон, – произнес он, – кажется, и у французских ювелиров тоже наступили не очень хорошие времена! Да, месье, я слышал о броши Лираков и меня это интересует.

На лице месье Фалбарона появилась обаятельная улыбка.

– Наша случайная встреча, месье Мактавиш, – пробормотал он, – такое стечение обстоятельств, несомненно, стало возможным из-за доброго расположения к нам Судьбы.

Он поднялся.

– Не закусить ли нам где-нибудь?

Алонзо кивнул в знак согласия, но не очень поверил в стечение обстоятельств.

– Давайте обсудим мадам графиню Валери де Лирак, – произнес Фалбарон. – Она – красивая женщина, все еще молода и склонна к приключениям. Ее муж дает ей очень мало денег, но одаривает драгоценностями в больших количествах. Он – старый дурак и любит ее до безумия. Он очень занят своими делами и очень часто предоставляет ее самой себе.

Фалбарон ухмыльнулся.

– Что является результатом всего этого? – продолжал он. – Ну, время от времени она продает драгоценности. Я купил их множество и за бесценок.

– А что по этому поводу говорит граф? – спросил Алонзо.

– Он ничего не говорит, – ответил Фалбарон. – Он не знает об этом. Она говорит ему, что потеряла их, а он, зная, что она безалаберна, верит ей и покупает еще. – Знаете, – хихикнув добавил Фалбарон, – старый идиот иногда покупал одну и ту же вещь не менее четырех раз, так как мадам по разным поводам продавала ее еще по сниженной цене три раза! Брошь Лираков – очень большая и заметная вещь. Она изготовлена из платины и украшена бриллиантами, – продолжал он. – Она нигде не застрахована, так как ни одна компания не рискнет застраховать драгоценности графини. А стоит она двести пятьдесят тысяч франков.

Она хранит ее в ларце китайской работы на туалетном столике в своей спальне. Дом находится на улице Св. Оноре. С тыла к нему примыкает дом одного из моих друзей. Этого джентльмена зовут Пудаш.

– И каков план? – спросил Алонзо.

– Она очень хочет получить у меня аванс в пятьдесят тысяч франков, – произнес Фалбарон. – Но когда я попросил у нее в залог брошь, она отказалась. Она хочет, чтобы и волки были сыты, и овцы целы.

Теперь, месье, – сказал он улыбаясь, – я предлагаю вам сегодня ночью навестить моего друга Пудаша, который будет ждать вашего прихода. Вы пользуетесь репутацией очень осторожного, искусного и удачливого взломщика.

Итак, через окно второго этажа дома Пудаша вы по балкону заходите в тыл дома и оттуда сможете перепрыгнуть на балкон спальни мадам. Она всегда спит с открытым окном.

Алонзо опять улыбнулся.

– Для вас достать эту брошь будет детским занятием, – сказал Фалбарон. – Вы даже не разбудите ее. Она спит очень крепко. Затем завтра вы принесете или пришлете брошь мне, а взамен я вручу вам сто тысяч франков.

После этого я позвоню мадам и сообщу, что согласен ссудить необходимые ей пятьдесят тысяч франков. Оставшиеся сто тысяч будут моей долей в данном деле. Ну, месье?

– А граф? – поинтересовался Алонзо. – Что он предпримет, когда узнает об ограблении?

– Он не узнает, – с ухмылкой произнес Фалбарон. – Во-первых, он распорядился, чтобы мадам хранила брошь в банке, чего она не сделала. И, во-вторых, я знаю причину, почему она не поместила ее в банк.

– И почему – задал вопрос Алонзо.

– Она влюблена в одного молодого человека, произнес он. – Проходимца, на котором негде ставить пробу. Два или три дня назад она позвонила мне и как бы невзначай поинтересовалась, смогу ли я изготовить точную копию броши и сообщила какие-то невнятные причины, по которым ей была необходима эта информация. Вы понимаете, месье?