Пошел за ним в центральную часть кладбища. Там есть довольно широкая аллея со скамейками. Сели друг против друга. Жду. Никто не приходит. Только хотел спросить: «Где же те, кто меня пригласил?» — как вдруг вижу: на скамейке уже сидит другой человек — благообразный старичок, седой, в приличном сером костюме.

Разговаривали мы долго. Сначала мне объяснили, что человек я смертный, а значит, уязвимый и рано или поздно совершу ошибку, за которую и поплачусь. Потом предлагали деньги и знания. Но такие сделки, судя по историческому опыту, ни к чему хорошему не приводят. Поэтому я подумал–подумал и отказался.

В конце разговора я спросил: «А чем вы можете доказать, что вы тот, за кого себя выдаете?»

Мне предложили на секунду закрыть глаза. Открываю — старичка уже нет как нет. Оглядываюсь и вижу — место изменилось. Сквозь листву деревьев видны огни фонарей. Пригляделся, а я уже не на кладбище, а в сквере. И находится этот сквер в полутора километрах от того места, на котором мы только что разговаривали.

В конце концов Александр от этой «иглы» избавился, но, видно, опыты, которые он с ней проделывал, «им» не понравились. Не понравилось и то, что Шлядинский продолжал заниматься очищением квартир от полтергейста и извлечением так называемых «бесноватых». Вот и решили его обезвредить…

Несколько месяцев провел Александр в институте им. Склифосовского, где ему сделали пересадку кожи на спине и ампутировали фаланги пальцев на обеих руках. После его возвращения домой мне удалось побеседовать с экстрасенсом.

— Александр, прошло уже много времени со дня необычайного огненного нападения на вас. Как вы теперь расцениваете случившееся? По–прежнему считаете, что действовал полтергейст?

— Да, мое мнение не изменилось. Это действительно было наказание за мое вмешательство, а точнее, даже месть.

— Александр, а чем вы сейчас занимаетесь? Какие у вас планы на будущее?

— Я продолжаю избавлять людей от порчи, от «бесов». Порчей я называю чары, которые накладывают на человека современные колдуны, так называемые черные маги. Обычно порча связана с какими‑нибудь предметами, которые подбрасывают в дом, или с заговоренными едой и питьем, которые дают будущей жертве. «Бесы» — это и есть независимые «сущности», от которых я пострадал.

— А над чем вы сейчас работаете? Я вижу у вас на столе пишущую машинку. Вы печатаете статьи?

— Да, печатаю потихоньку статьи, хотя для меня это очень трудно. Приходится «бить» по клавишам карандашом, который я сжимаю в кулаке. Но это не просто статья. Я готовлю материалы для специальных курсов, которые планирую проводить.

Это не будут курсы овладения экстрасенсорикой, я считаю их опасными для слушателей, а курсы самозащиты от порчи и «сущностей».

Когда‑то на Руси многие владели такими приемами. Ни один дом не строился без молитвы, совершаемой священником, или наговора, который делал местный знахарь. С этой целью вешали на дверях подковы, прятали под порогом иглы, накалывали на одежду булавки. Но все эти действия обязательно сопровождались молитвами и наговорами, которые концентрировали в этих предметах охраняющую человека энергию. Защищать дом, квартиру значительно проще, чем выгнать из нее непрошеного гостя — полтергейста.

— А так ли уж часто случаются такие экстрасенсорные нападения колдунов и «сущностей»? Может быть, они столь редки, что не стоит и внимания на них обращать?

— Нет, это происходит довольно часто. Я встречался и разговаривал примерно с сорока слушателями, прошедшими различные экстрасенсорные курсы. Почти треть из них в той или иной мере страдала от незваных гостей. Только «гости» эти пробирались не в квартиру, а в сознание человека. И выгнать их оттуда было значительно труднее, нежели поставить им преграду.

«Тебе–педе–те…». Такими странными звуками встретил недавно исследователей полтергейста в московской квартире неуловимый барабашка. О его природе много спорят, да все без толку. Может быть, среди мнений ученых, комментирующих нашу историю, обнаружится зерно истины?

