— Передайте, дорогая, большой привет мистеру О’Хара и мои сожаления по поводу того, что я не застала его дома. Ведь мне так хотелось видеть его и поговорить с ним.

Эллин прекрасно понимала, что миссис Макинтош отдает дань светским приличиям, поблагодарила ее и вежливо предложила своей соседке приезжать в Тару в любое время, когда ей будет удобно, ведь она всегда будет здесь желанной гостьей.

Женщины поцеловались на прощанье, и миссис Макинтош уселась в свое отливающее черным лаком ландо.

Она махнула рукой на прощанье и пристально посмотрела в глаза Скарлетт. Но та не отвела своего взгляда. Маленькая девочка была упрямой и первой отвела взгляд в сторону миссис Макинтош.

«Нет, решительно нужно будет поговорить с мистером О’Хара», — решила она.

Кучер взмахнул кнутом, и лошади тронулись, унося миссис Макинтош к ее поместью.

— Мама, — дернула за руку Эллин Скарлетт.

— Что, моя дорогая?

— А почему у нас нет такого большого экипажа? Такого черного-черного и блестящего?

— Но у нас, Скарлетт, есть другой экипаж, тоже очень хороший. Мы же с тобой на нем катались.

— А я хочу, чтобы у нас был черный-черный и блестящий.

— А это, Скарлетт, ты скажи отцу.

— И он купит нам такой экипаж?

— Может быть.

— И мы тогда поедем в чужедальние края?

— А ты хочешь побывать в чужедальних краях?

— Нет, не хочу.

— Так значит, такой экипаж нам не нужен, — сказала Эллин.

Скарлетт пожала плечами, но тут же детское любопытство переключилось совсем на другое. Внимание Скарлетт привлек индюк, который чудом смог перебраться за изгородь с тыльной стороны дома и сейчас разгуливал по клумбе.

— Мама, смотри, индюк, — сказала Скарлетт, указывая рукой на пеструю большую птицу.

Эллин тут же поискала взглядом мальчишку-негритенка, в обязанность которого вменялось отгонять домашнюю птицу от изгороди полотенцем. И она увидела мальчонку, который совершенно забыв о своих обязанностях, гонялся со своим полотенцем за огромной размером с женские ладони, бабочкой, которая порхала с одного цветка на другой.

После ужина Эллин позвала к себе в спальню служанку. Мамушка вошла и замерла у двери.

Эллин сидела перед зеркалом и вытаскивала шпильки из волос.

— Может, помочь? — спросила Мамушка, сделав шаг.

— Погодин, я хочу с тобой немного поговорить о Скарлетт.

Мамушка, как бы понимая, о чем пойдет разговор, участливо покачала головой.

— Понимаешь, дорогая, она ведет себя очень плохо. Вот сегодня обидела свою крестную, миссис Макинтош.

— Ну и правильно сделала, — сразу же сказала Мамушка. — Она такая надменная и чопорная, просто невыносимо.

— Мамушка, замолчи, — одернула служанку Эллин, — ты не должна так говорить о наших соседях, тем более, миссис Макинтош очень достойная женщина.

— Знаю-знаю, какая она достойная. Это только на людях она хочет казаться такой, на самом деле она плохая женщина и совсем не леди.

— Мамушка, ты в этом ничего не понимаешь.

— Это я-то ничего не понимаю? — возмутилась служанка. — Да я за свою жизнь видела столько воспитанных и хороших женщин… И все они были совсем не такие, как эта надменная миссис Макинтош.

— Мамушка, перестань, ведь я хочу поговорить с тобой совершенно о другом, я хочу поговорить о Скарлетт.

— А что Скарлетт? — на лице служанки появилась озабоченность.

Ведь Скарлетт была ее любимой воспитанницей, ей она отдавала все свободное время.

— Понимаешь, дорогая, она совсем неуправляемая, перебивает взрослых, задает свои глупые вопросы.

— Конечно же задает! — возмутилась Мамушка. — Ей все интересно, ведь девочка еще много чего не знает. Ведь и ты, Эллин, была такой же, — сказала Мамушка.

Эллин, услышав о себе, улыбнулась.

— Неужели? Неужели и я так же переспрашивала, уточняла?

— Конечно, разве ты забыла, как по вечерам расспрашивала меня о всякой всячине? Я порой даже не знала, что тебе ответить.

Эллин немного смутилась.

— Но все равно, Мамушка, поверь, девочку надо воспитывать строже.

