– Вы, что же с Рэмом Анисимовичем помирились?

– Общее горе сплотило, – вздохнул Лещук.– Нет причин для вражды. Ника Сергеевна, царство небесное, своей смертью примирила нас.

– Может, к этой трагедии причастен Тяглый, на почве ревности, нервного срыва, в состоянии аффекта?

– Чужая душа – потемки. Это вопрос к психиатру,– заметил Лещук. – Но мнение одного даже крупного специалиста в этой области, светила науки субъективно. Для точного, достоверного диагноза необходим консилиум. Но среди сотрудников, еще до моего прихода в фирму, утвердилось мнение, что Рэм Анисимович слабовольный, корректный человек, муху не обидит.

– Павел, это расхожий стереотип, – усмехнулся следователь. – Есть такой тип людей, хитрых и осторожных. Муху он может и не обидят, потому что она маленькая и шустрая, а вот замочить человека при определенных условиях и обстоятельствах проще пареной репы. Я в своей практике встречался с разными типами, отморозками, которые ради наживы родную мать и отца не пощадят. В человеке испокон века таится звериное начало, даже внешне спокойный и тихий субъект способен на дикие поступки и, особенно под градусами алкоголя или наркотиками. Не случайно существует поговорка, что в тихом болоте черти водятся. Поэтому не идеализируйте Тяглого, я доверию только фактам.

– Вполне с вами согласен, коллега, – подтвердил Лещук.

– Самая большая тайна природы – это человек, его психика, мотивы действий, – продолжил Зуд и пристально взглянул на собеседника. – Не буду вас долго утомлять, но напоследок еще один вопрос. Но только ответьте, как на духу и не для протокола, как мужчина мужчине.

– Постараюсь,– пообещал Павел Иванович.

– У вас были со Стужиной интимные отношения?

– Результаты вскрытия что-нибудь показали?

– Акты заключения судмедэкспертизы будут лишь утром.

– Значит, вас интересует, удалось ли мне переспать с Никой?– уточнил вопрос юрисконсульт. – Нет, говорю, как на духу, хотя она мне очень нравилась и я имел на нее виды, предлагал сердце и руку. Но Стужина не торопилась, ибо на первом плане у нее был бизнес, интересы фирмы, карьера. Знаете, современная деловая женщина, ограничивающая себя в земных удовольствиях и радостях. Жаль, что в ее лице потеряли прекрасную женщину и умелого незаменимого руководителя. Может быть по-другому сложилась бы судьба.

– Да мир жесток, а человеческая жизнь хрупка и, особенно, в период реформ, передела собственности и сфер влияния, – сказал Зуд.– Здесь без кровавых разборок, выстрелов не обходиться. Дикий, пещерный капитализм, преступное накопление первоначального капитала. И пока продолжается прихватизация некогда общей собственности, будет литься кровь. Выпустили джина из бутылки.

– Валерий Янович, вашими устами глаголит истина,– поддержал его суждения Лещук и доверительно произнес. – Если вам потребуется моя помощь, опыт, то не скромничайте, подключайте. Это дело нашей чести найти и наказать убийцу.

– Благодарю, Павел, но сил у моей оперативно-следственной группы пока достаточно, хотя чувствую, что предстоит много черновой рутиной работы, изучение хозяйственно-финансовой документации, деловых и прочих связей Стужиной с партнерами по бизнесу, а это сотни лиц. Товарищ майор, я бы охотно воспользовался вашими услугами, но, увы, частный сыск пока под запретом.

– Понимаю, Валерий Янович, – согласился с доводами следователя юрисконсульт. – Я тоже, используя свои связи в угрозыске, постараюсь, насколько это будет возможным, выйти на след преступника. Дело чести офицера, ведь Ника в ближайшие два-три месяца могла стать моею женой. Конечно, речь не идет о кровной мести, так как ненависть ослепляет, а следователь должен быть беспристрастным, но все же злодей не должен уйти от заслуженного наказания. Как нас учили на юрфаке, за законность надо бороться культурно и принцип неотвратимости наказания за совершенное преступление, незыблем.

– Впрочем, Павел Иванович, коль вы сами проявляете инициативу, как говорится, рветесь в бой, то присмотритесь, понаблюдайте за Тяглым, если что-то в его поведении посчитаете странным, то сообщите. Коллеги должны быть солидарны.

