– За вас, миссис Рок. Несколько лет назад, когда я жил в Штатах, я знавал женщину, очень похожую на вас. Она тоже была чрезвычайно мила и привлекательна…

Она рассмеялась.

– А вы – первоклассный нахал, мистер Беллами. Это у вас привычка такая – ворваться в компанию и тут же увести из нее единственную даму?

Улыбнувшись, он развернулся на стуле и стал смотреть в дальний конце зала на Ланселота, который беседовал с Марчем.

– Вы хотите сказать, что мистеру Ланселоту это не понравилось? – спросил он.

Губы у нее слегка дернулись.

– Меня Ланс не очень волнует, – ответила она. – Он мне поднадоел.

– Забавно, – произнес Беллами. – Женщине, о которой я вам рассказывал – это было во Флориде, тоже надоел тогда некий мужчина. Ее сильно раздражало, когда он напивался. Он, бывало, слишком часто говорил: "Еще чего скажешь!" Думаю, именно это ее и раздражало.

Однажды вечером, – продолжал Беллами, – когда он выпил больше, чем обычно, и слишком уж надоел ей своим "Еще чего скажешь!", она предложила ему искупаться, сказав, что знает одно чудесное местечко. Было страшно душно и, думаю, идея искупаться в прохладной воде ему понравилась. Словом, они надели купальные костюмы и поехали к речушке, о которой она говорила.

Он с ходу нырнул. А она не потрудилась предупредить его, что речка кишит мокасиновыми змеями – самыми страшными из всех. Если они нападают, человек и глазом моргнуть не успевает…

Фенелла слегка поежилась.

– Тут-то ему и пришел конец, – догадалась она. – Нельзя сказать, чтобы эта дама была слишком добра.

– Нет… Этого сказать нельзя, – согласился Беллами. – Не добра, конечно, но мила, с ней было приятно поговорить.

Ланселот подошел и встал позади них.

– Вам никогда не случалось быть лишним? – спросил он, с некоторым трудом выговаривая слова.

Беллами оглянулся, улыбаясь, а затем обратился к миссис Рок.

– Как вы думаете? Я действительно лишний?

– Нет, – ответила она. – Вы мне нравитесь. Привет, Ланс.

– Леди не считает, что я здесь лишний, – сказал Беллами. – Выпьете что-нибудь?

Ланселот в ответ заявил Беллами:

– Мне нужно сказать вам пару слов.

Беллами осушил свой стакан и предупредил даму:

– Я вернусь через минуту.

Он встал, вышел из зала, спустился по лестнице до ближайшей площадки и повернул к туалету. Там было пусто. Ланселот шел за ним. Закрыв дверь, он прорычал:

– Слушай, я не знаю, кто ты, черт тебя подери, такой, но я тебе кое-что скажу…

Беллами усмехнулся и предупреждающе вытянул вперед руку.

– О, нет, – сказал он. – Ты мне ничего не скажешь. – И он врезал Ланселоту прямо по зубам.

У того перехватило дыхание. Затем он отступил и нанес резкий сокрушительный удар в сторону Беллами, но тот легко перехватил его руку и молниеносно сам ударил Ланселота сбоку в челюсть. Раздался сухой треск.

Ланселот осел на пол.

– Иди-ка ты домой, – посоветовал Беллами. – О миссис Рок можешь не беспокоиться. Я о ней позабочусь. Мне кажется, она очень мила. И не спорь, Ланселот. А то я тебя покалечу… и мне это доставит большое удовольствие.

Ланселот поднялся на ноги. Его слегка качало, когда он пытался отряхнуть пыль с костюма слабыми пальцами.

Беллами направился к двери.

– Здесь на улице есть стоянка такси, – указал он. – Садись в одно из них и поезжай домой. Тебе нужно хорошенько выспаться. Уходи сейчас же. Если покажешься в баре, я тебя прибью. Понял?

Ланселот что-то промямлил. Беллами проследил, как он, заплетаясь, побрел к выходу, потом вниз по лестнице и на улицу. Тогда он закурил и вернулся в бар.

Фенелла Рок взглянула на него лукаво. Беллами отметил, что у нее хорошая фигура и что она умеет одеваться.

– Значит, Ланс не вернется? – спросила она.

Беллами заказал два сухих мартини, улыбнулся и поправил галстук.

