Он помог Нике Сергеевне снять дубленку и вместе со своей кожаной курткой сдал гардеробщице на хранение. В глубине зала за крайним столом, заставленным бутылками с коньяком, водкой и блюдами с закуской, восседали трое мужчин, самый крупный из них в малинового цвета костюме, а двое других – в черном и светло-зеленом. Один из них лысый, а его партнеры коротко остриженные. Судя по их развязанному поведению, шуму и смеху, пир был в самом разгаре. Они травили анекдоты и провозглашали тосты. От окурков в пепельнице тянулись сизые дымки…

При виде Стужиной вдруг онемели, вперив в нее удивленно-восторженные и в тоже время сально-похотливые взгляды изголодавшихся самцов. Они словно раздевали ее донага, пытаясь вообразить прелести изящного тела. Ощутив смутную тревогу, женщина остановилась в смущении и оглянулась на своего спутника.

– Павел Иванович, мне здесь не нравиться, – прошептала она, указав взглядом на подозрительно-дерзкую компанию.

– Ника Сергеевна, не робейте, стол заказан и оплачен, – сообщил он и одобрительно улыбнулся. – Это ваш каприз, будьте паинькой. Не смущайтесь, проходите и чувствуйте себя, как в родном офисе. А на будущее не помешало бы вам открыть частный ресторан «Nika» и без проблем посещать его в любое время суток…

– Прекрасная идея. Ресторанный бизнес довольно прибыльный, – одобрила она, подойдя к сервированному столику. Лещук услужливо подвинул мягкий стул с высокой спинкой в стиле ретро.

Присел сам и открыл лежащую на столе папку голубоватого цвета с текстом меню, в котором предлагались названия напитков, горячих и холодных блюд, десертных, кондитерских изделий.

– Что будем пить, дорогая Ника?– обратил он веселый взор.

– Я уже стала дорогой? Так быстро, интересное начало?– удивилась она. – Может вы имеете в виду расходы?

– Дорогой, но не в смысле затрат, а как незаурядная личность, популярный в городе человек, ну и само собой разумеется, замечательная женщина,– уточнил Лещук.

– Хорошо, принимаю ваши пояснения,– слегка улыбнулась она, отметив его находчивость.– Из напитков предпочитаю шампанское «Новый Свет» или мускатное, мы ведь с вами патриоты родного края, поэтому должны покупать товары своих земляков. А в остальных блюдах я полагаюсь на ваш вкус.

Он охотно подал знак девушке-официантке в фирменной одежде голубой блузке и черной юбке, чтобы она подошла к столику.

– Слушаю вас,– с теплой улыбкой произнесла певучим голосом. Приготовила блокнот и ручку.

– Пожалуйста, бутылку шампанского «Новый Свет», бутылку коньяка «Коктебель», две порции жаркое, салаты и по два бутерброда с черной и красной икрой. А под занавес по чашечке кофе и порции торта «Черный принц». Пока этим ограничимся, а дальше по настроению.

Девушка удалилась выполнять заказ.

– Не слишком ли много и щедро? – заметила Стужина.– Имейте в виду, Павел Иванович, что мне обильная пища противопоказана, я соблюдаю диету для сохранения спортивной формы.

– Вы замечательно выглядите, стройная, изящная, красивая и думаю, что этот вечер нисколько не повредит ни вашей великолепной фигуре, ни деловому имиджу.

– Виртуозно излагаете,– оценила она.

– Не забывайте, что следователь, еще и немного писатель и психолог,– улыбнулся юрисконсульт.– Кроме других материалов, протоколов осмотров, допросов, показаний свидетелей и потерпевших, я написал гору обвинительных заключений по каждому уголовному делу. Если все собрать, то получилось бы полное собрание занимательных детективных произведений. Может быть на закате жизни займусь этим делом, зароюсь с головой в архивы и прославлюсь, как мастер детективного жанра.

– О-о, с удовольствием прочитаю ваши будущие творения, – пообещала Стужина. – Желаю вам успехов в этом амплуа, литературной славы и больших гонораров.

– Я не тщеславен, ибо скромность украшает человека.

– Все же признание, слава приятны, а деньги дают независимость,– заметила она.

Между тем официантка ловко сервировала стол, поставила по просьбе Виктории Сергеевны в центре вазу тремя белыми орхидеями.

