Он снял фотоаппарат через голову и протянул мне.

– Сними меня, – попросил он.

Я поднял фотоаппарат к глазам, а мистер Девон внезапно закричал: -Нет!

Я продолжал держать фотоаппарат, он неловко поднялся и выхватил его у меня. Его покачивало.

– Я сказал: нет.

Мистер Девон снова опустился на свое место, поднес фотоаппарат к глазам и сфотографировал меня. Вспышки не было.

– Все должно быть в порядке, – объявил он. – Здесь достаточно яркое освещение.

Затем он осторожно просунул голову в петлю, теперь фотоаппарат снова болтался на ремешке у него на груди.

– Мне следовало сделать тебя фотографом команды в этом году, – сказал он. – Это я сглупил. А на следующий год ты будешь играть. Ты ведь будешь играть, да?

– Я не знаю, – ответил я. – Может, от меня будет больше пользы команде, если я стану фотографировать.

– Посмотрим, – сказал мистер Девон. – За год многое может случиться.

Он снова откинулся на спинку кресла, через несколько минут у него расслабился и приоткрылся рот. Он напоминал мне отца, дремлющего в кожаном кресле в берлоге, не осознающего и не беспокоящегося о том, как глупо он выглядит.

Мистер Девон проснулся только, когда поезд подходил к станции. Он снова стал таким, как обычно. Мы прошли к его пикапу.

– Давай надеяться, что он заведется, – сказал он. Машина нормально завелась, но печка так и не работала.

Мы оба дрожали на пути назад, смеялись, когда у нас стучали зубы, а белые облака пара изо рта наполняли салон.

– Если у тебя есть спичка, воспользуйся ею, – сказал мистер Девон. – Подожги что-нибудь, что угодно – книгу, сиденье, мою куртку. Тебе когда-нибудь было так холодно?

– Может, вам попробовать порешать математические задачки, – предложил я. Не думаю, что он посчитал мое предложение смешным. Остаток пути до моего дома мы проехали в молчании.

– Вероятно, оно того не стоило, – сказал мистер Девон.

– Нет, стоило. Я отлично провел время. Спасибо за то, что пригласили, и за все остальное.

– Я думал, что там окажутся и другие ребята из школы. Те, кого ты знаешь. Но, наверное, это не ближний путь.

– На самом деле, не так далеко, – заметил я.

– Выставка будет работать еще неделю.

– Я расскажу ребятам, – пообещал я.

– Только бар не упоминай, – попросил мистер Девон. -Но ведь там было неплохо, правда?

– Правда.

***

Той ночью я не мог спать и впервые после исчезновения Анны включил коротковолновый радиоприемник. Я слушал те же странные голоса, отправляющие те же непонятные послания кому-то или никому, которые мы обычно слушали с Анной. Когда передача заканчивалась или звук исчезал, я обычно переходил на другую частоту, просто убивая время.

Через час. или два я наткнулся на слабый сигнал – женский голос читал долгий список чисел. Голос звучал где-то в отдалении и очень слабо, словно похороненный в атмосферных помехах, но я узнал его. Она вполне могла бы кричать мне в ухо. Это был голос Анны. Он звучал точно также. Я сел на кровати и стал перемещать радиоприемник. Я держал его то сбоку, то над головой, то перед собой, пытаясь добиться лучшего приема, более четкого сигнала. Звук лишь немного улучшился. Я мог различить некоторые числа, но не все.

– Один, девятнадцать, девятнадцать, четырнадцать, пятнадцать, двадцать три.

Затем голос исчез. Больше ничего не было, только атмосферные помехи. Часы показывали двадцать минут одиннадцатого. Я поспешно вскочил с кровати и включил свет. Я записал время, частоту и числа, которые помнил. Я не был уверен, в правильном ли порядке их записал, но пришлось действовать так быстро, как только возможно. Так что – как запомнил…

На следующий день я получил письмо по электронной почте, в котором указывалась частота, которую я слушал в предыдущий вечер, и стояло «2200 est»*. Я отправил ответ по электронному адресу, с которого пришло послание.

«Кто ты? – написал я. – Что ты пытаешься мне сказать?»

Но ответа не последовало.