– Он неважно почувствовал себя, сказал, что, наверное, приболел, и поехал домой. Просил передать вам свои извинения.

Она криво усмехнулась.

– Очень жаль, что он прихворнул, мистер Беллами. А вы, видимо, содрали кожу на костяшках пальцев, когда открывали дверь? – она посмотрела на его правую руку.

– Ах, это… – махнул он. – Да, это я так неудачно постучал в дверь. Очень неосторожно с моей стороны.

Блондинка поставила на стойку два мартини и стрельнула глазами в Беллами. Миссис Рок заметила:

– Кажется, вы ей нравитесь.

– Я часто здесь бываю, – ответил он. – А вам я нравлюсь? Она рассмеялась.

– Вы производите освежающее впечатление, мистер Беллами. Я в восторге от вашей техники.

– Благодарю вас. Давно ли вы знаете Марча?

– Мы встречаемся иногда то тут, то там. Харкот – забавный парень, как, впрочем, по-своему, и Ланселот, – она пожала плечами. – Большинство мужчин, с которыми я знакома, немного странные, – добавила она с неопределенной улыбкой.

Беллами допил свой мартини.

– Вот, что я вам скажу. Давайте-ка мы с вами и с Харкотом отправимся поиграть в карты в Найтсбридж, к некой мисс Лайли Пурсел-ле. Мне нужно поговорить с Харкотом, а у него – плохое настроение. Надеюсь, с помощью вашего благотворного влияния, а также небольшой карточной партии мне удастся его исправить. Согласны?

Она поставила свой стакан на мраморную крышку бара, повернулась на высоком стуле и долгим внимательным взглядом окинула Беллами, потом посмотрела на свое отражение в зеркальной стене и поправила выбившуюся прядь волос.

– Хорошо, – согласилась она. – Я всегда была рисковой девчонкой.

– Не сомневаюсь в этом, – ответил Беллами. – Я люблю рисковых девчонок. Иногда, если они хорошо себя ведут, они получают пятьдесят фунтов.

Она вздохнула.

– Я поняла, что полюблю вас, как только увидела… Ники, – промурлыкала она.

Беллами заказал еще два мартини.

Ночь была черной как смола. Водитель такси, согнувшись над рулем, напряженно вглядывался в темноту перед собой. Машина медленно ползла вдоль белой кромки левого тротуара Бонд-стрит, затем повернула на Брутон-стрит и осторожно поехала к Беркли-сквеа со скоростью двадцать миль в час.

Беллами сидел на заднем сиденье рядом с Фенеллой Рок. Его ноздри время от времени улавливали аромат ее духов. Он узнал их – это были "Vers mon Cocur"[2], очень дорогие духи.

Беллами размышлял о Фенелле – подходящая ли это фигура для того, что он задумал? Может быть, решил он…

По другую сторону салона, спиной к водителю, напротив миссис Рок, сидел Харкот Марч. На ночном воздухе его окончательно развезло. Он был пьян в стельку, сидел, опираясь на руку, лежавшую на подлокотнике, голова его болталась, когда машина подпрыгивала, в глазах проглядывала вечность, хоть он был и жив.

Фенелла Рок немного отодвинулась, когда Харкот чуть не упал ей на колени. Беллами вытянул руку и оттолкнул его обратно на сиденье.

– Спокойно, Харкот. Сейчас с вами все будет в порядке. Посидите и расслабьтесь.

Марч хрюкнул. Миссис Рок сказала:

– Он – забавный парнишка, правда ведь? Почти трогательный, вы не находите? Или у вас вообще ничто не вызывает сочувствия?

Беллами усмехнулся куда-то в темноту.

– Не знаю. Я вообще мало понимаю в сострадании.

– Я тоже, – произнесла она. – Когда-то понимала, но теперь все позади. Сострадание – это так трогательно, – засмеялась она и добавила: – это было глупое наваждение, если хотите.

Повернувшись к ней, он возразил:

– Ничего подобного. Думаю, это было прекрасно. Как одна из сюжетных линий в кино… значит, вы находите Харкота трогательным?

Ее колено в темноте коснулось его ноги.

– Да, нахожу. Он чертовски глуп, конечно, но в конце концов все мужчины чертовски глупы – о присутствующих, разумеется, не говорят, – Беллами различил в темноте ее улыбку. – Дело в том, что Харкот – не в моем вкусе…