– Рэм Анисимович, не смейте мне угрожать и шантажировать, – обиделась президент. – Вы не имеете права вторгаться в мою личную жизнь, не будучи мужем или любовником. Я не обязана перед вами отчитываться за свое поведение и поступки и выслушивать нотации.

– Ника Сергеевна, будьте тверды и последовательны. Вы сами неоднократно и публично заявляли, что у вас нет личной жизни, она принадлежит фирме, – процитировал он ее тезис и посетовал. – Теперь я убедился, что женщина довольно непостоянное, коварное и непредсказуемое существо, заслуживающее презрения. Не знаю, смогу ли я дальше работать под вашим началом?

– Не думайте дезертировать. Имейте в виду, что заявление об увольнении по собственному желанию я вам не подпишу, – предупредила Стужина. – Если уйдете , то с «волчьим билетом» по статье КЗоТ о нарушении трудовой дисциплины. Я ценю вас, как профессионала.

– Вы не должны препятствовать, у нас нет крепостного права.

– Но есть ответственность перед коллективом, моральные принципы. В любом случае отработаете два месяца, а за это время много воды утечет, ситуация изменится. Если я правильно вас поняла, вы приревновали меня к Лещуку? – спросила и попала в самую точку.

– Вы – лицо, эталон фирмы, а ведете себя, как бездомная кошка или подзаборная девка!– вспылил Тяглый.

– Не забывайтесь, Рэм Анисимович, я прежде всего женщина и имею право на личную жизнь!– в сердцах воскликнула она, чувствуя, что словом «кошка» он больно ужалил и слезы обиды наворачиваются на глаза. Она вдруг ощутила себя слабой беззащитной женщиной, которая ради имиджа, постоянно должна держать себя в руках, демонстрировать сотрудникам и партнерам свою твердость, принципиальность и непорочность. Деловая женщина. “Похоже, что и Рэм Анисимович претендует на теплые отношения, коль столь ревностно относится к моему общению с Лещуком, – подумала она, пребывая в расстроенных чувствах.

– Ника Сергеевна, вы об этом еще горько пожалеете, но будет поздно, – мрачно произнес Тяглый и она, встретившись с его колючим взглядом, невольно содрогнулась.

– Вы мне, угрожаете?

– Нет, предупреждаю, как коллега и…– вице-президент слегка смутился и продолжил, – как неравнодушный к вашей судьбе человек.

– Значит, ревнуете, – сделала она вывод. – Рэм Анисимович, роль Отелло вам совершенно не подходит. К тому же я не давала повода для подозрений и обвинений и не обязана отчитываться о своих поступках.

–Своим неформальным общением с подчиненным вы даете пищу для кривотолков, грязных сплетен…

– На чужой роток не накинешь платок, – вздохнула Стужина и упрекнула. – Прошу, умоляю, не нагнетайте страсти, не подливайте масло в огонь и все уляжется.

Смущенный своей грубостью и дерзостью, Тяглый выбежал из кабинета, едва не столкнувшись в дверях с Лаской. Наташа вовремя отпрянула в сторону, удивившись необычной прыти всегда степенного вице-президента. Хотела спросить, чем он так возбужден, но Рэма Анисимовича и след простыл.

– Ника Сергеевна, я вам завидую, – искренне произнесла Ласка, войдя в кабинет.

– Почему? Зависть – коварное чувство.

– Я завидую по-доброму. Вам не надо делать макияж, тратиться на дорогую косметику, красота естественная, а ее ни за какие деньги не купишь, – польстила секретарь-референт.

–Эх, Наташа, есть такая мудрая присказка: не родись красивой, а будь счастливой. Кроме внешней красоты, на которую в первую очередь западают мужики, есть еще душевная. Ум, интеллект, эрудиция, обаятельность и шарм загадочности, – пояснила президент. – Эти качества играют главную роль.

–Многие мужчины боятся умных женщин из риска оказаться у них под каблуком. Предпочитают красивых и послушных дурнушек для любовных утех, – возразила Ласка.

–Для утех, а в жены выбирают скромных и серьезных женщин, не лишенных очарования.

– Спасибо за полезный совет, – улыбнулась Ласка и возвратилась в приемную. Дверь отворилась, юрисконсульт вошел с пунцово-пурпурной розой на длинной ножке и коробкой шоколадных конфет «Ассорти».