— Совсем ни к чему воспитывать ее строже. Со временем она станет очень хорошей девушкой, очень умной и воспитанной, такой вот, как и вы, господа.

— Нет, Мамушка, боюсь, такой как я она не станет, больно уж она вспыльчива и самолюбива. Вечно пристает со своими расспросами, перебивает взрослых, даже отцу не дает слова сказать.

— Ничего страшного, — сказала Мамушка, — мистер О’Хара любит свою дочь, и она любит отца. Так что ничего страшного я в этом не вижу.

— И все-таки, Мамушка, я хочу, чтобы ты с девочкой была немного построже, иначе она совсем отобьется от рук.

— Но ведь ты же не отбилась, — вновь вставила Мамушка, глядя на свою хозяйку.

— Что ты все вспоминаешь меня. Я совсем другой человек, а девочка на меня не очень-то и похожа.

— Да, — сказала Мамушка, — она вылитый мистер О’Хара. Такая же нетерпеливая и своенравная.

— А девушка, как ты понимаешь, Мамушка, не должна быть такой, она должна быть покладистой, мягкой, вдумчивой и очень спокойной, тогда она найдет себе хорошего жениха. И будет счастлива в жизни.

— Скарлетт и так будет счастлива.

— Я вижу, Мамушка, что ты остаешься при своем мнении, но все равно, я прошу тебя относиться к девочке построже, одергивать ее, не жалеть. И если что, рассказывай мне, а я буду разбираться с ней сама.

— Да не надо с ней разбираться. Она хороший, послушный ребенок.

— Хорошо, Мамушка, можешь идти и пригласи мою горничную. Я буду раздеваться.

— Спокойной ночи, Эллин, — сказала Мамушка, прикрыв за собой дверь.

Она тут же прошла в спальню к Скарлетт. Та сидела в постели, обложившись большими подушками. Рядом с ней лежала большая кукла, привезенная крестной.

Но на игрушку Скарлетт не обращала внимания.

Как только открылась дверь, и служанка переступила порог, девочка тут же обратилась к ней:

— Где ты так долго ходила, Мамушка? Я уже жду, жду тебя, все глаза проглядела, чуть не уснула.

— Ну вот я и пришла, моя маленькая, — сказала Мамушка, улыбнулась и села на кровать рядом с ребенком.

— А где ты была, Мамушка? — поинтересовалась девочка.

— Разговаривала с мамой.

— О чем ты с ней разговаривала?

— О тебе, — строгим голосом сказала Мамушка, — знаешь, дорогая, мне кажется, что ты себя плохо ведешь.

— Почему плохо?

— Мама говорила, что ты сегодня целый день ее не слушалась, задавала слишком много вопросов, не давала миссис Макинтош слова промолвить.

— Я давала, Мамушка, только она читала какие-то стихотворения, а мне это совсем не интересно.

— Ну и что, что не интересно. Воспитанная девочка должна слушать, когда разговаривают взрослые, и не мешать их разговорам.

— А она говорила какие-то непонятные слова и очень громко, почти кричала. А я не люблю, когда кто-нибудь кричит.

— Все равно, Скарлетт, ты должна была молчать.

— Не хочу молчать и не буду.

— Ах, ты не будешь слушаться?

— Не буду, — упрямо ответила девочка.

— Тогда я больше не буду рассказывать тебе сказки.

Скарлетт задумалась, на ее маленьком миловидном лице появилась озабоченность. Но она не хотела так легко уступить Мамушке.

— Тогда… тогда я не буду с тобой дружить.

— Это еще почему? — возмутилась служанка, пряча улыбку, которая появилась на ее широком лице.

— Потому что, Мамушка, ты меня совсем не любишь.

— Я тебя не люблю? — воскликнула негритянка. А кто же тогда тебя любит, скажи?

Скарлетт задумалась и потерла указательным пальцем висок. Она скопировала движение Джеральда О’Хара, когда тот пытался решить какой-нибудь сложный вопрос.

— Меня любит папа.

— Конечно, любит. Но и я тебя люблю.

— А ты меня не любишь. Ты со мной ссоришься! — воскликнула Скарлетт и засмеялась.

Мамушка тоже улыбнулась в ответ.

— Я тебя очень люблю, моя маленькая. Но все равно ты должна себя вести как очень примерная девочка. Я хочу, чтобы все соседи тебе завидовали и восхищались, чтобы все говорили, вот какая хорошая Скарлетт. Вот какая она умная и красивая.