Медленные движения веера загипнотизировали Алонзо. Где-то в глубине мозга его цвета вызывали какие-то воспоминания, какие-то ускользающие мысли, которые каким-то образом связывали прекрасный веер с отвратительной атмосферой дешевых китайских магазинчиков или сан-франциских забегаловок. Он тщетно напрягал свой мозг. Где он видел этот веер из павлиньих перьев раньше?

Его удивило, почему метис проявлял такой интерес к женщине с веером. Полускрытый тяжелой бархатной портьерой, прикрывавшей вход в партер, высокий азиат не отрываясь смотрел на нее. Неожиданно Алонзо заинтересовался другим. Справа от него и выше, на верхней ступеньке лестницы, которая вела в амфитеатр, стоял, перегнувшись через перила, небольшого роста китаец. Вечерний костюм, хотя и хорошо сшитый, висел мешковато на его неуклюжей фигуре, а белый воротничок рубашки подчеркивал желтизну кожи и миндалевидность, очень странных, улыбающихся глаз, которые неотрывно следили за глазами метиса, стоявшего внизу.

Это желтое лицо было знакомо Алонзо. Небольшой шрам над правым глазом придавал самому глазу неестественный вид. Но в течение своей странной карьеры Алонзо встречался со множеством китайцев в Сан-Франциско, Шанхае и Гонконге и из множества знакомых желтых лиц, которые толпились в его памяти, не мог вспомнить, где он видел лицо человека с загадочной улыбкой, который неотрывно следил за азиатом, стоявшим внизу.

В вестибюле прозвенел звонок, предупреждавший, что вот-вот должен начаться второй акт. Женщина с веером встала и, сопровождаемая своим спутником, заняла место в партере. Алонзо последовал за ними и, стоя в проходе сбоку зала, увидел, что метис уселся в следующем ряду прямо за этой парой, в то время как улыбающийся китаец разместился в центре первого ряда амфитеатра.

Пьеса утомила Алонзо. Он полагал, что реальная жизнь была гораздо интереснее. Выйдя в вестибюль и закурив сигарету, он еще раз попытался вспомнить, где он видел китайца и этот изумительный веер из павлиньих перьев. Его любопытство было сильно возбуждено. Почему метис следил за женщиной с веером, а улыбающийся китаец за метисом?

Он взял свою шляпу и плащ в гардеробе и вышел из театра. Недалеко от театра была телефонная будка. Алонзо вошел в нее и набрал номер телефона, расположенного в восточной части Лондона. Через некоторое время ему ответили.

– Это ты, Лон? – спросил Алонзо. – Хорошо. Слушай меня. В центре амфитеатра театра «Элект» на Стрэнде сидит китаец. Постой у входа в театра и когда он выйдет, проследи за ним. Узнай, если сможешь, кто он и чем занимается. Позвони мне утром. Ты меня понял?

– Хорошо, Мак, – ответил голос, а Алонзо отправился обратно на Стрэнд.

В одиннадцать часов он снова стоял в вестибюле театра, наблюдая за выходом из партера. По окончании пьесы в дверях появилась женщина, держа в руках закрытый веер, в сопровождении своего спутника. Метис держался за их спинами.

Пара остановилась у выхода, очевидно, ожидая прибытия своей машины, и Алонзо видел, как метис прошел рядом с ними и быстрым шагом направился к стоянке машин у гостиницы «Савой». Спустя мгновение Алонзо увидел, как со стоянки отъехала маленькая двухместная машина и остановилась у тротуара с левой стороны дороги. За рулем был метис. Направившись к стоянке такси, Алонзо заметил китайца, стоящего за колонной у входа в театр и наблюдающего за двухместным автомобилем на другой стороне улицы. Чуть в стороне, засунув руки в карманы и натянув шляпу на глаза, стоял Лон.

Алонзо остановил такси.

– Следуйте за двухместной машиной, когда она начнет двигаться, и постарайтесь не потерять ее, но так, чтобы ее водитель не понял, что за ним следят, – попросил Алонзо водителя, который, окинув быстрым взглядом хорошо сшитый вечерний костюм Алонзо, пришел к заключению, что «о нем хорошо позаботятся».

Из окна машины Алонзо видел, как женщина и ее спутник садились в свою машину, которая направилась к Черинг кроссу, и как за ней двинулся двухместный автомобиль. Следующим тронулся Алонзо. Проезжая мимо театра, Мактавиш увидел маленького китайца, который не торопясь шел в противоположном направлении, сопровождаемый сзади внимательным Лоном.