– О-о, Павел Иванович, вы настоящий рыцарь на белом коне! – с восторгом произнесла Ласка.

– Коня я оставил у подъезда. Как говорят мудрые люди, на аллаха надейся, а верблюда привязывай, – шутливо ответил мужчина.

– Роза, мой любимый цветок! Это вы для меня?– Наташа резво поднялась из-за стола.

– Увы, роза для Ники Сергеевны, есть кому дарить тебе цветы, – ответил юрисконсульт и, подойдя к ней, подал плитку «Короны».

– Это тебе, шоколадка, чтобы и сама была сладкой.

– Спасибо, но я не ваша пассия?– улыбнулась она, поняв его намек на свою сексапильность и хмельные чары.

«Значит вчера вечером или ночью свершилось. Неприступная Ника не устояла перед искушением и отдалась во власть страстей,– сделала вывод Ласка. – По себе знаю, какая это сладкая отрава. Никогда невозможно пресытиться, словно водой от неутолимой жажды».

Лещук вошел в кабинет президента. Широко улыбнулся, но тут же стер улыбку с лица, заметив, что Стужина чем-то огорчена.

– Это вам, Ника, за прекрасный вечер.

Он осторожно, чтобы она не поранилась об острые шипы, вручил розу и коробку конфет.

–Благодарю. Но зачем вы потратились? – сдержанно улыбнулась женщина. – Я имею возможность самостоятельно купить и цветы, и шоколад, и другие продукты и лакомства…

– Считаю ненормальным явлением, когда такая очаровательная особа вынуждена покупать себе цветы. Вам их должны дарить за красоту и радость общения.

– Подарки принимать приятно, но впредь прошу, чтобы никаких знаков внимания, никаких цветов и презентов, тем более, публично,– строго промолвила президент. – Мы не должны забывать о репутации. Что о нас подумают сотрудники? Поползут домыслы, сплетни. Вы же знаете, что злые языки страшнее пистолета.

– Знаю, Ника, но убежден в том, что наши чистые отношения, только возвысят вас в глазах сотрудников.

Между тем Стужина достала из сумки косметичку и, глядя в зеркальце, принялась припудривать щеки, поправлять сбившуюся прическу. Он, как психолог, по внешнему виду, мимике, движениям, понял, что Стужина чем-то огорчена.

– Что случилось, Ника? Какая-нибудь неприятность или кто обидел? На вас больно смотреть. Вчера были веселой, очаровательной и загадочной, а сегодня печаль и обида в глазах?

– Да-а, обидел, Рэм Анисимович. Грубо отчитал, как провинившуюся гимназистку, обозвал кошкой,– пожаловалась она.– За ним такое прежде не водилось, сорвался, нервы, изменило хладнокровие, выдержка. Ну, да ладно, будет плакаться, бывали и покруче разговоры.

– Суть причины? – насторожился майор.– Ведь он ваш зам, правая рука, интеллигентный человек, без пяти минут кандидат экономических наук, готовится к защите диссертации, а там и на докторскую степень замахнется. Мужик лобастый, как Сократ. Прекрасны перспективы, размах и вдруг хулиганство? Может, у него с психикой нелады, помешался на цифрах, перегрелся и завис, как компьютер?

– Причина банальная, Павел Иванович, – вздохнула президент. – Он приревновал меня. Три года назад от онкологического заболевания умерла его жена, а у сына и дочери свои семьи, да и живут в России, вот и скучно ему одному стало. Мужчине без женщины одиноко и неуютно. Но до сегодняшнего случая относился ко мне, как к президенту, а не к женщине. Не следовало нам вчера уединяться или все же следовало пригласить Рэма Анисимовича, он бы не отказался. Чувствовала, что этот поход в «Голубые грезы» добром не кончится, да и вам интуиция подсказала, когда вроде бы шутили, заменив грезы на слезы…

– Да, что-то вещее, похоже на мистику,– согласился он.– Напрашивается рифма «розы», но, увы, голубых роз вроде бы в природе не существует, а черного цвета селекционеры в Никитском ботаническом саду, что вблизи Ялты, вывели.

– Досадно, – посетовала Ника Сергеевна.– Теперь между мною и Тяглым образовалась трещина. Как только в коллективе появляются личные, сердечные, амурные отношения, так возникают сложности, конфликты, интриги, что деморализует коллектив.