В тот вечер я стал слушать приемник в девять часов, но на той частоте ничего не было, кроме помех. Ровно в десять часов та же женщина, чей голос звучал точно также, как звучал бы голос Анны, произнесла следующее:

– Внимание! Девятнадцать, пятнадцать, тринадцать, пять, двадцать, восемь, девять, четырнадцать, семь.

Пауза.

– Один, девятнадцать. Пауза.

– Девятнадцать, восемь, тринадцать, шестнадцать, двенадцать, пять.

Пауза.

– Один, девятнадцать. – Пауза. – Девятнадцать, четырнадцать, пятнадцать, двадцать три.

Это все повторили несколько раз, затем передача прекратилась.

На следующий день я получил письмо по электронной почте с того же адреса.

«Что это значит?» – спрашивали меня.

«Это как раз то, что я хотел бы знать, – ответил я. – Кто это отправляет?»

Следующие два вечера я слушал те же числа, и еще больше уверился в том, что это голос Анны. Передачи были совершенно одинаковыми, словно прокручивалась запись. Больше никаких писем по электронной почте я не получал.

Я стал меньше думать о передаче и больше – о числах. Что они означают? Я выписал их на листке бумаге и изучал. Ничего. Я снова их записал. Ничего. Затем я разбил их на пять групп, отделив в соответствии с паузами во время передачи. В первой группе было пять чисел, во второй – два, в третьей’- шесть, в четвертой – два, в последней – четыре. Вторая и четвертая группы оказались одинаковыми, там стояли один и девятнадцать. Девятнадцать встречалось в каждой группе. Что означает девятнадцать? Что представляет это число? Я снова посмотрел на цифры, затем решил найти соответствующие числам буквы алфавита. Алфавит я выписал на отдельном листке бумаги, потом под буквой «А» поставил цифру 1, под буквой «Б» цифру 2 и так далее. Девятнадцатой буквой английского алфавита оказалась S. То есть вторая и четвертая группы читались «as» – «как». Дальше было легко. Числа сработали. Послание звучало: «Something as simple as snow» – «Что-то простое, как снег». Это Анна прислала мне оговоренную фразу.

Мне требовалось выяснить, откуда идет сигнал. Я вошел в Интернет и стал искать информацию о том, как определить место, откуда исходит коротковолновый сигнал, но информации о пеленгации давалось мало, а то, что я обнаружил, оказалось для меня слишком сложным. Я не так хорошо разбираюсь в технике. Мне требовалась помощь, а единственным человеком, к которому я мог обратиться за такого рода помощью, был мистер Кайн. Я не хотел к нему обращаться, но выбора не было. Я позвонил ему и спросил разрешения зайти, потому что мне требуется помощь. Мне не разобраться с одной проблемой.

– Я слушал странное послание, – сказал я ему. – Возможно, вы посчитаете меня сумасшедшим, но, похоже, оно от Анны.

– И что за послание?

– Ряд чисел.

– Анна произносит ряд чисел?

– Я знаю, что это звучит глупо, – продолжал я. – Но это голос Анны. Я имею в виду: я почти уверен, что это она. Я хочу, чтобы вы помогли мне выяснить, откуда идет сигнал.

Он посмотрел мне прямо в глаза. Я всегда немного пугался, когда он так смотрел. Взгляд этих глаз без ресниц всегда нервировал.

– Как ты считаешь, что означают эти числа?

– Я не знаю, – ответил я. – Но я думаю, что если мы найдем, откуда идет сигнал и кто его отправляет, то нам удастся с этим разобраться.

– Я не думаю, что это поможет.

– Почему вы так считаете? Он долго молчал.

– Потому что это послание отправлял я, – сказал он.

– Вы?

– Да. Я надеялся, что кто-то поможет мне с этим разобраться. Я нашел запись в компьютере Анны. Она записала это за несколько дней до того, как… покинула нас, -сообщил он. – Я слушал ее и подумал, что стоит отправить запись в эфир и попробовать получить помощь с расшифровкой.

– Значит, и письма по электронной почте тоже вы отправляли?

– Я отправил их всем ее друзьям. Всем, кого нашел у нее в списке адресов, всем, кто пришел мне на ум, всем, кого она могла знать. Я подумал, что люди станут помогать с большей готовностью, если не будут знать, что за всем этим стою я.