Черинг Кросс остался позади. Затем Пиккадилли. Вскоре вдали появились огни Кенсингтона, но машина женщины с веером и ее компаньоном не снижала скорости и казалось, что они направлялись куда-то за пределами Лондона. В дюжине ярдов от ведущей машины Алонзо видел через переднее стекло склонившегося к рулю метиса. Что-то заставило Алонзо оглянуться и он от удивления присвистнул. Через маленькое заднее стекло такси он увидел огромный туристический автобус, который шел следом за ними. Салон автобуса был освещен, и Алонзо увидел скорчившегося в углу маленького толстого китайца.

Мактавиш ухмыльнулся. Все это чрезвычайно заинтересовало его. Интересно, каким будет конец этой странной гонки?

Они миновали Ричмонд и попали на пустынную сельскую дорогу, по которой в ночь летели четыре машины. Он был уверен, что две первые не знали, что их преследуют. Неожиданно передняя машина снизила скорость, и на расстоянии около полумили в ярком лунном свете Алонзо увидел большой сельский дом, стоявший на участке частной земли приблизительно в трехстах ярдах от дороги. Очевидно, это было то место, куда направлялась леди с веером и ее сопровождающий. Так же неожиданно двухместный автомобиль метиса вильнул в сторону и исчез на узкой дороге, ведущей вправо. Скорость такси была слишком большой, и водитель не успел повернуть за метисом и поэтому прижался к левой обочине. Алонзо, не отрывая глаз от заднего стекла, увидел, как автобус с китайцем повернул резко вправо и последовал за двухместным автомобилем метиса.

– Извините, что потерял, – произнес таксист, когда Алонзо выходил из машины. – У меня была слишком большая скорость, чтобы успеть повернуть за ним. Если хотите, я могу попробовать достать его.

– Все нормально, – сказал Алонзо. – Вы сделали все, что могли.

Он дал водителю две фунтовые бумажки и в размышлении стоял на обочине, пока огни такси не исчезли по направлению к Лондону.

Затем, куря сигарету, он медленно направился в сторону дома. В его голове сформировалась мысль о том, что что-то должно произойти, но ему не нужно ничего предпринимать, а следует просто ожидать развития событий. Две вещи были абсолютно ясными для него

– это то, что, во-первых, китайцу удалось ускользнуть от Лона, и, во-вторых, китаец знал, что двухместная машина свернет вправо. В противном случае, водитель автобуса не успел бы снизить скорость, чтобы суметь повернуть большую машину на крутом повороте.

В четверти мили от дома Алонзо внезапно остановился. За полем справа от него он на мгновение увидел луч красного света, который тотчас же исчез. Алонзо направился к гребню в направлении того места, где мелькнул свет, так как был уверен, что это был свет задних фонарей машины метиса.

Держась в тени гребня, разделявшего поле, он направился к точке, откуда он видел свет, и через пять минут получил подтверждение правильности своих предположений. В маленькой ложбинке стоял брошенный двухместный автомобиль. План метиса был очевидным. Он подъехал к дому с тыла. В пятнадцати ярдах от машины, двигатель которой тихо урчал, Алонзо заметил маленькую калитку, очевидно, дававшую возможность проникнуть на территорию, на которой стоял дом. Он вошел в калитку и пошел, прячась в тени деревьев. На небольшом расстоянии он увидел лужайку, которая под небольшим наклоном подходила к тыльной части дома.

Маскируясь в растительности, Алонзо направился к краю лужайки. Внезапно он замер, так как до его ушей донесся звук разбиваемого стекла и почти одновременно прозвучал револьверный выстрел, затем еще один! Выглянув из-за деревьев, в ярком свете луны Алонзо увидел фигуру метиса, бежавшего через широкую лужайку по направлению к нему. В одной руке у него был револьвер, в другой – переливающийся в лунном свете своими красками веер из павлиньих перьев!

На какое-то мгновение Алонзо в нерешительности заколебался. Затем, приняв решение, повернулся и бросился к машине. Сзади спинки машины была специальная площадка для перевозки багажа, и ему удалось втиснуться в это пространство. Через несколько секунд на сидение водителя запрыгнул метис, и машина рванула с места, уносясь от дома по узкой правой дороге.