Обыкновенная однокомнатная квартира на четвертом этаже 12–этажного дома по улице Конева в Москве. Место тоже самое обычное — прямо перед домом уютный дворик с детской площадкой, где почти всегда крутится малышня, гуляют мамы с колясочками. Хозяйка — Тамара Алексеевна, в 64 года выглядит моложе своих лет — симпатичный и доброжелательный человек. Но и ее уравновешенность в последние дни дала трещину…

— Пошло все со звонков по телефону, — рассказывает она. — Один и тот же голос — противный, пропитой — угрожал, предупреждал, что отключит свет, телефон, устроит пожар. И свет вслед за этим начал отключаться. Электромонтер из ЖЭКа, не раз приходивший по вызову, смотрел и лампочки, и щиток, но ничего неисправного не обнаружил. Решил, что это у меня галлюцинации, даже лунатизм. Мол, сама ночью, не помня себя, встаю и лампочки слегка из патронов вывинчиваю.

Потом стали появляться угрожающие записки, написанные большими печатными буквами на листках из школьных тетрадей в клеточку. Падали всегда сверху, как будто с потолка. А то придешь, лежит такая записка в комнате, хотя квартира была закрыта.

Ночью иногда вдруг стала распахиваться дверь, причем и после того, как начали подпирать ее палкой или шваброй, закреплять проволокой торчащие в ней ключи. Палки с треском отскакивали, ключи проворачивались в замке и падали на пол. Дверь открывается, а за ней — никого! Охватывал ужас, от которого потом всю ночь нельзя уснуть.

Но настоящий погром начался, когда «сошла с ума» мебель. Что тогда у меня творилось! Как раз были сестра с внуком, и только собирались было спать, хотели раскладушку поставить — куда там: прямо скачет, изгибается, из рук рвется. Да еще с какой силой! Хотели сдвинуть два кресла, чтобы для сестры на них постелить, так они разъезжаются, ускользают.

Однажды пришла с работы, а из комнаты — пение! Тот же противный голос, который угрожал мне по телефону. Поет что-то блатное. А то вдруг — политинформация, последние известия. А то — мой собственный голос, который как будто кто‑то записал на магнитофон. Хотели с внуком посмотреть, кто это там внутри веселится, но не тут‑то было. Дверь изнутри прикрыта, не пускает придвинутая вплотную к ней мебель — еле отодвинули. В комнате никого. А вечером опять мебель двигалась. Антенна от телевизора вырвалась из гнезда и летала по комнате на наших глазах, ударяя по люстре, по стеклам, а то вставала на хвост, как кобра с раздутым капюшоном, и поворачивалась вслед за нами. Потом все пыталась обвиться вокруг Алеши. Мы ее завязали — ив сумку. Так она вместе с сумкой рванулась в комнату, как собака с цепи! Пришлось ее обрезать, тогда только успокоилась…

Сели на кухне пить чай. И вот тут началось… Вначале стукнула дверь в комнату. Я встала, закрыла ее. Она тут же открылась сама, а мимо меня что‑то пролетело. Это была игрушка — резиновый Буратино, который залетел на кухню из комнаты. Вдруг над самым ухом у меня кто‑то скрипучим голосом проговорил: «Тебе–педе–те…». Это мог бы сказать Алеша, но он сидел в коридоре на табуретке, был слишком далеко. Дальше пошла целая трансляция. Пропитой голос мычал и ворчал, лепетал, как Карлсон, напевал «ля–ля–ля», ругался матом, злорадствовал: «Доберетесь вы до меня, ищите, ищите!»

Потом в кухню из прихожей полетели деньги: 2 рубля, потом еще 5, еще 2, еще 5. Когда на пол упала 50–рублевая купюра, мелькнула мысль: уж не из плаща ли она моего, который висел в прихожей на вешалке? Пересчитала наличность. А когда уже 100–рублевая купюра спланировала на кухонный пол, пересчитала еще раз. Так и есть — ста рублей не было!

Тогда я не просто положила ее обратно, а завязала карман полами плаща, запихнула в него пояс и носовой платок. Получился тугой узел. Тем не менее очередная 5–рублевая монета каким‑то дьявольским образом выбралась из кармана, причем он остался неразвязанным. Как это получилось?

Что это такое: высший разум космического происхождения или что‑то земное? Как себя вести, когда такое происходит? Как от этого избавиться?