– Приятного вам отдыха, если что потребуется позовите,– сказала девушка. Лещук открыл бутылку шампанского и наполнил ее фужер золотистым искрящимся напитком, а свой – коньяком.

– Ника Сергеевна, Ника, за ваше очарование и карьеру,– стоя, как подобает офицеру, провозгласил он тост. Она благодарно улыбнулась и, сдвинув фужеры, отпила наполовину, а Павел Иванович свой коньяк выпил до дна и пожурил ее:

– Нехорошо в фужере оставлять слезы. За себя надо пить до дна, чтобы не увядала краса и валюта не кончалась.

– Еще успею, вечер долгий, а я не суеверная, в приметы и предсказания разных так экстрасенсов, хиромантов, колдунов не верю. У них одна цель – обобрать до нитки простаков, слишком доверчивых людей. Да и народные врачеватели, так называемые последователи Ванги, у меня не вызываю доверия. Не так ли?

– Полностью солидарен,– поддержал Лещук.

– Павел Иванович, почему вы вдруг решили устроить этот вечер? Нашли повод, чтобы обмыть премию?

– А потому что мы с вами два одиночества, которые, как поется в одной старой песне-шлягере семидесятых годов, развели у дороги костер, а костру разгораться не хочется,– вспомнив забытый мотив, пропел он.– Но наш костер, должен ярко разгореться?

– Вы слишком самоуверенны.

– Возможно, но лучше быть человеком действия, высокого темперамента, чем пессимистом или флегматиком, как ваш Тяглый, постоянно ноющим и ожидающим манны небесной или погоды у наших Азовского или Черного морей, – обозначил он свой принцип.

– Надо ставить достижимые цели и не переоценивать свои способности и возможности, чтобы потом не страдать от крушения замыслов и не впадать в хандру от разочарований. Некоторые нестойкие с большими амбициями особы, на почве неудач получают психические расстройства.

– Это мне не грозит,– с обидой заметил юрисконсульт.

– Я не имела вас в виду,– поправилась она. – Лучше поговорим о другом, светлом и приятном. Например, о музыке. Я обожаю классику, а также мелодии Раймонда Паулса и латиноамериканские, особенно танго. В свои юные годы была в восторге от зажигательной ламбады С подругами танцевала ее до упада.

– Я не слишком силен в понимании музыки, больше увлечен эстрадными песнями в исполнении Аллы Пугачевой, Валерия Меладзе, Софии Ротару, особенно ее «Лавандой», Валерия Леонтьева, Николая Баскова и другими, – признался он.– Но если вам нравится танго, то нет проблем, я сейчас закажу и вы насладитесь музыкой.

– Будьте добры. Если танго, то что-нибудь из латиноамериканских, – попросила она и добавила.– Чтобы наш вечер не превратился в поминки или грустные воспоминания.

Павел подошел к бармену и через несколько минут, заплатив за услугу, довольный возвратился к Стужиной и сообщил:

– Сейчас по вашей просьбе, дорогая Ника, прозвучит мелодия «Осень в Буэйнос-Айресе».

– О-о, у вас прекрасный музыкальный вкус, это замечательное произведение,– с сияющими глазами произнесла женщина.– Мне довелось услышать на концерте преподавателей первой детской музыкальной школы в Керчи, заслуженных работников культуры. Действительно, заслуженных в отличие от лизоблюдов, угождающих чиновникам.

– Здесь музыкантов нет и мелодия прозвучит в записи, возможно с того концерта, на котором вы присутствовали, – сообщил он. И через несколько секунд зазвучала пронзительно грустная и нежная мелодия, усиленная колонками музыкального центра. Глядя на юрисконсульта, женщина благодарно улыбнулась.

– Хотите потанцевать? – прочитал он ее мысли.

– Да,– ответила Стужина.

– Я давно этим не занимался, утратил все навыки, поэтому не уверен, смогу ли?– признался он. – Хотя это медленный танец, танго, а не вальс, фокстрот или ламбада…

– Я тоже давно не танцевала, поэтому мы в равных условиях,– заметила женщина.– Коль пришли отдыхать, то по полной программе.

Павел Иванович встал и подал ей руку. Они прошли на свободное от столиков пространство, где уже танцевали две пары. Он обнял одной рукой за талию, а вторую положил на ее хрупкое плечо. С радостью ощутил теплое дыхание, тонкий аромат дорогих французских духов и упругость груди. Она была женственна и желанна.