–Хорошо, будет сделано. А что, он попал под подозрение?

– Непростой, странный субъект. Угрюмый, замкнутый, слова из него клещами не вытянешь. Типичный бухгалтер, – посетовал Зуд и, чуть помедлив, признался. – Для начала объявил ему меру пресечения – подписку о невыезде. Железных доказательств пока маловато, да и те косвенные, требуют дополнительной проверки, закрепления, чтобы в суде не рассыпались, словно песочный замок..

– Да, необходимы железные доказательства, – подтвердил юрисконсульт. – Это прежде прокуратура в процессе играла первую скрипку, а теперь пальма первенства за судом.

– Павел, тебя доставят домой, извини за беспокойство,– поднялся следователь из-за стола, подавая руку.

– О чем речь, какие наши годы, ведь мы свои же люди, пусть нашим общим памятником будет правопорядок и борьба за жизнь,– перефразировав стихи Маяковского, юрисконсульт вышел из кабинета.

14. В поисках зацепки

“Явно выраженных, серьезных причин для физического устранения Стужиной, а заодно и Рябко, не было,– размышлял, рассматривая материалы дознания, акты судмедэкспертиз, медицинское заключение о вскрытиях, следователь Зуд. – Расчеты с деловыми партнерами производились своевременно и в полном объеме и нередко, с предоплатой. Нападение с целью ограбления? Но оно для этого слишком дерзкое. Ради грабежа не часто идут на “мокрое дело” из-за каких– то нескольких тысяч гривен. В таких случаях, как правило, нападают на банки, инкассаторов, либо крупных бизнесменов, заведомо зная о наличии больших сумм валюты, либо драгоценностей. Здесь должны быть иные мотивы. Типичный грабитель не оставил бы на пальце убитой Стужиной золотое кольцо с бриллиантом и серьги с топазами в мочках ушей. Обязательно бы обшарил карманы, в том числе и у Рябко, изъял бы из его кобуры пистолет Макарова, которым тот не успел воспользоваться. Но самое странно, что он оставил в живых свидетельницу Наталью Ласку. Целой, невредимой, не ограбленной и не изнасилованной, хотя девица соблазнительная. 3начит, нападение не было мотивировано лишь хищением имущества. Очень непросто очертить круг подозреваемых лиц. Кто-то из ближайшего окружения или из числа конкурентов на рынке сбыта товаров и услуг?»

Эти мысли с утра одолевали Валерия Яновича, уединившегося в служебном кабинете. Они не оставляли его и во время сна, наплывая словно туман загадочными и замысловатыми композициями. Поток размышлений прервал телефонный звонок.

– Валерий Янович, приветствую вас!– узнал Зуд необычно бодрый голос капитана Георгия Чибиса.

– Доброго здоровья, коль не шутишь.

– Не шучу, потому, как нам улыбнулась фортуна. Сверлите дырки на мундире и на погонах для ордена и звезд! – с азартом велел капитан. – Заговорил, наконец похищенный у Стужиной мобильный телефон. Подозреваемый сегодня в восемь утра позвонил своей подруге на квартирный телефон и этот сигнал на АТС зафиксировали, разговор записали на пленку. Надежная улика. Будем брать, пока не догадался, что его “вычислили”, а то ведь сбежит, нельзя ни минуты мешкать. Ищи его тогда, свищи по всему бывшему Союзу, а может и в дальнем зарубежье. На Интерпол надежды мало, у них своих дел по борьбе с международным терроризмом невпроворот. Будем брать а? Сейчас же бегу в оружейку за бронежилетом, каской и пистолетом.

– Погоди, Георгий. Для начала успокойся, не пори горячку. Такие операции с кондачка, шашки наголо, не проводятся. Надо все трезво оценить, – не разделил его оптимизма Зуд. – И запомни мы работаем, вернее служим Отечеству, не ради карьеры и наград, а для защиты граждан от злодеев, для искоренения преступности.

– Без карьеры, наград и славы все же скучно, нет стимула,– возразил Чибис.– Признание заслуг человека окрыляет, мобилизует знания и энергию для полезных дел.

– Будет тебе стимул. Выяснил, кто такие?